Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

— Мы потеряли Дом, — весело заявил он.

Воздух в маленькой комнате стал ощутимо теплее. Гиттлесон старался дышать беззвучно, чтобы не привлечь к себе внимания.

Воспаленные глаза его господина уставились в ухмыляющееся лицо Ракшаса. Когда он заговорил, его голос звучал спокойно, но за тихими словами таилась угроза:

— Несмотря на твои ограниченные умственные способности, ты должен понимать, что потерпел поражение.

Ракшас кивнул, его рыже-золотые локоны сверкнули в свете пламени.

— Почему же ты ухмыляешься как идиот?

Ракшас уселся в кресло и закинул ноги на ручку:

— Дело в том, КТО его у нас отобрал.

— Не играй со мной. Кто?

— Понятия не имею. — Неожиданно Ракшас подался вперед, и в его прозрачных голубых глазах появился страх. — Их было трое.

Гиттлесон отпрянул назад, когда его господин поднялся на ноги.

— Что ты несешь? — Спокойный голос превратился в злобный шепот.

Голос Ракшаса стал теплым и сладким, точно мед:

— Возможно, я не отличаюсь острым умом, но считать я умею. Их было трое, женщина и двое мужчин, так мне кажется, поскольку я успел разглядеть только одного из них. Он был уродлив, как сто грехов. Они выгнали нас из Дома и уложили всех моих людей. И по крайней мере один из них не хуже меня умеет контролировать огонь.

— Невозможно! Ракшас пожал плечами:

— Дело ваше. Можете мне не верить.

— И где сейчас твоя троица?

— Точно не знаю. — Ракшас закинул руки за голову и потянулся. — Когда я видел их в последний раз, они направлялись на восток, в сторону Кревенсфилдской равнины.

Гиттлесон в своем углу задрожал.

— Канриф, — прошипел господин. — Они направляются в Канриф.

— Вероятно.

Воспаленные глаза неожиданно обратились к Гиттлесону. Тот почувствовал, как бледнеет.

— Гиттлесон, возможно, мне скоро понадобятся твои услуги.

ДОВОЛЬНО ДОЛГО они молчали, прислушиваясь к шепоту далекого ветра и наблюдая за темнеющим небом. Наконец Акмед посмотрел на Рапсодию. Ее лицо оставалось спокойным, но в глазах отражалась тревога.

— Сможешь ли ты сыграть на своем новом инструменте так, чтобы скрыть вибрацию нашей беседы? Нужно, чтобы ветер не унес моих слов.

Девушка вытащила из-под плаща лиру. Осторожно сняв мягкую ткань, тронула пальцами струны.

— Сыграть какую-нибудь определенную песню? — спросила она.

Акмед покачал головой:

— Просто постарайся отвлечь ветер. Помешай ему донести наш разговор до чужих ушей.

Рапсодия немного подумала, а потом начала наигрывать странноватую неблагозвучную мелодию. Тон практически не менялся, но заметить повторения Акмед не сумел. Через пару минут девушка поставила лиру на бревно, рядом с собой:

САМОХТ.

Акмед сухо улыбнулся, когда маленькая лира начала играть сама, повторяя песенку раз за разом.

Он перехватил взгляд Рапсодии и долго смотрел ей в глаза. И увидел в них предчувствие и такое доверие, какого ему еще не приходилось встречать. И — никакого отвращения, почти постоянно возникавшего в глазах других людей.

— Расскажи мне все, что тебе известно о Древних искусствах, — попросил он.

Рапсодия удивилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Сегодня мы слышали часть истории сотворения мира. Да.

— Я хочу, чтобы ты забыла все, что рассказал этот недоумок, и вспомнила каждое слово своего учителя. Поскольку Древним искусствам невозможно обучать иначе, его слова будут для нас самым надежным источником.

В глазах Певицы появилось недоумение.

— Ты прав, но…

— Вот и расскажи мне ИСТОРИЮ — так, как ты ее знаешь. Расскажи как Дающая Имя. Постарайся, чтобы твой рассказ получился максимально правдивым. Поверь мне, сейчас перед тобой стоит самая важная задача в твоей жизни, и от того, как ты справишься с нею, зависит многое.

— Рассказать о рождении стихий?

— Да. — Акмед оперся спиной о ствол стройного деревца.

— Это на древнесереннском языке, который я знаю не слишком хорошо. Мне пришлось делать перевод со старого пергамента, так что не могу ручаться за точность выражений, но смысл уловить удалось.

— Сделай все, что в твоих силах.

Рапсодия глубоко вздохнула, стараясь вернуть мысли и чувства в те дни, когда она изучала предания. Наконец все посторонние воспоминания исчезли, и она начала:

— В прежние годы, в Преждевременье, родились пять стихий элементов. Они явились на свет в красках Того Кто Дает Жизнь в качестве инструментов, при помощи которых создан Космос. Иногда их называют детьми Единого Бога, Пятью Дарами, потому что именно их Он решил сотворить в первую очередь.

Рапсодия посмотрела на Акмеда, который слушал ее с закрытыми глазами. Он кивнул, показывая, чтобы она продолжала.

— Первой стихией стал эфир, материал, из которого состоят звезды. Считается, что именно эфир заключает в себе сущность времени, власти и того, что некоторые называют магией. Эфир существовал до рождения мира, поэтому он содержал также тайны могущества, предшествовавшего мировому знанию. Второй была рождена стихия огня. Именно благодаря ей мир отделился от остальной Вселенной. Мифы утверждают, что Земля являлась частью расколовшейся звезды, промчавшейся через черную пустоту. Потом она нашла приют на орбите Солнца, своей матери. Огонь, пылавший на ее поверхности, постепенно погас Из-за отсутствия эфира, служившего ему топливом, постепенно переместившись в ядро мира. Но огонь не устраивало пребывание во тьме, внутри мира, и он многократно пытался вырваться в виде вулканической лавы.

Акмед широко улыбнулся, но так и не открыл глаза.

— Ты, должно быть, заметила, что наш друг Посвященный опустил эту маленькую часть мифа.

Зеленые глаза Рапсодия полыхнули огнем.

— Могу я продолжать? Да.

— Тогда помолчи: мне очень нелегко переводить с чужого языка. По мере того как огонь слабел, мир заливала вода — так родилась следующая стихия. Вода обладала равновесием: она умела разрушать и исцелять. По мере охлаждения поверхности мира вода породила сильные ветры — и так возникла стихия воздуха. Ветер гнал воду прочь — и обнажилась земля. Эта последняя, самая юная стихия не обладала быстротой, но зато была наделена силой и неколебимостью. Именно в стойкости состояло ее главное могущество. Звезды стали хранителями знаний и мудрости Преждевременья, а Земля являлась вместилищем всех знаний о его происхождении, прошлом и настоящем. — Рапсодия глубоко вздохнула. — Теперь ты знаешь все, что известно мне.