Заговор Горбачева и Ельцина. Кто стоял за хозяевами Кремля? - Александр Костин

Декларация «О государственном суверенитете Российской Советской Федеральной Социалистической Республики» была принята 12 июня 1990 года на Первом Съезде народных депутатов РСФСР. По общепринятому убеждению, именно принятие этой Декларации поступило стартовым сигналом для развала Советского Союза, который произошел через полтора года в трагическом 1991 году. Однако в тексте Декларации не было ни слова о выходе России из состава СССР, но при этом провозглашалось верховенство российских законов над общесоюзными. Именно этот тезис провозглашал 5-й пункт Декларации:

«5. Для обеспечения политических, экономических и правовых гарантий суверенитета РСФСР устанавливается:

— полнота власти РСФСР при решении всех вопросов государственной и общественной жизни, за исключением тех, которые добровольно передаются в ведение Союза ССР;

— верховенство Конституции РСФСР и Законов РСФСР на всей территории РСФСР; действие актов Союза ССР, вступающих в противоречие с суверенными правами РСФСР, приостанавливаются Республикой на всей территории. Разногласия между Республикой и Союзом разрешаются в порядке, устанавливаемом Союзным договором;

— исключительное право народа на владение, пользование и распоряжение национальным богатством России;

— полномочное представительство РСФСР в других союзных республиках и зарубежных странах;

— права Республики участвовать в осуществлении полномочий, переданных ею Союзу ССР»

Официальный доклад о суверенитете делал на съезде верный ленинец, бывший уже Председатель бывшего Президиума Верховного Совета РСФСР Виталий Воротников. За этот документ проголосовало подавляющее большинство депутатов — 907соответственно, включая и коммунистов, против — всего 15, воздержались — 9.

Каждая из сторон, как уже повелось, исходила из собственных интересов, свято полагая, что сумеет переиграть противника.

Ельцин — стремился максимально вывести Россию из под союзного контроля.

Горбачев — заигрывал с национальными автономиями, пытаясь отколоть их от Ельцина и ослабить его влияние.

Но первым — факт непреложный — эту рискованную игру в «царя горы» затеял все же Михаил Сергеевич, по замыслу которого грядущая власть Ельцина мгновенно превратилась бы в пшик, в том случае, если свыше 20 автономных образований получали бы равные с Россией права.

«Хитроумный замысел удался на славу. Уже к осени 1990 года добрая половина автономных республик объявили о своем суверенитете (в том числе и безмятежная еще пока Чечено-Ингушетия). Однако, засеяв поле, собрать с него обильный урожай Горбачев уже не сумел. Ему попросту стало не до того, ибо наряду с автономиями декларации о государственной независимости кинулись принимать и республики союзные: все до единой (последней стала вечно нищая Киргизия).

Поначалу эти декларации казались лишь звучными, но бесполезными — простите уж за тавтологию — декларациями. Но когда Россия объявила о том, что резко сокращает выплаты в союзный бюджет, стало уже не до смеха.

Испокон веку союзный бюджет формировался преимущественно за счет РСФСР. На эти деньги жили почти все другие республики. Такого удара Горбачев точно не ожидал, но злиться теперь он мог исключительно на самого себя. Принятая с его подачи Декларация, предусматривала подобную ситуацию.

Вообще, если разобраться, более бредовой идеи, чем признание суверенитета живущих в едином государстве республик, трудно себе вообразить.

Представьте себе большую, дружную семью, в которой жена вдруг объявляет, что будет спать, с кем пожелает, муж — отказывается приносить зарплату, сын — демонстративно не приходит ночевать, дочь, напротив, водит клиентов домой, а старая бабка перегораживает общий коридор, требуя плату за проход. Но при этом все продолжают наперебой уверять, что они — единая семья, спаянная узами родства и взаимной любви.

То же самое начало происходить — в другом, понятно, масштабе — и в Советском Союзе. В борьбе за престол и Ельцин, и Горбачев жили не завтрашним днем, а исключительно сегодняшним, руководствуясь нехитрым принципом: чем хуже — тем лучше.

Ни у одного, ни у второго не было никакой внятной политической и экономической программы. Горбачев откровенно не понимал, что делать ему с разваливающейся державой. Ельцин же, напротив, предпринимал все возможное, дабы усугубить и без того незавидное положение противника: в этом и заключалась его политическая программа…»[301]

Эйфория от практически единогласного голосования за принятие Декларации была настолько велика, что впоследствии было принято решение считать 12 июня праздничным днем. Мало кто может объяснить, что это за праздник. Со временем российские граждане стали забывать, что же такое сверхреволюционное произошло в тот день, и стали воспринимать этот день, как дополнительный выходной. Так, на вопрос корреспондента радиостанции «Маяк», — «Как Вы отмечаете этот праздник?», — известный политический деятель, директор Института диаспоры и интеграции Константин Затулин ответил: «…я данный праздник не отмечаю, просто использую выходной день». И вот почему:

«…это очень странный праздник. С одной стороны, 12 июня — это день принятия документа, то есть бумаги. В составе Советского Союза одна из союзных республик — Российская Федерация — заявила о своем суверенитете. В то время это было очень модным. Если говорить о реальной независимости России от Советского Союза, то есть о его прекращении, то люди, которые считают это праздником, должны были бы отмечать данную дату 8 или 9 декабря, когда были подписаны Беловежские соглашения, или, может быть, день, когда они были ратифицированы в Верховном Совете. Не совсем понятно, почему нужно праздновать намерения. У России точно должны быть праздники. Но совсем не обязательно считать праздником день, когда политическая элита России в Москве решила, что справиться со всем тем, что ей досталось в наследство от прежних времен, она не может. Вот она и расписалась в своем бессилии, назвав это независимостью»[302].

Действительно, называть этот, по существу, трагический для России день праздником, это что-то из области сюрреализма.

Декларация 12 июня воспринималась как защитная мера, которая должна была спасти Россию от распада. За декларацию голосовали и коммунисты, и демократы, и сторонники Ельцина, и его яростные противники. Все хватались за соломинку — положение в стране становилось все более отчаянным. Казалось, что если нельзя спастись всем вместе, то надо, по крайней мере, спасти себя.

Летом в Москве все продукты и товары стали продавать при предъявлении паспорта со столичной пропиской, чтобы ничего не доставалось приезжим. Москвичи были довольны, хотя еды от этого не прибавилось.

Декларацию о суверенитете поддержал и главный противник Ельцина на выборах Иван Полозков, который вскоре станет первым секретарем ЦК компартии РСФСР. Валентин Купцов, один из будущих руководителей российской компартии и яростный оппонент Ельцина, говорил тогда: