Румо, или Чудеса в темноте - Вальтер Моэрс

— До тебя долетает не так уж мало слухов, — заметил Румо.

— И не говори, — вздохнул Иггдра Силь. — Здесь нам придется расстаться. Про то, что тебя ждет дальше, я знаю лишь понаслышке. Всего тебе хорошего, Румо. И береги шкатулку!

Эльм побежал обратно в тоннель, петляя из стороны в сторону, и вскоре исчез в потемках лабиринта.

Румо повернулся и вступил в каменный лес.

ЗЕЛЬЕ БЕЗУМИЯ

Впервые генерал Тиктак мог гордиться не только собой. Разумеется, гордился он и собой — за то, что воплотил свои смелые научные и технические идеи, но больше всего он гордился Ралой. С самого начала он почувствовал в вольпертингерше необычайную волю к жизни, но никак не ожидал полнейшего презрения к смерти. Она провела в медной деве больше времени, чем все прочие жертвы, а термометр смерти ни разу не падал ниже восьмидесяти. Игры давно кончились, и Рала теперь подвергалась таким пыткам, каких никому доселе переносить не приходилось. Какая сила и ярость! Даже на поле брани генерал никогда не видал такой отваги, хоть от сотни противников разом.

Чего только он с ней не проделывал! Как-то целый день вводил ей эликсир, изрядно повышавший чувствительность, а затем стал впрыскивать настойки, вызывавшие судороги. В тело Ралы будто вонзались десятки кинжалов, а та даже не вскрикнула. Разумеется, пульс и дыхание участились, она несколько раз вздрогнула, но не более. Вскоре все пришло в норму, и Рала в изнеможении заснула. Что за отважная девчонка!

Да, Тиктак гордился Ралой, но отношения должны строиться на взаимном уважении, и Тиктак решил завтра же внушить жертве уважение к себе. Он станет воздействовать на самый чувствительный орган: мозг.

Подойдя к шкафчику с зельями, Тиктак вынул одну из склянок и долго разглядывал этикетку. Некоторое время назад он велел одному из алхимиков создать зелье, чтобы вызвать страх. Склянка содержала результат работы ученого.

Зелья, вызывавшие страх, существовали и прежде, однако все они обладали и обратным действием. Приступы паники сменялись у жертвы состоянием эйфории. Поэтому алхимик постарался свести на нет нежелательный эффект некоторых ядов: дурмана, тень-травы и ведьминых колпаков — грибов из Мертвого леса. Разложил на отдельные химические элементы и убрал все лишнее. Затем смешал все три яда в эликсир, способный вызывать самые страшные галлюцинации.

Но, прежде чем отнести готовое зелье генералу Тиктаку, алхимик задумался. Действительно ли у него получилось то, чего желал Тиктак? Каждый житель Бела знал: стоит генералу прогневаться на подчиненного, того неминуемо ждет смерть. Чем же усилить действие зелья, чтобы генерал уж точно остался доволен?

И тут алхимику пришла в голову потрясающая мысль. Чтобы претворить ее в жизнь, ученому пришлось расплатиться по старым счетам, подмаслить, кого следует, и кое-кому кое-чего пообещать. Но наконец он получил желаемое: крохотную пробирку с каплей красного вещества. Алхимик поспешил в лабораторию и принялся за работу. Смешал красную жидкость с зерномыльной транссубстанцией и искусственной липемией, подверг лиофилизации и гидрированию и, наконец, получил щепотку красного порошка, похожего на молотый шафран. Растворив порошок в спирте, ученый добавил его в склянку с ядом. Проще говоря: алхимик влил в яд законсервированную каплю крови Гаунаба Девяносто Девятого — по его расчетам, это придаст зелью нотку безумия.

ПЕРВЫЙ БОЙ ГАРРЫ МИДГАРДА

Гарра оглядывал меч, который держал в лапах. Тяжелый. Бессмысленно. Нелепо. Глупо. Для чего нужны ножи — понятно: резать хлеб. Но зачем понадобились мечи?

Разумеется, Гарра знал: мечи нужны, чтобы сражаться. Чтобы убивать. Но принять этого он не мог. Нелегко приходилось вольпертингеру с такими взглядами, но так уж сложилось. Подумать только: быть представителем народа первоклассных борцов и не иметь ни малейшей склонности к борьбе.

Гарра Мидгард выбрал профессию учителя. На собственном примере хотел доказать, что вовсе не каждый вольпертингер обязан всю жизнь размахивать мечом. Еще несколько дней назад он лег в постель с этой мыслью и вот теперь стоит на какой-то арене с мечом в лапах, а тысячи странных созданий пялятся на него. Очевидно, сейчас ему придется сразиться!

Хотя один раз Гарра все же ударил кое-кого мечом. С тех самых пор на голове бургомистра Вольпертинга красуется вмятина. В одной из драк Черной и Красной банд школьных хулиганов Гарра перестарался. Но его меч был из дерева. Когда Йодлер Горр рухнул наземь, а вокруг разлилась лужа крови, Гарра едва не умер от страха. Но Йодлер вскоре открыл глаза, а Гарра зарекся брать в лапы меч. Еще раз с отвращением взглянув на меч, Гарра швырнул его в песок.

И тут же, как по команде, открылся люк в полу, и из подвала театра появились две клетки.

Внутри — насколько Гарра мог рассмотреть сквозь толстые прутья — сидели два лохматых серых чудовища с огромными челюстями. Из-за короткой белоснежной шерсти головы их легко было бы принять за голые черепа — если бы не подвижные желтые глаза. Что это за страшилища? Познаний Гарры хватало на то, чтобы вести уроки биологии, однако этих зверей опознать он не мог. Может, дикие обезьяны?

Фрифтар подал едва заметный знак, в клетках что-то щелкнуло, и двери распахнулись. Чудовища, казалось, не сразу поняли, что свободны. Не решались двинуться с места и лишь недовольно рычали. Гарра заметил у обоих по большой дубинке.

Не пора ли ему убираться подобру-поздорову? Но куда? Ворота арены заперты.

Чудовища, наконец, отважились выйти из клеток, но их, похоже, пугал смех публики. С трибун полетели куски хлеба и овощи, отчего звери взбесились. С пронзительными криками они носились по арене, размахивая дубинками, и тут Гарра привлек их внимание. Обезьяны стали понемногу приближаться, а он стоял и наблюдал. Теперь он уверен: судя по походке, это обезьяны.

Первый удар дубинкой пришелся ему между шеей и лопаткой. К удивлению Гарры, боли он почти не почувствовал, только толчок. Его организм вырабатывал вещество, приглушавшее самую сильную боль. И все-таки Гарра предпочел бы узнать об этой особенности при других обстоятельствах. Например, прочесть в книге.

Вторая дубинка угодила по голове, третий и четвертый удары повалили вольпертингера наземь.

Нет, думал Гарра, в этом мире из него не выйдет героя, о нем не расскажут на уроках героеведения! Он еще раз взглянул на разъяренных обезьян. Град ударов сыпался на него, потом стало темно.

Фрифтар наклонился к Гаунабу.

— Обезьяны из Мертвого леса, — надменно пояснил он королю. — Дикие экземпляры. Я велел поймать и выдрессировать их специально для Вашего Величества. Их научили бояться огня и орудовать дубинками. Думаю, они доставят нам немало удовольствия.