Осколок его души - Марина Александрова

— Не жги придурка! Ты обещала!

На этих словах он исчез, а я подумала, что ничего я не обещала… С чего он взял? Хотя, если он сможет сделать то, что сказал, то и я смогу сделать вид, что пообещала.

Некоторое время я смотрела на серую гладь камня, потом всё же не выдержала, подошла чуть ближе и положила ладонь на неё.

— Позаботься о нем, — попросила я с надеждой в сердце, что меня услышат. Ведь мир за полотном это место, где у всего есть душа.

Развернулась на пятках, и больше не оглядываясь, разбежалась, чтобы прыгнуть со скалы и встать на крыло. Я не успела улететь достаточно далеко, когда позади послышались оглушительный треск и грохот. От долгого сна пробуждался великий вулкан, а мне следовало поспешить туда, где меня так ждали.

Я слышала его зов сквозь нить связующую нас.

* * *

«— Говоришь, что с ним всё в порядке? Серьёзно? — смутно знакомый голос не вызывающий внутри никакого отклика.

Он знал, стоит немного сосредоточиться, и он вспомнит, кому он принадлежит. Но зачем? Для чего ему знать, кто это?

— Императрица, поймите, физически наследник абсолютно здоров…

— Физически здоров?! — вскрикнула женщина рядом с ним, заставляя вновь вернуться из той глубины его души, где было так тихо, спокойно и ужасно холодно. — Серьёзно, что ли?! Он не приходит в себе уже который день! Его волосы… только посмотри, что с волосами?! Кожа точно снег?! Как смеешь говорить нечто подобное?! Здоров… Я поняла, — быстро заговорила она, в то время как Китарэ никак не мог понять, злится эта женщина или радуется? Да и вообще, не могла бы она кричать где-нибудь ещё. Она мешает ему. — Ты просто шарлатан! А, может быть, тебе заплатили за такие диагнозы?! Хотя бы знаешь, что тебя ждёт, если с наследником что-то случится?! Поверь мне на слово — переживать ты это будешь долго, вот только вряд ли переживешь!

— Я уверяю вас, совсем скоро вы сможете убедиться в правдивости моих слов, — очень тихо проговорил мужчина.

— Тебе же лучше, если так!

Когда послышались удаляющиеся шаги и звук закрываемых дверей, Китарэ открыл глаза.

Он смотрел прямо перед собой, разглядывая белоснежный потолок. В принципе, было всё равно, куда смотреть, но потолок был прямо перед ним. Его не волновало ни что произошло, ни как он тут, оказался. Теперь он вспомнил голос, что совсем недавно звучал рядом с ним — мать. Немного задумался, о том насколько они близки? Опять звенящая пустота внутри. Ему всё равно.

— Вы очнулись?

Знакомый эвей. Ис Вей. Лекарь.

— Да, — констатировал он очевидный факт, неохотно повернувголову в сторону окна. Разговаривать с кем бы то ни было не хотелось. Отвечать на глупые, вопросы тем более. Вокруг же, напротив, началась какая-то непонятная суета.

Его осматривал лекарь, задавал неимоверное количество вопросов, на которые Китарэ лишь механически отвечал.

Приходила мать, говорила о том, что погиб его отец. Какая ему разница? Погиб и погиб. Как его это касается?

Говорила о том, что теперь он надежда Империи. Что значит „надежда“? Ответа на этот вопрос у него так же не было.

Его спрашивали о том, что он помнит о случившемся? Он не помнил ничего. Его это не волновало. На счет реакции остальных он не брался судить. Китарэ не мог понять, что они испытывают. Казалось, он, словно, ослеп. Мир как-то незаметно погружался в непроглядный серый туман. Одинаковые лица, одинаковые выражения на них, с той лишь разницей, что одни гримасничают активнее, другие меньше. Слуги и вовсе берегут лица от лишних кривляний. День сменялся ночью, а затем снова приходил день. Больше, всего он ценил ночь. Тогда его оставляли в покое, и переставали дергать со своими расспросами и действиями, в которых как ни старался, он теперь не видел смысла. Всё, что осталось — это голод и сон. Единственные вещи, о которых он смело мог сказать — хочу!

Однажды всё изменилось. В его серый мир, укрытый ото всех туманом безразличия и апатии, пришла боль. Огнём горела вся левая сторона тела. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Эта боль застала его врасплох, просто накрыв с головой однажды ночью, лишив способности дышать и кричать. Она взорвала реальность, внеся в неё первую яркую краску. Ужасающий мазок, на смену которому пришел гнев. Сумасшедший, безжалостный, яркий, словно открытое пламя. Но именно этот гнев вытащил его тогда, когда мир вокруг застыл где-то в безвременье, и бессмысленности».

Смотря на серый туман, в котором растворились все звуки, образы и, кажется, даже мысли, он неожиданно вспомнил те дни. Кажется, его душа тогда затерялась где-то здесь в этом странном месте между мирами. Быть может, его осколок до сих пор сокрыт под слоем тумана?

Глубоко вздохнув, он на мгновение прикрыл глаза и вновь посмотрел перед собой, когда ему показалось, что туман вдруг пришел в движение. Возникло странное ощущение, что даже температура вокруг вдруг повысилась. Стало теплее. Но разве такое возможно? В месте, где всё замерло, превратившись в непроглядную серость? Но с тёплым ветром пришло и ещё кое-что… Прикосновение. На его шею осторожно легли теплые ладони, принося с собой тепло и радость, разгоняя кровь в венах, заставляя сердце биться чаще, замирая в ожидании лишь одного единственного эвейя на всё белом свете.

— Ив, — прошептал он, узнавая её без лишних слов.

Только она могла одним своим присутствием раскрасить мир вокруг него.

Он не успел ничего сказать, когда она легко поцеловала его в губы, обжигая своим дыханием кожу.

— Прости, я немного задержалась, — тихо сказала она.

Легкая улыбка сама собой вдруг коснулась его губ.

— Иногда, стоит немного задержаться…

— Вышло дольше, чем я предполагала, Китарэ, — он почувствовал, как она вновь перевела дыхание. — Прости, что так долго, — сказала она, а когда он хотел было возразить, Ив положила свою ладонь ему на грудь и Китарэ забыл как дышать.

Лёгкий укол, странное ощущение парения, головокружение. Он слегка пошатнулся, пытаясь найти точку опоры, когда она сжала его предплечья.

— Что это? Что ты… — мысли путались, язык заплетался, точно он хорошенько выпил.

— Всего лишь вернула самый большой подарок на свете, — прошептала она ему на ухо, пока он не мог обрести равновесие. — Спасибо.

Она крепко обняла его за талию, пока Китарэ приходил в себя. В какой-то момент он ощутил, будто в его глаза попал песок. Он часто-часто заморгал, тогда как туман вокруг него всё сильнее истончался, и к нему постепенно возвращалось зрение. Совсем скоро мир вокруг приобрёл ясные очертания. Он сделал вдох, затем ещё один почти не веря ни тому, что видит, ни собственным ощущениям.

Его стопы утопали в мягкой зелёной траве. Воздух был таким тёплым и пряным, наполненным ароматами разогретых на солнце цветов. Казалось, это была летняя ночь, но небо над его головой, было наполнено тысячами кружащихся звёзд, отчего тут было светло, как днём. Они стояли на берегу лесного озера. Он помнил его из воспоминаний Ив.