Иосиф Григулевич. Разведчик, "которому повезло" - Нил Никандров

В 1982 году вышел в свет первый выпуск ежегодника «Религии мира», основанного Григулевичем. Тогда же стала своего рода «энциклопедическим бестселлером» десятитомная серия «Религия в XX веке», изданием которой руководил неутомимый Григ. На его «атлантовых плечах» держалась и бесперебойно функционировала Иностранная редакция Секции общественных наук Президиума АН СССР (созданная по инициативе Григулевича). И вновь ответственная редакторская работа: журнал «Общественные записки» издавался на основных мировых языках и параллельно к нему — десять серий сборников по разным направлениям обществоведения.

Это были запредельные нагрузки. А если вспомнить, что Григулевич входил в редколлегии многих «толстых» журналов и ученые советы, принимал активное участие в деятельности Советского комитета защиты мира, был членом правления многочисленных обществ дружбы и к тому же находил время для подготовки и участия в конференциях, симпозиумах и конгрессах…

И плюс к этому собственная многосторонняя научно-литературная работа. Книги Григулевича, какими бы они тиражами ни выходили, раскупались мгновенно. Его читатели знали, что Лаврецкий мыслит широко, неординарно, блестяще владеет темой, на которую пишет. Но с каждым новым успехом у Грига появлялись завистники из научной и окололитературной среды. Как пишет один из биографов Григулевича, «разного рода недоброжелатели, пораженные (и уязвленные) его авторской плодовитостью, “вбросили” слушок, мыслишку, сутью которой было — “не может быть”: “Не может быть, чтобы он сам все это написал, на него работают 'научно-литературные поденщики'“».

Что ж, сомневающиеся, при желании, могут удостовериться в авторстве Григулевича, обратившись в архив Академии наук, куда были переданы все его рукописи. Именно рукописи! По воспоминаниям дочери, писал Григулевич только от руки, считая, что пишущая машинка отвлекает от творческого процесса. Он часто переписывал-перебеливал свои труды, приводя в пример Льва Толстого. Другим его кумиром был протопоп Аввакум: «Вот с кого надо брать пример. В любых условиях мог работать, даже в земляной яме-тюрьме ухитрялся это делать».

* * *

К «католическому циклу» Григулевича специалисты относят такие блестящие работы, как «Тень Ватикана над Латинской Америкой», «Кардиналы идут в ад», «Инквизиция», «Крест и меч», «“Мятежная” церковь в Латинской Америке», «Папство. Век XX». Можно без преувеличения сказать, что советский читатель черпал свои знания о католицизме в основном из книг Григулевича. Он так талантливо и всеобъемлюще монополизировал тему, что другим ученым отыскать «свой угол» было почти невозможно. К слову сказать, «диссиденты» закатного пятнадцатилетия советской эпохи считали «культовой» книгу Грига «Инквизиция». У них «католическая охранка» ассоциировалась с «охранкой советской» — всемогущим КГБ.

«Докторской» работой Григулевича стала монография «Культурная революция на Кубе» (1965). Это многоплановый «полифонический» труд, в котором были исследованы изменения, которые произошли в кубинской культуре после революции «барбудос» 1959 года: ликвидация неграмотности, образовательная реформа, подготовка кадров для национальной экономики, формирование социалистической интеллигенции, отделение церкви от государства и школы от церкви, ликвидация расовой дискриминации. Эта книга «сделала имя» Григу на Острове свободы, где он стал желанным гостем. И в этом не было спекулятивного конъюнктурного интереса. Григулевич упрямо верил в торжество социализма в мировом масштабе и искренне радовался, что «самый передовой общественный строй» в интерпретации Фиделя Кастро появился и в Западном полушарии, застал врасплох империалистического «монстра» — США.

