Гиперборей - Юрий Никитин

— Наши в середке! — закричал Рюрик. — Всегдаправы те, кто в меньшинстве!!! По беде! Слава!

— Слава! — заревел Асмунд страшным голосом.

— Как благородно, — пробурчал Рудый иронически.

Рюрик и Асмунд пустили коней в галоп. Рудый вздохнул, вытащилсверкающую саблю и нехотя послал коня следом. Олег взял в руки лук, поправил заплечами колчан. Полянина учат с трехсот шагов попадать в тыкву, а еще пятьстрел должны быть в воздухе. Олег помнил свои слезы, но с тех пор научилсядержать в воздухе семь стрел, прежде чем первая срывала подвешенное на нитиобручальное кольцо...

Рюрик с воеводами ворвались в плотную толпу, оставляя засобой широкую просеку. Нападающие были пешими, тяжелый меч Рюрика молниеноснопадал сверху направо и налево, с хрустом рассекая железные шлемы. Асмунд сревом обрушивал страшный топор, разрубал противника до пояса. Рудый легкопомахивал саблей, но вокруг него опускались на землю чаще, чем от длинного мечакнязя или тяжелого топора воеводы.

Олег, остановившись в стороне от боя, бил стреламиприцельно, выбирая лишь тех, кто замахивался дротиком, кто подкрадывался крусичам со спины, кто бросал меч и хватался за лук. Гульча азартно вскрикиваларядом, глаза горели, как у лесного зверя, маленькие кулачки сжимались.

Нападающие не думали о внезапном ударе в спину. Рюрик своеводами в первые же мгновения сразили десятка два воинов. Наконец нападающиеповернулись и взяли их самих в кольцо. Князь Годой заревел, как раненый лев,смахнул кровь с лица и ринулся на соединение с неожиданными союзниками, страшноразмахивая секирой. За ним бросились воины, в последнем усилии опрокинулиредеющую стену врага.

Гульча возбужденно схватила Олега за руку:

— Почему не стреляешь?

— Они люди, — ответил Олег глухо, — немишени!

Часть нападающих бросили мечи, метнулись врассыпную впереулки. Оставшиеся сражались яростно, однако князь Годой и воины ужевоспрянули духом, налегли из последних сил. Еще несколько человек упали под ихмечами и топорами. Гульча повернулась к Олегу, глаза ее странно блестели:

— Они даже не замечают, что этой победой обязаны тебе!

— Они сражаются сами.

— Не понимаю тебя! Как только мы соединились с этимитремя руянами, ты даже не вытаскивал свой меч. Ты всегда в тени!

— Я пещерник! — напомнил ей Олегнастойчиво. — Пещерник! Когда не было другого выхода, я взялся за меч. Атеперь воюют те, кто... только воины.

Люди Годоя с князем потеснили оставшихся врагов, окружили.Годой закричал громовым голосом:

— Бросай оружие! Кто сдается, будет пощажен!

Один из воинов, молодой парень с чистым, как у девушки,лицом, поспешно уронил меч. Его сосед ухмыльнулся, взмахнул топором, и головапаренька покатилась под ноги. Олег быстро схватил лук, стрела исчезла с тетивы,а появилась в голове убийцы: оперение торчало из левого уха, наконечниквысунулся из правого. Годой выругался, его воины навалились на противника,начали вырывать мечи, бить плашмя обухами топоров.

Когда схватка затихла, Годой поманил отрока — тот в сторонес трудом удерживал двух пышно убранных коней. Рюрик с воеводами вернулись кУмиле, она держалась за спинами Олега и Гульчи. Игорь спокойно спал, улыбалсядо ушей. Губы Рюрика поползли в стороны:

— Воин растет! Звон мечей слаще колыбельной.

Годой подъехал медленно, настороженно, жеребец пугливораздувал ноздри, чуя кровь на седоке. Глаза князя с удивлением и беспокойствомобшаривали возбужденные лица пришельцев. Взгляд его остановился на Рюрике.Годой медленно заговорил, угадав наиболее знатного:

— Боги прислали вас вовремя! Впрочем, мы и сами ужедобивали остатки. Но кто вы? Я не знаю таких могучих витязей ни среди лупов, нисреди драбичей, ни даже среди пастернаков...

Он бросил подозрительный взгляд на Рудого. Тот чистосердечноулыбнулся, но поводьями и шпорами заставил коня пятиться, встал позади Рюрика иАсмунда. Рюрик открыл было рот, но Олег оттеснил его конем, ответил с поклоном:

— Мы странники. Велики наши грехи, едем поклонитьсясвятыням.

Годой снова бросил испытующий взгляд в сторону Рудого,понимающе кивнул:

— Ежели вы такие же праведники, как вон тот... Вам надоторопиться, а то грехи задавят.

Рюрик оглянулся на Рудого, тот что-то нашептывал на ухоГульче, она краснела и хихикала.

— Его и здесь знают?

Годой нехорошо улыбнулся:

— Будьте готовы, что к вам прибегут матери обесчещенныхдочерей, обворованные купцы, обманутые женщины... Вообще ждите многоинтересного. Торговые лавки закроются! Это не война виновата — ее переживем:значит, на улицах нашего городища гуляет на свободе Рыжий Волк.

Рюрик с отвращением взглянул на Рудого:

— Ты как чума на наши головы! Хоть когда-либо в жизни что-тосделал доброе?

Рудый ответил обидчиво:

— А разве благодаря мне десять человек в этом племенине получат от князя Годоя по пять серебряных гривен лишь за то, что гоняются замною?

Годой с безнадежностью развел руками:

— Зря выбросил деньги... Я прошу вас быть моимигостями. Весь небольшой теремок в вашем распоряжении.

Теремок Годоя оказался добротным теремом. Каменныйфундамент, толстые бревенчатые стены, зарешеченные окна-бойницы. На крыше —бочки со смолою, тяжелые горы булыжников. Перед князем и гостями услужливораспахнули ворота, гридни перехватили коней, а Рюрик со свитой двинулись черезвымощенный двор к расписному крыльцу терема.

Когда прошли через светлицы, горницы, Годой отвел гостей вглавную палату, велел подать княжеский ужин. Гридни притащили объемистые лоханис горячей водой, суетливо помогли смыть грязь и кровь, хоть чем-то старалисьуслужить союзникам. За это время в палате сменили скатерти, уставили столыяствами и кувшинами с вином. Перед Годоем и Рюриком поставили кубки из золота,воеводами — серебряные чары, женщинами — малые чаши, украшенные цветнымикамешками, лишь перед пещерником осталось пустое место. Рудый злорадно оскалилзубы, но Асмунд шепнул ему на ухо:

— Значит, будет лакать прямо из кувшинов!

Лицо Рудого сразу стало встревоженным. Годой лично рассадилгостей, сам потчевал горячим мясом, мягким сыром, мужчинам велел наливать винаи пива, женщинам — меда. Гридни сновали вокруг столов, ловили каждое слово ижелания гостей.

Рюрик поинтересовался:

— Из-за чего сражение?

Годой отмахнулся с небрежностью:

— Это же терняне!

Рюрик помолчал, ожидая разъяснения, но Годой был уверен, чтовсе объяснил. Асмунд закряхтел, проговорил осторожненько: