Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт

мое пристанище. Неожиданно вспоминаю, как порог нашего дома переступил один богатый мужчина, приехавший из Турции. От имени нашей матери, которая на тот момент должна была находиться на заработках в одном из восточных городов. Если бы на тот момент, я знала, что мать мертва, ни за что бы, ни позволила этому мужчине сделать то, что он сделал. Не поверила бы ему, смотря в это добрые, казалось бы, глаза. Наша бабушка, тоже проникшись к этому турку доверием, отпустила нас с сестрой вместе с ним, даже не предполагая, что отправляет своих внучек в кромешный ад. Поднимая руки, закрываю уши, пытаясь избавиться от раздирающего на части крика Раданы, который проламывается в мой разум через воспоминания. Перед глазами до сип пор представляется ее шокированное и охваченное ужасом выражение лица, когда нас разлучали. Меня продали за приличную сумму в дешевый бордель, а ее отправили в дом, где подготавливают искусных наложниц для богатых шейхов. Если бы я только могла что-то сделать в тот момент, ни за что бы, ни позволила так испортить ее жизнь. Но как могла бороться шестнадцатилетняя девчонка с жестокостью реального мира? Противостоять озлобленным и циничным людям, для которых человеческая жизнь вообще ни черта не значит. Наверно приняв и пережив это, я и сама стала такой же.

Резко поднимаюсь, проходясь по комнате. Достаю из шкафа единственную фотографию, которая у меня осталась из той прошлой жизни.

— Моя милая сестренка. — Проговариваю вслух, начиная гладить подушечками пальцев ее выцветшее изображение. — Если бы ты только знала, как она на тебя похожа. — Даю волю слезам, зная, что никто этого не увидит. Не станет свидетелем моей слабости. — Спи спокойно, Радана. Не беспокойся, она всегда рядом со мной. Я позабочусь о ней. — Разворачиваюсь, с силой сжимая пальцами изображение. Загипнотизировано всматриваюсь в фотографию, которой наверно около тридцати лет. Но это единственное, что осталось на память о том времени, когда мы были вместе. Такая юная. Длинные черные волосы и ярко васильковые глаза. Искренняя юношеская улыбка. Как жаль, что так быстро закончилось наше счастье. Мы были очень разными, но всегда оставались родственными душами. Реву навзрыд, выплескивая ту боль, что копится годами. Позволяя эмоциям взять контроль над разумом. Подобное бывает очень редко. Но без этих моментов, когда я избавляюсь от собравшегося груза, я не умею держать в балансе мою привычную жизнь. Быть хладнокровной и бессердечной. Стервой, которая готова на все ради благополучия единственного родного и любимого человека, который есть в моей жизни.

Клео.

Спустя шесть месяцев…

Босыми ногами шагаю по теплому песку, рассматривая чистое небо. Наслаждаясь свежим воздухом, который в этих краях редко бывает настолько насыщенным. Все чаще, я стала приходить в племя к Назаре, чтобы ощущать себя свободной и счастливой. Подолгу слушать ее рассказы из личной жизни и разные подобные советы. Эта женщина в полной мере заменила мне мать, став самым близким человеком. Прикладываю руки к большому животику, ощущая, как бойко начинает пинаться мой сыночек. Боже. Мне никогда не забыть того мгновения, когда он это сделал впервые. Сложно описать словами ощущения, которые я испытывала. Легкое порхание бабочек. Нежное и невесомое. Маленькое чудо, которое растет с каждым днем, познавая маленький внутренний мир. Давая знаки своей маме, связь с которой зарождается с первых секунд. Улыбаюсь, медленно поглаживая живот. Делаю несколько шагов, заходя в шатер Назаре.

— В племени так тихо сегодня. — Улыбаясь, наблюдая за женщиной, которая складывает какие-то вещи в небольшую сумку.

— Тебе нравиться здесь гулять, да? — Серьезным тоном голоса. Порой я не понимала, что происходит на сердце у этой женщины.

— Находясь в племени, — делаю небольшую паузу, подходя ближе к Назаре, — рядом с вами, ощущаю себя так, словно я дома. — Откровенно и открыто. Я ничего и никогда не скрывала от нее.

— Как ты себя чувствуешь? — Назаре резко разворачивает голову, прожигая до дрожи своим могущественным взглядом. Кладет последнюю вещь в сумку, тут же закрывая молнию.

Глава 36 Часть 2

— Все хорошо! Малыш не дает мне покоя, — усмехаюсь, снова кладя ладони на свой живот, — но мне нравиться, что я могу ощущать каждое его движение. — Опуская глаза, почему-то слегка смущаюсь. Замечаю, что Назаре делает несколько шагов, подходя ко мне вплотную. Голову поднимаю, смотря женщине прямо в глаза. Не могу оторваться, словно она удерживает мое внимание своими темными загадочными глазами. Не выдерживая Назаре, поднимает руку, прикладывая ее к моему животу. Напрягается, и я замечаю, как резко меняется ее выражение лица. Зрачки расширяются, делая глаза адски-черными. Будто она увидела что-то такое, что привело ее в дикий ужас. Отшатывается, быстро отходя от меня.

— Сегодня я уезжаю, Клео. — Никак не объясняет свою шокированную реакцию. Моментально меняет тему разговора, чтобы не проговориться. — Жена моего племянника должна родить со дня на день. Обещала быть рядом с ними. — Говорит так, будто хочет поскорее от меня избавиться. Только мне совершенно все равно, куда направляется Назаре, хочу знать, что она увидела, прикоснувшись к моему животу.

— Назаре, — хватаю женщину за руку, сжимая пальцами ее запястье, — почему у вас было такое выражение лица? Что вы увидели? — Спрашиваю напрямую, рассчитывая получить честный ответ. Назаре взгляд отводит, чтобы больше не смотреть в глаза. Пряча правду глубоко в своем сознании. Легкий холодок по коже проноситься. Нутром ощущаю, что в ее видениях не было ничего хорошего. Но я должна все услышать из ее уст.

— Не переживай девочка, все хорошо! — Подходя ближе, кладет руку на мой затылок. Наклоняясь, целует в висок, пытаясь успокоить. — У тебя очень сильный ребенок. Крупный для своего срока. Малыш поможет справиться со всеми трудностями. Верь в себя, но остерегайся змей, что ползают рядом. — Абсолютно не понимаю о чем она говорит. Продолжаю смирно стоять, позволяя Назаре еще раз меня поцеловать.

— О чем вы говорите? — Дрожащим от волнения голосом. Ощущая внутри непонятное скребущее чувство. Тревожное и какое-то зловещее. Слыша, как в шатер кто-то входит, разворачиваюсь. Замечаю Зураб, которая явно пришла, чтобы проводить меня домой.

— Бойся змей, Клео. Очень скоро ты поймешь о чем я говорю. Береги себя и малыша. — Добро улыбается, и я вижу, как смягчается ее серьезный взгляд. Назаре разворачивается ко мне спиной, и, беря сумку, выходит из шатра, что-то очень тихо проговаривая себе под нос. Эта женщина явно не раскрыла мне всей правды. Лишь попыталась успокоить, чтобы я не зацикливалась на плохих мыслях. Но, черт возьми, о каких змеях она говорила? Амани?! Так эта женщина больше не