Последняя битва - Алекс Шу

«И бронежилет не помог», — машинально отметил я, плавая уже в полузабытье.

— Леша, не вздумай умирать, — сквозь туман доносился рыдающий голос Ани. — Не смей, слышишь, не смей, я тебе этого никогда не прощу.

Мою голову нежно обняли прохладные ладони. Это было последнее, что я ощутил, проваливаясь во тьму.

Примечания

— Rolando! Dónde diablos estás? (исп.) — Роландо! Где ты, черт возьми?

Rolando en el retrete (исп.) — Роландо на толчке

Llama a Alfonso. Más rápido! (исп.) — ПозовиАльфонсо. Быстро !

Un minuto, Carnicero (исп.) — Однуминуту, Мясник .

Por qué no hay nadie aquí? Los mataré, bastardos! (исп.) — Почему здесь никого нет? Я убью вас ублюдки!

Maldita sea! Qué es lo que pasa? (исп.) — Черт возьми! Что происходит?

Quién disparó? Carnicero, estás vivo? (исп.) — Кто стрелял? Мясник, ты жив?

— Todos son asesinados. Carnicero también. No veo al enemigo. Avanzar? (исп.) — Все убиты. Мясник тоже. Противника не вижу. Продолжаем?

Sí. Sigamos adelante, solo ten cuidado. (исп.) — Да. Идите дальше. Только осторожно.

Эпилог

19 апреля 1979 года. 14:00. Смоленско-Сенная площадь. Здание МИД СССР

В зале МИД, предназначенном для дипломатических встреч было жарко и душно. Лоб посла Соединенных штатов Малкольма Туна блестел от пота, а холодная липкая струйка медленно ползла между лопаток. Но к духоте и жаре это не имело никакого отношения.

Внешне «Мэк» оставался невозмутимым и холодно-отстраненным, но внутренне его трясло. Каждое слово ноты, бесстрастно отчеканенное сотрудником МИД СССР, било тяжелым молотом, звучало предвестником грядущего апокалипсиса, способного похоронить под своими руинами весь прежний благополучный западный мир.

Сзади посла стояли члены Политбюро: министр иностранных дел Василий Васильевич Кузнецов, временно исполняющий обязанности ушедшего в отставку Громыко, председатель Комитета Государственной Безопасности, генерал армии — Петр Иванович Ивашутин и председатель Совета Министров СССР Петр Миронович Машеров. От двух последних веяло таким арктическим холодом, что даже Туну, дипломату с многолетним опытом, было не по себе.

Тем временем сотрудник МИД продолжал зачитывать ноту:

— Министерство иностранных дел Советского Союза, по поручению генерального секретаря ЦК Политбюро Григория Васильевича Романова, уполномочено заявить: Попытка переворота в Республике Куба, осуществленная при поддержке правительства и спецслужб Соединенных Штатов Америки, а также при прямом участии бойцов тактического подразделения Сил специальных операций ВМС США «Тюлени», рассматривается правительством СССР как акт прямой агрессии против республики Куба и граждан Советского Союза, находившихся там с рабочими визитами. В результате спланированной, профинансированной и поддержанной Центральным Разведывательным Управлением и Государственным Департаментом США попыткой переворота, погибло двадцать девять военных советников, гражданских специалистов Советского Союза и триста восемьдесят кубинцев.

Произошедшее является «казусом белли», со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он дает нам право на ответные меры для защиты союзника и жизней советских граждан, находящихся на Кубе. Как в этом, так и в других подобных случаях, они будут предприняты незамедлительно.

Министерство Иностранных дел Советского Союза предупреждает: безумный авантюризм американской военщины и реакционных кругов в правительстве США может привести к пагубным и необратимым последствиям для всего мира.

Правительство СССР приняло решение понизить уровень дипломатического представительства в Соединенных Штатах. Мы отзываем своего посла из Вашингтона и предписываем господину Малкольму Туну, послу Соединенных Штатов Америки до 25 апреля 1979 года покинуть территорию Союза Советских Социалистических Республик. Все рабочие контакты между нашими странами, если в том возникнет необходимость, предлагаем осуществлять через временных поверенных.

