Обратная сторона города N. Дикая охота - Дарья Заровная

– Полный бред, – возмутился Антон. – С хрена ли этот дед решил тебе помочь?

– Меня больше волнует Сергей, – Саша внимательно изучал содержимое папок. – Как он мог сделать эти фотографии и остаться незамеченным? Что это за планы помещений? Он ведь не мог это добыть сам, и Анатолич не всесильный.

– А что за человек, который будет нам помогать? – не унимался Антон. – У Псов куплена вся полиция города, как он может их легально убрать?

– Сань, сам прикинь, кто мог ему предоставить инфу, – ответила Дина. – Рыжий, Псы не такие уж и неуязвимые. Если я говорю, что этот человек поможет, значит, так и будет! Или ты боишься за друзей?

Антон хотел возмутиться, но тут же замолчал, отворачиваясь. На его лице читалось чувство вины.

– Почему нельзя отдать всё в руки полиции? – тихо спросила Нина. – Зачем ты лезешь сама?

– Вот-вот, – ожил Антон. – Сейчас напоминаешь Серого с его планами.

– Это и есть полиция, но действовать в открытую они не могут. Поэтому им нужна маленькая помощь. Некий толчок, который заставит этого человека надеть на Псов наручники. В этом случае им никто не поможет.

В глазах друзей сквозило недоверие. Она прекрасно понимала, что никто в подобное не поверит. Точно не эти люди.

– Если не выгорит, меня просто убьют. Серёга спасён, все счастливы. Это единственный выход. Вашего полного участия не требуется. Джокер не будет со мной медлить, как и Пёс. Я изрядно потрепала им нервы за эти месяцы.

– Но…

Саша не успел договорить. Щёлкнул входной замок: Сергей пораньше вернулся домой. Дина схватилась за папки, а ребята стали изображать бурное веселье.

Он обомлел, когда увидел на своём диване Нину. Её светлая коса растрепалась, взгляд был подавленным, но всё равно она не прекращала смеяться, пока не обернулась.

– Мне пора, – она резко вскочила с дивана. – Рада, что вы в целости и сохранности.

Она даже не посмотрела на него, а он не мог оторвать от неё взгляда. Какой же Нина была недосягаемой.

– Серёж, – обратилась к нему внезапно появившаяся Дина. – Поздно уже. Отвези девушку домой.

– Да я, – опуская глаза, тихо запротестовала Нина, – сама доберусь.

– Отвезу!

***

Как же много хотелось Нине поведать Сергею. Рассказать об идиотском плане Дины и уверить, что и ему не стоит лезть в это дело. Почему он так старался ради этой дуры? Почему он выбрал Дину, а не спокойное будущее с ней? Нина ведь так старалась ради него, принимала все грехи, а он взял и отвернулся в самый неподходящий момент. И лучше бы она не знала всей правды, ведь теперь её замучает совесть. Но слова застревали комом в горле, как бы она ни старалась их выдавить из себя.

Сергей тоже был немногословен. Что ж, поделом ей. Во время их разлуки Нина многое переосмыслила. Она поняла, что пыталась изменить того Сергея, в которого когда-то влюбилась. Пыталась поменять его сущность, сделать удобным для себя. Но разве тогда она смогла бы любить нового человека, которого сама же и слепила? И если отпустить – не в её силах, то через свои принципы она уже переступала.

Нина и не заметила, как они подъехали к её дому. Выйти и больше не возвращаться. Остаться и утонуть в неизвестности. Выбор невелик, но она давно его сделала. Даже если он не ответит взаимностью, она хотя бы попытается.

– Поднимешься?

Сергей должен был рассмеяться над её глупым предложением. Послать куда подальше и уехать к своей ненаглядной Дине. Но, тяжело вздохнув, он кивнул и принял её предложение.

В маленькой кухне они сидели друг напротив друга, не понимая, что делать дальше. Эта нерешительность била её под дых. Нина не знала, как подступиться к парню, который сидит рядом с ней и медленно цедит остывший чай. Как наступить на горло своим принципам и без слов перейти к делу?

– Я, наверное, пойду. Поздно уже.

Она решила остановить его любой ценой. «Не уходи!» – молила она одним взглядом, но разве он мог прочитать её? Нет, он попытался убрать её руку, вцепившуюся в его толстовку. Попытался отвернуться, но Нина не собиралась его отпускать и мириться с реальностью. Хотелось дышать с ним одним воздухом, распробовать вкус его губ. Перебарывая себя, она встала на носочки и оставила поцелуй на его губах, на который он, увы, не ответил.

– Не надо, – он силой отстранил её от себя. – Ты же потом пожалеешь.

– Всё потому что ты любишь её? – шмыгая носом, спросила Нина. – Она ведь пользуется тобой. С ней ты пропадёшь.

– Что ты, блядь, несёшь?

Сергей грубо схватил Нину за подбородок, заставляя посмотреть в его разъярённые глаза. Она была готова разреветься и упасть перед ним на колени, лишь бы он не уходил. Он бы точно не смог оставить её в таком состоянии. Нина была в отчаянии, готовая совершить любой низкий поступок.

– Ты совсем из ума выжала? Люблю кого – Дину? Да я же тебя, дуру, от себя пытаюсь отвадить, чтобы спокойно жила. Зачем тебе такой, как я?

Сергей резко отстранился, оставляя Нину совсем одну. Она теряла равновесие и самообладание.

– Нужен! Такой, какой есть, нужен. Чтобы рядом был и позволял себя любить!

– Дура! – он подхватил её на руки, прижимая к стене. – Ты ведь пожалеешь. Разочаруешься. Будешь снова винить меня.

– Не буду, – Нина запустила руки под его толстовку, обхватывая спину. – Никогда и ни о чём не пожалею.

Здесь она поставила точку в их дружбе, чтобы открыть новую страницу. Грубые ладони проникли под блузку, обжигая своим жаром. Поцелуи – жадные, расплавляющие всё её нутро. Никаких стеснений и робости она больше себе не позволит. Возьмёт то, что принадлежит ей по праву.

Толстовка полетела на пол. Она наконец-то позволила себе прикоснуться к его телу. Изучала каждый шрам, оставляя позади это проклятое прошлое, растворяясь в ощущениях.

Мозолистые пальцы проникли под атласную ткань нижнего белья, доводя до исступления. Не хватало воздуха. Глухие стоны слетали с её губ, опаляя его шею. Нина терялась в реальности, утопая в новых ощущениях Грубые толчки заставляли её содрогаться. И вот он – тот экстаз, то освобождение, которого она ждала всё это время. В мире остались только серые – почти стальные – глаза, которые смотрели с животным желанием. Этот взгляд она запомнит на долгие годы. Без него Нина теперь не представляла своего существования.

– Люблю, – на одном дыхание произнесла она, обмякнув в объятиях Сергея.

– Люблю, – повторил он, укладывая её на прохладные простыни. – Больше жизни люблю.

А