Григулевич несколько раз брался за кубинские темы, написал документальные романы-биографии, посвященные Хосе Марти и Эрнесто Че Геваре. Для сбора материалов о героическом партизане он не раз выезжал на остров. Кубинцы организовали ему встречи с родителями и боевыми соратниками Че и Тани-партизанки, открыли доступ в архивы и подарили полное собрание сочинений Гевары, которое было издано для узкого круга лиц «для служебного пользования».

Литературная работа была для Григулевича своеобразной сублимацией ностальгического желания вернуться в прошлое. Мексика довольно часто возникает на страницах его «католического цикла» и, конечно, беллетризированных биографий, посвященных Панчо Вилье, Бенито Хуаресу и Давиду Альфаро Сикейросу. В портретную галерею «кисти» Григулевича вошли такие прославленные латиноамериканцы, как Франсиско де Миранда, Симон Боливар, Аугусто Сесар Сандино, Карл ос Фонсека Амадор, Сальвадор Альенде. Книги и статьи «портретного» цикла, созданные Григом уже достаточно давно, в главном сохраняют актуальность для современного читателя. Они не только достоверно воссоздают образы выдающихся патриотов и борцов за независимость и прогресс народов Латинской Америки, но и красочно воспроизводят исторические, социальные и культурные реалии минувшего времени, «среду обитания», атмосферу времени, в которой жили, страдали, терпели поражения, побеждали и умирали исторические личности.

Произведения Григулевича были переведены на многие языки мира и прежде всего на испанский. Можно сказать, что своими книгами он навсегда вернулся в Латинскую Америку. Во время хождений «по следам резидента “Артура”» автор не раз «встречался» с Григулевичем в Сантьяго-де-Чили, Буэнос-Айресе, Монтевидео, Ла-Пасе, Сан-Хосе, Мехико и других городах. Книги Григулевича-Лаврецкого хранятся в национальных, муниципальных и университетских библиотеках; в любом солидном букинистическом магазине, даже на обычных книжных развалах при желании можно отыскать его работы.

Научные заслуги Григулевича были признаны за рубежом: он стал почетным членом Ассоциации писателей Колумбии и членом-корреспондентом Института мирандистских исследований в Каракасе, был награжден венесуэльским орденом Франциско де Миранды, золотой медалью перуанского Института проблем человека, высшими кубинскими орденами и медалями. Неутомимую деятельность вел Григулевич в сфере культурных связей: являлся вице-президентом Общества советско-кубинской дружбы, Общества дружбы с Венесуэлой, членом Советского комитета защиты мира и Советского комитета солидарности со странами Азии и Африки…

* * *

Образ типичного советского академика почти всегда ассоциируется с «заслуженным достатком», многокомнатной квартирой, полированной мебелью, кожаными креслами, дорогим антиквариатом, заказными портретами модных художников, личной автомашиной, поездками на престижные курорты. Ничего подобного в быту члена-корреспондента Григулевича не было, хотя его заработки по тем временам были высокими. Основной доход давали гонорары за издания и переиздания книг, в том числе за рубежом. Деньги никогда не были для Григулевича альфой и омегой существования. Может быть, поэтому он сравнительно легко расставался с ними, давая взаймы, если даже предчувствовал, что долг не будет возвращен.

Близко знавшие его люди удивлялись неприхотливости, аскетичности и равнодушию, с которой Иосиф и Лаура относились к материальной стороне жизни. Они довольствовались стандартной «пролетарской» мебелью и «непрестижным» телевизором советского производства. В квартире было тесно от книг, которые, как вспоминал один из друзей, «все более и более агрессивно заполняли жилое пространство, вытесняя и людей, и вещи, и, казалось, самый воздух. Особенно плотно книги громоздились на рабочем столе Грига и вокруг него — на полу, стульях и табуретках. Они были высшей ценностью в семье». Книги приобретались по академической «квоте», выискивались в букинистических магазинах, поступали по почте от научных коллег Григулевича со всего мира, выписывались по абонементу в Ленин-ке или Иностранке.