Записки из чемодана. Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти - Иван Серов

Гитлер в те дни уже с трудом передвигался, волочил ноги и выбрасывал вперед верхнюю часть туловища. Он с трудом сохранял равновесие. Если приходилось переходить в другую комнату, то он отдыхал на скамейке, установленной вдоль стен, или держался рукой за ближайшего спутника. Левая рука не работала, правая дрожала. Возможно, это результат покушения 20 июля 44-го года. Глаза Гитлера налиты кровью.

Все документы, которые предстояло читать Гитлеру, печатались на специальной машинке, буквы которой в 3 раза больше нормальных, и это он читал. Изо рта текла слюна. В общем, вид у него был отвратительный.

Что касается памяти и рабочей головы, то тут было все нормально. Он и раньше никому не верил, полагая, что его хотят обмануть. Когда неуспехи германских войск стали очевидными, то Гитлер это считал предательством со стороны генералов и его окружения.

Он был твердо убежден, что при любых обстоятельствах Америка и Англия его не оставят в тяжелом положении и согласятся на перемирие, чтобы дать возможность продолжить войну против большевиков. Особенно он радовался, когда умер Рузвельт, которого он считал своим врагом.

Когда Гитлеру доложили, что Гиммлер вступил в переговоры с англо-американцами о капитуляции Германии, и это предложение отклонено, то Гитлер совсем стал неузнаваемым, такого предательства от Гиммлера он не ожидал. Он смотрел на Геббельса и что-то бормотал…

Как мне говорили вышеуказанные лица, несмотря на то, что комендант Берлина Вейдлинг докладывал Гитлеру о безнадежности обороны города, так до конца жизни и не сказал, что войска не выдержат, надо капитулировать.

В последние дни апреля к нам стали поступать данные, что союзники, помимо нас, связываются с немцами. Нам было уже известно, что командиры немецких корпусов и дивизий уже подписали акт капитуляции с союзниками, а немецкие бургомистры городов встречали с флагами американские и английские войска[297].

Наконец, 1 мая, когда в Берлине хозяином положения была Советская Армия во главе с маршалом Жуковым Г. К., Дениц издает приказ: «Я принимаю верховное командование над всеми частями немецкого вермахта, преисполненный решимости продолжать борьбу против большевиков».

Мы смеялись над этим приказом, а Дениц продолжает свое, как и свойственно немецкому упрямцу. Он комплектует новый состав немецкого правительства и 5 мая заявляет, что он является канцлером и министром финансов. Шутник!

Деницу помогают фашистские каратели — Гиммлер, Риббентроп и другие фашисты. И более того, они стараются договориться с союзниками, оккупировавшими Чехословакию, и даются директивы продолжать войну с востоком.

Мы тщательно следили за этими неуклюжими махинациями фашистов, и нужно сказать объективно, что Эйзенхауэр в отличие от англичанина Монтгомери отказался подписывать акты капитуляции с отдельными соединениями немецкой армии, а потребовал издания Деницем приказа о полной капитуляции немецкой армии на всем фронте.

Это объяснялось тем, что, как мне говорил Георгий Константинович, Сталин узнал, что немцы подписали капитуляцию в Реймсе, и возразил союзникам, заявив, что акт капитуляции должен быть подписан в Берлине всеми союзниками[298]. После этого Эйзенхауэр приказал Деницу отдать приказ о прекращении войны и выслать в Берлин представителя для подписания акта капитуляции.

Однако Дениц ещё сутки хорохорился и лишь 7 мая в Реймсе отдал приказ о прекращении войны на Западном фронте, «где борьба потеряла свой смысл», и продолжении войны на Восточном фронте. Вот ведь какой наглый фашист.

С ведома Деница нацистский протектор Богемии и Моравии Франк* склонял американцев занять всю Чехословакию. Черчилль тоже имел такое намерение, но, как известно, чехи организовали восстание и с помощью Советской Армии выгнали немцев.

Но все эти попытки фашистов ни к чему не привели, и 8 мая Дениц получает от союзников приказ немедленно отправить в Берлин представителей трех видов вооруженных сил Германии для подписания акта безоговорочной капитуляции немецко-фашистских вооруженных сил.

Маршал Жуков послал нас с Соколовским В. Д. и Малининым М. С. встретить на аэродроме союзников США, Англии и Франции, а мне поручил привезти немцев.

Союзников: фельдмаршала авиации Теддера*, генерала Спаатс*, генерала Делатра де Тассиньи* встречали, как и положено, по воинскому уставу, с почетным караулом и оркестром.

Затем из Дугласа вышел высокого роста, худой и злобный фельдмаршал Кейтель, а за ним командующий ВМФ Фридебург* и заместитель командующего ВВС Штумпф*, а сзади английские офицеры.

Я смотрел на них и думал: «Вот они, подлые завоеватели Европы, губители миллионов людей».

Кейтель, услышав музыку военного оркестра, поправил свою фуражку и с наглым видом направился в сторону почетного караула. Я рукой показал: стой! А затем сказал полковнику Короткову: «За мной!» Он перевел, и в сопровождении кинооператоров Кейтель злобно посмотрел на всех и пошли за мной.

В свою машину я посадил Кейтеля, остальных в другую машину. В машине я с удовольствием задал Кейтелю вопрос: «В каком году прошлого века был русский комендант Берлина?» Он ответил: «В 1813 году».

Далее я спросил: «А кто был комендантом Берлина в то время?» Кейтель не помнит. Я спокойно сказал: «Генерал-аншеф граф Чернышев». А затем добавил, что сейчас комендантом Берлина назначен командующий 5-й ударной армией генерал-полковник Берзарин И. А. Коротков перевел.

Кейтель, выглядывая из машины и видя разрушенные дома и кварталы, качал головой и делал замечания о больших разрушениях. Я ему на это сказал, что «ваши фашистские головорезы у нас в СССР разрушили сотни городов и деревень и истребили миллионы жителей». Он замолчал.