Осколок его души - Марина Александрова

— Можно и задержаться, если надо, — вдруг сказал он, а я непонимающе уставилась на него.

Взгляд его казался совершенно пустым и в свете солнечных камней немного стеклянным.

— Не знаю, зачем я это сказал, — немного механически усмехнулся он, и, обойдя меня, стал подниматься следом за Китарэ.

Я долго смотрела ему в спину. Нельзя игнорировать детей Ови. Вот только и понять их почти невозможно. Стоило сделать всего лишь шаг по широкой каменной лестнице ведущей в Храм, как все остатки моего романтичного настроения развеялись не оставив после себя и следа. В душе ворочалось что-то неприятное, словно крошечный камешек, брошенный на середину пруда, запустил огромные кольца волн. Будь я Исом Нураком, нашла бы чему радоваться в такой день? По крайне мере, всё о чем бы думала, так это как сохранить лицо. Возможный посетитель Дорэй, как много смог он узнать и передать? Почему Эдор так подобострастно смотрел на Иса Нурака? Что может их связывать, что брат возомнил, что имеет право на такие взгляды? Среди эвейев без отражения царила жесткая иерархия сводов, правил и взаимоотношений, которые впитывались с молоком матери. Дураков здесь не было. И если что-то позволялось, то на это была причина.

Невольно обернувшись в сторону своего бога дракона-покровителя, я взглянула в его огромные рубиновые глаза. Казалось, даже каменный Радави был солидарен с моими мыслями. Каменное изваяние, словно готовилось принять удар.

Глубоко вздохнув, я с силой сжала кулаки, позволяя своей истинной сущности выйти на передний план. Осматривая храм уже не глазами эвейя, а глазами дракона. Я шла вперёд, но именно сейчас моё сознание жило и дышало меж двух миров, отслеживая циркулирующую вокруг энергию и внимательно следя за каждым из моих друзей. Особенно за Китарэ. Пока он и Аши не соединились — они уязвимы. И во что бы то ни стало, я должна защитить его.

Зал Двенадцати Парящих Драконов встретил нас удушливым ароматом благовоний, теплом и приглушенным сиянием солнечных камней. Мы уже привычно встали вокруг Китарэ, занимая каждый своё место в ожерелье: Рэйвон, Гидео, Широн, Ари, Тео, Раиль, Эрон, Норэ, Виар, Иман, Дилай и замыкала круг я. Вот только в этот раз, мне не было страшно. Я ждала, когда смогу уйти за полотно уже не одна, а вместе с теми, с кем готова разделить судьбу. Следом за нами вошли жемчужины ожерелья отца Китарэ. Сегодня каждый из них встанет за спиной своего приемника в Нити и поможет ему в этом первом шаге за Полотно, разрывая пространство и помогая найти колыбель своей стихии. Лишь Китарэ и я были теми, кто остались стоять в одиночестве. Я посмотрела в его льдисто-голубые глаза. Его губ коснулась едва различимая улыбка, которая должна была меня заверить, что всё хорошо. Но я слышала, как бьётся его сердце и знала, как на самом деле он волнуется сейчас. Я лишь успокаивающе прикрыла глаза и чуть улыбнулась, стараясь заверить, что всё непременно будет хорошо.

Одиннадцать старших эвейев в эту ночь, каждый на своей ноте и интонации, начали читать молитву, которая должна была пробудить Полотно, привести энергетические потоки в движение, истончая грань. Огромный зал наполнился вибрацией их голосов так, что, казалось, завибрировали даже стены Храма. Но этого было недостаточно, чтобы открыть Полотно. Я слышала, что эта мелодия неполная. Словно была искусным музыкантом с абсолютным слухом, я слышала диссонанс, который не давал ей зазвучать в полную силу, чтобы всё прошло так, как нужно.

