Заговор Горбачева и Ельцина. Кто стоял за хозяевами Кремля? - Александр Костин

Ельцин признал, что поначалу рассказал милиционеру о том, как его втащили в машину, а затем, надев на голову мешок, сбродили в реку. Как бы там ни было, позднее Ельцин скажет, что он пошутил. По его словам, он просил милицию не сообщать ни о каком инциденте, а затем попросил Горбачева сделать так, чтобы дело это не обсуждалось на заседании Верховного Совета СССР.

Как говорит Ельцин, обе его просьбы были отклонены, поскольку политический истеблишмент, возглавляемый самим Горбачевым, воспользовался представившейся возможностью, чтобы дискредитировать Ельцина.

Вне зависимости от того, правда это или нет, изложенное не объясняет, что же именно случилось той ночью 28 сентября. У сторонников Ельцина есть простой ответ. Они говорят, что их герой на самом деле стал жертвой нападения, подстроенного консервативными политическими силами. Но Ельцин, продолжают они свое объяснение, понял, что если случай получит освещение в прессе, состоятся массовые общественные демонстрации в его поддержку, а это может послужить для консерваторов предлогом для того, чтобы провозгласить в стране чрезвычайное положение. Таким образом, в интересах политической стабильности Ельцин попытался замять инцидент.

«Я легко предвидел реакцию людей, которые с большим трудом терпят моральные провокации против меня, но спокойно воспринять весть о попытке физической расправы они уже не смогут, — на голубом глазу, — пишет Ельцин в «Исповеди…». — В знак протеста мог остановиться Зеленоград, а там большинство оборонных, электронных и научных предприятии, остановился бы Свердловск, а там еще больше военных заводов, остановилось бы пол-Москвы… И после этого, в связи с забастовками на стратегических предприятиях, в стране вводится чрезвычайное положение. Начинается «вечный и идеальный порядок»».

Спасибо вам, Борис Николаевич! Низкий земной поклон! Если б не ваша ленинская скромность, страна непременно была бы ввергнута в пучину путча.

Это, оказывается, так легко — совершить ползучий переворот. Кинули депутата в подернутый ряской прудик, и дело с концом.

Непонятно лишь, почему злодеи эти остановились на полдороге. Что мешало им окунуть Ельцина снова? Или вовсе — отравить угарными газами, уколоть ядовитым зонтиком, бросить в клетку к голодным хищникам, раздавить башенным краном; да мало ли вариантов. Когда на кону стоит судьба страны и всего человечества, любые средства хороши.

«Конечно, если бы захотели Ельцина по-настоящему угробить, угробили бы элементарно, — походя замечает на сей счет его помощник Суханов, — Борис Николаевич был почти беззащитен, но при этом надо учитывать два обстоятельства. Во-первых, мой шеф везунчик и, во-вторых, физическое его устранение всколыхнуло бы всю Россию что вызвало бы непредсказуемые последствия».

Похоже, Суханов «Исповеди…» своего патрона не читал. Откуда ему было знать, что именно этого — «непредсказуемых последствий» как раз и добивались коварные демоны из Кремля и с Лубянки…

…Борис Николаевич напрасно мандражировал. Эта скандальная история не только не убавила ему популярности, а совсем наоборот.

Ельцина стали любить еще сильнее. «Мокрое» дело широко шагнуло в народ, о нем слагали анекдоты и даже поэмы»[294].

Однако вопрос о том, что произошло в тот злополучный вечер в Успенском, требовал какого-либо внятного объяснения. Неопределенность ситуации заключалась в том, что первоначальное объяснение происшедшего, данное Ельциным милиции, противоречит показаниям различных свидетелей. Вот и получается, что либо свидетели лгут, либо Ельцин на самом деле все выдумал. В последнем случае он должен был или каким-то образом облить себя водой, или же промок до нитки в результате какого-то не связанного с этим личного происшествия, которое он хотел бы скрыть.

Какая бы из этих версий ни оказалась истиной, ясно одно: Ельцин во всем этом деле допустил серьезный просчет. Было бы наивно думать, что история, рассказанная милиционеру, не получит широкого распространения, как на то надеялся Ельцин, а если же он сам хотел, чтобы эта история стала известна всем, так же наивно было думать, что ему удастся избежать подробных расспросов.

С другой стороны, недоверие к властям столь глубоко укоренилось в Советском Союзе, что многие из сторонников Ельцина ничтоже сумняшеся поверят, что он действительно попал в подстроенную ловушку. Вот почему как политик он уцелеет и, возможно, даже будет процветать, но нет никакого сомнения в том, что в отношениях с Горбачевым все мосты сожжены, а разрыв между Ельциным и Горбачевым ускорит ту самую политическую нестабильность, возникновение которой Ельцин, по его утверждению, хотел избежать».

Примерно о том же вел речь и корреспондент Международного французского радио Родо Алой:

«Дело Бориса Ельцина, разбиравшееся сессией Верховного Совета, пополнилось заявлениями самого Ельцина, а также пресс-конференцией министра внутренних дел СССР Вадима Бакатина. Нельзя, однако, сказать, чтобы что-то прояснилось в этой невероятно странной истории.

Что же все-таки произошло в ночь на 29 сентября в районе подмосковных дач советской номенклатуры? — спрашивает корреспондент. — Единственное, о чем, пожалуй, можно сказать с уверенностью, это то, что Ельцин был избит и в весьма плачевном виде, насквозь промокший, предстал перед двумя милиционерами. Далее версии расходятся. Тем не менее все эти версии выводят Ельцина в довольно нелепом виде, особенно представленные по требованию Горбачева перед всем честным народом на сессии Верховного Совета.

Теперь Ельцин перешел в контратаку. В своем письменном заявлении он утверждает, что явился жертвой нового политического фарса, разыгранного Горбачевым на сессии Верховного Совета и преувеличенного официальной прессой.

Сейчас Ельцин обвиняет Бакатина в том, что он смешал правду с ложью в своем выступлении перед депутатами, при этом Ельцин вовсе не сообщает, что же было правдой в словах Бакатина, а что нет. Милиционерам он сообщил, что стал жертвой покушения, был сброшен с моста, но затем сам же объявил свое признание шуткой и сказал, что милиционеры его неправильно поняли.

На организованной утром пресс-конференции Бакатин подчеркнул противоречия в заявлении Ельцина. Ельцин солгал, по крайней мере, один раз между понедельником и средой, утверждает Бакатин. «Со своей стороны, я только огласил акт, сделанный милиционерами. Мы не имели права не расследовать это дело, но при этом не вторгались в его личную жизнь». Бакатин подчеркнул, что милиционеры про мокрого Ельцина сказали, что он был очень возбужден, но не пьян.

В редакциях московских газет и журналов, где Ельцин имеет много сторонников, царит некоторое замешательство. Только три газеты дали отчет об этом деле в строгом соответствии с дебатами на заседании Верховного Совета…

…Вокруг этого 58-летнего человека разгорелись (и уже довольно давно) такие страсти, что не остается места ни для какого разумного аргумента.

Интеллигенты, сторонники Межрегиональной парламентской группы явились жертвами этого. Не слишком доверяя Борису Ельцину, они тем не менее избрали его одним из сопредседателей. Однако никто из них не бросился на защиту побитого и вымокшего компаньона. Так что Борису Ельцину самому приходится отбиваться от того, что он называет неправдоподобными слухами о поведении и личной жизни»[295].