Сотрудник советского МИД подошел и с каменным лицом передал ноту. «Мэк» с таким же невозмутимым покер-фейсом, принял листок бумаги, но рука его непроизвольно дернулась, выдавая состояние дипломата.

Ивашутин заметил это и криво ухмыльнулся. Посол, держа спину так, как будто проглотил осиновый кол, молча удалился.

Как только он скрылся за дверью, Кузнецов повернулся к председателям КГБ и Совмина.

— Вы уверены, что это было необходимо? — дрогнувшим от волнения голосом спросил он.

Ответил генерал:

— Уверены. Через, — Ивашутин глянул на часы и продолжил, — двадцать минут они поймут, что мы не шутим.

Василий Васильевич вытащил из внутреннего кармана пиджака белый платок и вытер внезапно вспотевший лоб.

— Я на Политбюро голосовал против и сейчас своего мнения не изменил. Это может привести к ядерной войне, понимаете вы это?

— Никакой ядерной войны не будет, — твердо ответил Ивашутин, — они даже на обычную не осмелятся. А урок пойдет на пользу. Янки понимают только силу, вот мы им её и продемонстрируем.

— Да откуда вы это можете знать, что войны не будет?! — вспылил министр. — У вас что, личный Вольф Мессинг появился? Будущее предсказывает?

— Не кипятитесь, Василий Васильевич, — усмехнулся генерал. — Знаем.

— И насчет Вольфа Мессинга, вы почти угадали, — добавил он, остановив ладонью, возмущенно вскинувшегося и хотевшего вмешаться в разговор Машерова. — Только не какой-то там шарлатан-предсказатель, а команда аналитиков, способная спрогнозировать со стопроцентной вероятностью действия противника. Чтобы вы больше не сомневались, открою вам государственную тайну, именно благодаря им, мы сумели раскрыть и предотвратить государственный переворот и предугадать большинство шагов заговорщиков и американцев.

— Трояновский уже с трибуны ООН выступил. Озвучил неопровержимые доказательства подготовки и участия ЦРУ в попытке свержения Кастро на Кубе. На весь мир, между прочим, — добавил Машеров. — Выдержки из его выступления сотни газет в Европе, Азии, Латинской Америке перепечатали. Все понимают, если мы ударим в ответ, будем в своем праве. Двадцать девять погибших наших советских граждан. Кто-то должен за это ответить. Если промолчим, американцы нам на голову сядут. И не только они. Слабых никто не любит. Петр Иванович правильно сказал: в нашем мире уважают только силу и решимость её применить. А насчёт войны не беспокойтесь. Её не будет. Американцы сами заднюю дадут, вот увидите. Всё уже просчитано до самой мельчайшей детали.

— Вашими бы устами да мед пить, — недовольно буркнул Кузнецов и всё-таки не выдержал и язвительно добавил: — Допустим. Но вы не исключаете такой вероятности, что ваши непогрешимые аналитики могут всё-таки однажды ошибиться? На кон поставлено слишком многое — ядерная война и будущее нашего государства.

Ивашутин и Машеров переглянулись и одновременно улыбнулись.

— Абсолютно исключаем. Они не ошибаются. Никогда, — твердо ответил предсовмина.

* * *

Не успел Тун зайти в приемную своего кабинета, как к нему бросилась взволнованная Агнес.

— Заходил сотрудник технического отдела, — выпалила она. — На ваше имя пришла секретная шифрограмма с пометкой «срочно передать лично в руки». Сказал мне никуда не уходить, пока не отдам вам конверт с текстом.

— Давай его сюда — угрюмо буркнул посол.

— Пожалуйста, босс, — секретарша открыла ящик стола, достала конверт с надписью «Совершенно секретно» и вручила послу.

— В ближайший