Жажда - Ю Несбе

Ни души. Бездушно.

Ленни Хелл – во всяком случае, этот человек был похож на Ленни Хелла, судя по фото, которое видел Харри, – сидел в кресле в той же волшебной позе, в какой обычно засыпал дедушка Харри, когда напивался, с той лишь разницей, что правая нога Ленни была слегка оторвана от пола, а правая рука парила на несколько сантиметров выше подлокотника. В общем, после наступления окоченения труп слегка завалился на одну сторону. А случилось это давно. Месяцев пять назад, например.

Голова Ленни навела Харри на мысли о пасхальном яйце: хрупкая, сухая, без содержимого. Казалось, кожа на ней съежилась так, что рот оказался открытым, обнажив посеревшие вокруг зубов десны. Во лбу зияла черная дыра, кровь отсутствовала, поскольку голова Ленни Хелла была откинута назад. Открыв рот, он остекленевшим взглядом смотрел в потолок.

Когда Харри обошел вокруг кресла, он увидел, что пуля прошла сквозь его высокую спинку. На полу справа от кресла лежал черный металлический предмет, похожий на карманный фонарик. Харри узнал его. Когда Харри было лет десять, дедушка решил, что ему неплохо узнать, откуда на Рождество берутся свиные ребрышки. Он повел его за хлев, где приложил ко лбу Хейдрун, огромной свиньи, механизм, который называл забойным пистолетом[54], хоть он и не был огнестрельным оружием. Потом дед на что-то нажал, раздался резкий удар, Хейдрун вздрогнула, как будто удивилась, и повалилась наземь. После этого они выпустили из нее кровь, но лучше всего Харри запомнился запах пороха и как ноги Хейдрун через некоторое время начали дергаться. Дедушка сказал, что это всего лишь механика тела, а Хейдрун давно уже умерла. Но Харри еще долго мучили кошмары о подергивающихся свиных ногах.

За спиной у Харри скрипнули половицы, и он услышал учащенное дыхание.

– Ленни Хелл? – спросил Харри, не оборачиваясь.

Ленсману пришлось дважды кашлянуть, прежде чем он смог выдавить утвердительное «да».

– Не подходите ближе, – велел Харри, сел на корточки и оглядел помещение.

Оно с ним не разговаривало. Это место преступления молчало. Возможно, потому, что преступление произошло очень давно или эта комната была не местом преступления, а тем местом, где человек, живущий в этом доме, решил, что больше жить не хочет.

Харри вынул телефон и позвонил Бьёрну Хольму:

– У меня труп недалеко от Онебю в Ниттедале. Вам позвонит человек по имени Артур и объяснит, где он вас встретит.

Харри положил трубку и прошел в кухню. Он нажал на выключатель, но и здесь свет не включился. В кухне было чисто, но в раковине стояла тарелка с засохшим, покрывшимся плесенью соусом. Перед холодильником находилась покрытая льдом лужа.

Харри вышел в коридор.

– Посмотри, может, найдешь распределительную коробку, – сказал он Артуру.

– Наверное, электричество отключено, – предположил ленсман.

– Звонок действует, – ответил Харри и поднялся по винтовой лестнице, начинавшейся в коридоре.

На втором этаже он заглянул в три спальни. Все они были тщательно убраны, но в одной одеяло было откинуто с кровати, а на стуле висела одежда.

На третьем этаже Харри зашел в комнату, которая наверняка служила кабинетом. На полках и у окна стояли книги и папки, а на одном из длинных столов – компьютер и три больших монитора. Харри обернулся. На столе у двери стоял ящик размером приблизительно три четверти на три четверти метра с большими металлическими рамами и стеклянными стенками, а на подставке внутри его лежал маленький белый пластмассовый ключ. 3D-принтер.

Раздались отдаленные удары колокола. Харри подошел к окну. Отсюда он видел церковь, наверняка колокола звонили после воскресной службы. Дом Хеллов был больше в высоту, чем в ширину, и напоминал башню посреди леса, как будто Хеллам требовалось место, откуда они могли бы наблюдать, оставаясь при этом невидимыми. Взгляд Харри упал на папку, лежащую перед ним на столе. На имя, написанное на ней от руки. Он открыл папку и прочитал первый лист, потом поднял голову и посмотрел на идентичные папки на книжной полке. Он вышел на лестницу:

– Смит!

– Да?

– Поднимись сюда!

Когда психолог спустя тридцать секунд переступил порог кабинета, он не подошел к столу, за которым Харри листал папку, а остался у двери и стал оглядываться с удивленным выражением на лице.

– Узнаешь их? – спросил Харри.

– Да. – Смит подошел к книжной полке и взял одну из папок. – Это мои. Это мои записи. Те, что были украдены.

– И эта тоже, я полагаю, – сказал Харри и поднял папку, чтобы Халлстейн Смит смог прочитать первую страницу.

– «Александр Дрейер». Да, это мой почерк.

– Я не понимаю всей терминологии, но зато понимаю, что Дрейер был озабочен песней «Dark Side of the Moon». И женщинами. И кровью. Ты пишешь, что у него может развиться вампиризм, и делаешь пометку, что, если развитие пойдет в этом направлении, тебе придется нарушить врачебную тайну и направить уведомление в полицию.

– Как я и говорил, Дрейер перестал ходить ко мне.

Харри услышал, как открылась какая-то дверь, и выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как полицейский просовывает голову в ограждение веранды и блюет на снег.

– Где они искали распределительную коробку?

– В подвале, – ответил Смит.

– Жди здесь, – велел Харри.

Он спустился вниз. В коридоре появился свет, а дверь в подвал была открыта. Согнувшись, Харри спустился по узкой темной лестнице в подвал, ударился обо что-то лбом и почувствовал, как лопнула кожа. Стык на водопроводной трубе. Он ощутил пол под ногами и увидел одинокую горящую лампочку перед чуланом, у которого стоял, опустив руки по швам, Джимми и смотрел внутрь.

Харри подошел к нему. Холод в гостиной приглушал запахи, хотя на трупе имелись признаки гниения. Но здесь, внизу, было влажно, и, несмотря на холод, температура никогда не опускалась так низко, как на улице. И по мере приближения Харри понял, что запах, который он поначалу принял за запах гнили и картошки, на самом деле был запахом еще одного трупа.

– Джимми, – тихо произнес он, и ленсман вздрогнул и обернулся.

Его глаза были широко открыты, на лбу – порез, и Харри поначалу отпрянул от него, но потом понял, что ленсман тоже ударился о трубу.

Ленсман отошел в сторону, и Харри заглянул в чулан.

Там находилась клетка. Три на два метра. С железной решеткой и дверью, на которой болтался открытый навесной замок. Возможно, она была предназначена для содержания в неволе зверя. Сейчас в ней никто не содержался в неволе. Потому что то, что находилось в пустой оболочке, исчезло. И опять – бездушность. Но Харри понял, почему реакция молодого полицейского была такой сильной.