День Зимнего солнцестояния не несет в себе достаточно энергии для такого ритуала, чтобы за полотно могло уйти сразу тринадцать эвейев. Их молитва должна была срезонировать с энергией Полотна, напитав его. Но «их» должно было быть двенадцать! Не хватало мелодии моего отца, огненного эвейя, чтобы всё прошло так, как нужно. Китарэ же мог исполнить роль своего. Он резонатор для нас. Дело не в силах тех драконов, что пели сейчас. Дело в самой мелодии, которая должна состоять из двенадцати стихий сходящихся в тринадцатой.

Я часто задышала, понимая, что может ничего не получиться просто потому, что им не хватит сил создать нужную мелодию заклинания и решительно сняла кольцо с большого пальца, убрав тем самым возможную помеху для чистоты моей энергии. Глубоко вздохнув, я начала петь слова, которые в этот день должен был пропеть мой отец для того, чтобы я смогла стать одним целым со своим отражением. Я вплетала свой огонь в их песню, видя, как сосредоточенные в напряжении лица, становятся более расслабленными. Ребята всё глубже погружались в медитацию, тогда как наша энергия с жемчужинами моего отца уже беспрепятственно вливалась в их тела, пробуждая их собственную стихию ото сна. Затем от каждого из нас потянулись разноцветные нити силы уже к Китарэ, точно насквозь пронзая его грудь и сплетаясь в разноцветный радужный клубок. Для меня всё происходящее не было сложным. Я могла петь, позволяя своей силе замкнуть круг. Как только энергии станет достаточно, мир вокруг замрёт на долю секунды, чтобы распахнуть окно, ведущее в вечность за Полотном.

Это должно было вот-вот случиться, когда я почувствовала отголоски родного мне пламени, где-то со спины. Там, где его в принципе быть не могло. Стихия была родной мне, но в то же самое время, таковой не являлась. Казалось там, где был расположен алтарь, вот-вот очнётся ото сна кто-то похожий на Рэби в своём изначальном варианте. Только вот это будет вовсе не искра из пламени кузни, а нечто в стократ мощнее. Ощущение было таким сильным, что у меня волоски на шее встали дыбом, а по коже побежали мурашки. Это странное чувство могло быть сравнимо с тем, как если бы за моей спиной вдруг выросла огромная волна, готовая вот-вот прийти в движение и снести всё вокруг, не зная ни жалости, ни сомнений.

Своей молитвой мы разбудили это «нечто» и, быть может, Раиль был прав, что придётся задержаться.

Вместе со мной отреагировала каждая из жемчужин моего отца. Я поймала встревоженный взгляд Иса Тарона, который уже был готов прервать свою песню, но я лишь покачала головой. Это была моя стихия, и я чувствовала её, ловя вибрации и прекрасно понимая, когда будет тот самый момент, и я должна буду отреагировать. Но сейчас, важнее всего было дать уйти за Полотно моим друзьям. Помочь с этим Китарэ. В конце концов, если он не сможет сразу договориться с Аши, то может немного и подождать меня? Прикрыв глаза, я продолжала читать молитву, отдавая часть энергии Нити, и тут же потянулась сознанием к разбуженной силе.

Всего одно прикосновение энергии к энергии, единственная краткая секунда.

«— Потрогай, не бойся, — низкий голос, в котором всегда жили смешинки.

Голос моего отца и удивительный, невероятный огненный щенок, что виляя хвостом, просил погладить его. Щенок, созданный и сотканный из его силы. Я так хотела прикоснуться, к нему, но ещё я очень боялась хотя бы протянуть к нему руку. Ведь он же из огня! А огонь кусается! Я знаю, вон, как на кухне прихватил мою ручку, когда Тильда доставала из печи свежий хлеб. До сих пор болит.

— Кусь, — сказала я то, что могла.

Папа чему-то засмеялся, покачав головой, и встал на колени рядом, обнимая меня.

— Это папин огонь — он никогда тебя не кусь, — продолжая смеяться, он взял мою крошечную ладошку и протянул её к щеночку, что тут же стал доверительно ласкаться о неё».