Яхромский мост: Крах «Тайфуна» - Василий Карасев

Мемориал в с. Перемилово, посвященный памяти участников битвы за Москву (в перечне объединений, воевавших в окрестностях Яхромы, отсутствует 16-я А).

Это произошло и потому, что какая-то часть окруженной немецкой группировки ускользнула из Клина. Естественно, по сведениям наших мемуаристов, эта часть весьма незначительная, а по немецким данным из окружения Клинская группировка вышла чуть ли не в полном составе. Истина лежит, по-видимому, где-то посередине. И эта середина, скорее всего, смещена в сторону немецкой точки зрения, как можно заключить и из слов командующего 1-й УдА В. И. Кузнецова: «По возвращении парламентеров войска армии, предназначенные для атаки, перешли под покровом темноты в наступление и ворвались в город с юга. Одновременно с севера в город вступили части 371-й стрелковой дивизии 30-й армии. Не приняв уличного боя, противник начал спешный отход по дороге Клин – Высоковск, очистив ее от незначительных подразделений 30-й армии, действовавших западнее Клина»[971].

Слово «очистив» как-то не вяжется с победными реляциями командиров 30-й А. Как мы видели выше, заключительные бои сопровождались тяжелыми потерями среди командного состава группы П.А. Ротмистрова. Во всяком случае, это был не Сталинград 43-го года или Елец 41-го.

Если просуммировать данные отчета танкового полка 8-й тбр о боевых действиях за 13–15 декабря 1941 г. то выяснится, что противник потерял за эти дни: восемь танков, девять бронемашин, 16 мотоциклов, 168 автомашин, 13 орудий разного калибра и до полутора батальонов пехоты[972]. Даже, если принять на веру это число погибших врагов (оно очень часто бывает сильно преувеличено), и считать, что другая наша танковая бригада (21-я) достигла аналогичных успехов, нетрудно понять, что эти цифры никак не свидетельствуют о разгроме нескольких немецких дивизий.

Да и могло ли быть иначе? Ведь путь отступления им должны были преградить силы общей численностью около 3,3 тыс. человек. Это всего лишь один полнокровный полк! Даже на последнем этапе борьбы ему противостояли части 1-й тд и 14-й мтд. На 15 декабря численность 14-й мтд на основании среднесуточных потерь[973] в период с 16.11 по 21.12.1941 можно оценить в 9,5 тыс. человек. Аналогичным путем[974] численность 1-й тд оценивается в 11,6 тыс. человек. Итого вместе более 21 тыс. Конечно, более правильным было бы сопоставлять боевой состав противников (в РККА это называлось «активными штыками»), но такие данные есть только по 1-й тд немцев (7,7 тыс. человек). Кроме того, в критической ситуации в «активные штыки», как уже говорилось, мог превратиться личный состав любого подразделения. А такая ситуация сложилась у обоих противников. Так у немцев до последнего момента северную окраину Клина удерживали саперные части. Но, даже если рассматривать только одну 1-ю тд, видно, что она одна имела двойное превосходство над группой П.А. Ротмистрова, даже если считать все 3,3 тыс. человек в составе последней «активными штыками».

Нетрудно увидеть, что силы прорывающегося врага многократно превосходили силы заслона стоявшего на его пути. Кроме того, надо отметить, что противник смог организовать эффективную артиллерийскую поддержку своих войск. Наши мемуаристы много пишут о героических действиях танкистов и мотострелков, но ничего о работе своей артиллерии. Как показал немецкий опыт, ее не обязательно было включать в состав ударной группы. Поскольку операция проводилась на небольшую глубину, батареи могли работать со стационарных огневых позиций. Но, судя по всему, этот род войск принял в заключительных боях минимальное участие. Поэтому подчиненные генерала Д.Д. Лелюшенко сделали все что могли, и даже более того. По большому счету их заслуги очевидны и не их вина в том, что не удалось достичь большего результата.

Конечно, тому, что победа под Клином оказалась неполной, были и вполне объективные причины. Самая главная из них в том, что Красная Армия еще не оправилась от поражений лета и осени 41-го года. Если численность личного состава Западного фронта и удалось восстановить до приемлемого уровня, то техническое оснащение войск оставляло желать лучшего. Исчезли танковые соединения, которые появятся вновь только в 42-м году. Была слаба артиллерия, без поддержки которой нельзя было рассчитывать на большие успехи. Конечно же, проявлялась и слабость командования на тактическом уровне. В штабе фронта правильно выбрали направление ударов (хотя и несколько распылили свои силы) и, главное, уловили момент для перехода в контрнаступление. Но исполнение этих планов зависело от конкретных людей в дивизиях, полках, батальонах и ротах. И здесь далеко не все шло гладко.

Немцы любят все свои неудачи списывать на мороз и численное превосходство противника. По страницам их мемуаров и исторических трудов все время перемещаются массы сибиряков на лыжах, которым нипочем ни мороз, ни метровый слой снега, ни густые леса. Можно сразу заметить: в период контрнаступления наши войска находились в худших условиях, чем наступавшие до этого немецкие. Тогда последним не мешал ни лес, ни снег, как мы это видели ранее. Но в начале декабря снега выпало уже много, и он превратился в существенное препятствие. Мы уже приводили воспоминания наших ветеранов, в которых они описывали трудности, связанные с ведением атаки по глубокому снегу.

Да и сами немецкие авторы сильно подрывают свою собственную мифологию. Цитировавшийся ранее генерал Раус вполне адекватно оценивает сильные и слабые стороны тех сил, которые вели преследование.

«Хотя противник превосходил нас в живой силе, он ни разу не сумел окружить и уничтожить наши арьергарды (речь идет о 6-й тд – Прим. автора.), потому что не мог использовать тяжелое оружие для фронтальной атаки из-за глубокого снега, не понеся при этом напрасных потерь. Это означало, что для попыток окружения русские были вынуждены использовать кавалерию, лыжников и пехоту на санях, но не могли придать им тяжелое оружие. Поэтому ударная мощь советских частей была недостаточной, чтобы прорывать нашу оборону»[975].

Уже довольно много страниц было посвящено военным действиям, которые, казалось бы, не имеют никакого отношения к событиям вокруг канала Москва – Волга. Однако это совсем не так. Немецкие части имели бы гораздо меньше шансов пробиться из окруженного города, если бы на их пути стояли еще и бригады 1-й Ударной. Однако они задержались. И эта задержка возникла гораздо раньше, в начале контрнаступления.