«...И ад следовал за ним» - Стивен Хантер

— Второе имя Дэвида было Гудвин. Запомните это, мистер Винсент. Его второе имя было Гудвин.

До новолуния оставалось всего несколько дней. Эрл понимал, что самое сложное — дать его стрелкам возможность привыкнуть друг к другу, привыкнуть настолько, насколько могли эти сварливые, эгоистичные, говорливые старики. Казалось, их несколько успокоило появление Оди, хотя каждая маленькая группировка пыталась перетянуть его на свою сторону. Но Оди предпочитал держаться сам по себе, и Эрл с облегчением наблюдал за тем, как самый молодой из стрелков ловко лавирует между стариками, не оказывая предпочтения кому-то одному и при этом стараясь поддерживать хорошие отношения с каждым из них. Кроме того, Эрл с радостью отмечал, хотя и не мог выразить это словами, что до сих пор между Салли и Оди не возникло ничего крепче простой дружбы.

В течение двух дней ферма напоминала скорее сборище выживших из ума стариков, чем отряд стрелков, готовящихся к горячему делу. Старики ссорились, ругались, подначивали друг друга. Чарли Хатчисон доводил всех до белого каления своей агрессивностью, Билл Дженнингс подавлял всех своим величественным лицом, на котором застыло выражение полного безразличия, Элмер и Джек заносчиво обнюхивали друг друга, а Эд тихо дремал на крыльце, ел то, что готовила его внучка, и взирал на происходящее вокруг с умиротворенной улыбкой. Со стороны могло показаться, что старик не совсем понимает, где находится, однако Эрл знал, что это лишь внешняя видимость; Эд Макгриффин прекрасно сознавал, где он находится и что ждет его впереди. Он просто берег силы.

Наконец настал вечер, когда Эрл взял на себя роль руководителя и занялся подготовкой. Началось все с общего собрания, назначенного на восемь часов вечера, сразу после ужина, когда все находились в самом благодушном настроении и еще никто не успел напиться.

До сих пор Эрл предпочитал оставаться в тени. Он понимал, что каждый из стариков являлся яркой звездой в своем собственном крохотном мирке, и не хотел стать для них внезапно появившимся из ниоткуда тираном, который рявкал бы на них, обращаясь с ними, как с дерьмом. Старики не нуждались в том, чтобы ими командовали; их требовалось лишь направить в нужную сторону.

— Так, ребята, — начал Эрл, — мне бы хотелось рассказать вам то, что я придумал, чтобы все всё услышали и каждый смог высказать любые замечания. Вы согласны? Все готовы?

— Эрл, — ответил за всех Чарли Хатчисон, — эти старики настолько выжили из ума, что все равно не смогут ничего запомнить. Они уже на пороге старческого маразма, так что рассказывать им что-либо бесполезно. Просто толкни каждого в нужном направлении и прикажи стрелять, и это все, что тебе удастся от них добиться.

— Говори только за себя, старый высохший козел, — возмутился Элмер Кэй, — У меня в печени осталось еще достаточно желчи, и я не позволю говорить за себя какому-то сушеному бобовому стручку из Техаса, похваляющемуся тем, что у него на счету жизнь нескольких мексиканцев.

— Ого, тяф-тяф-тяф! — протявкал Джек О'Брайан. — Мистер Кэй показал клыки.

— Послушайте, друзья, — увещевательным голосом произнес Оди Райан, — давайте просто сядем спокойно и будем слушать. И ты тоже, Чарли.

— Чарли уверен, что, когда его задница опускается на сортир, из нее вываливаются конфеты, — заметил Джек О'Брайан, чьи глаза были скрыты толстыми стеклами очков, — Впрочем, как и все вы. Однако из всех нас я единственный, в отношении кого это правда.

— Джек, почему бы тебе не отправиться играть со своими маленькими никчемными пульками, которые тебе так нравятся?

— Ну хорошо, хорошо, — сказал Эрл, испугавшись, что словесная перепалка станет всеобщей и до серьезного разговора дело не дойдет. — А теперь давайте послушаем, что нам предстоит сделать.

Взяв какой-то сверток, он отошел к стене и развернул его на двух стульях. Разумеется, это оказалась карта.

Но это была такая карта, ничего подобного которой никто из собравшихся в комнате никогда не видел. Это был лист аэрофотосъемки, точный до мельчайших подробностей, как в отношении растительности, так и в отношении построек.

— Вот она, Фиванская исправительная колония для цветных, снятая с высоты тридцать тысяч футов фотоаппаратом, установленным в носовой части самолета-разведчика «банши». К счастью, у меня есть друг, большая шишка в морской авиации; он и достал мне эту карту. Посмотрите. Здесь есть все дороги с точными расстояниями; здесь есть все строения, можно даже различить кое-где лесные тропинки. Видна излучина реки, огибающей колонию. Не сомневаюсь, вы все прекрасно умеете обращаться с компасом; вы снимете азимут с этой карты, и когда вы окажетесь на месте, ночью, то сориентируетесь быстрее, чем те, кто прожил в этих местах десять лет. Вот как ведутся войны в наши дни, и именно так мы будем вести эту войну.

Старики наконец притихли. Они видели перед собой все: излучину реки, особняк, контору, «дом порки», «дом криков», обнесенную оградой территорию колонии, «обезьяний дом» с четырьмя сторожевыми вышками по углам, дорогу к строящейся плотине, саму плотину, сдерживающую напор воды, «дом утопленников» с причаленной к пристани моторной ломкой. Эрл смог различить даже маленькую точку «гроба» за «домом порки».

— Люди, с которыми нам придется иметь дело, хорошо вооружены, — продолжал Эрл. — Как я и обещал, будет много стрельбы. На нашей стороне хладнокровие, опыт, умение владеть оружием. Этим ребятам еще никогда не приходилось сталкиваться с людьми, которые умеют стрелять так хорошо, как вы, которые обладают вашими целеустремленностью и силой духа. Вот почему я не устраивал вам никаких учений, как обязательно поступил бы, если бы имел дело с молодыми новобранцами.

— И ты не хочешь, чтобы эти старые пердуны наложили в штаны, — добавил Чарли.

— Благодарю тебя, Чарли, за ценное замечание.

— Похоже, это крепкий орешек, — сказал Элмер.

— Совершенно верно. Но, как я уже говорил, разгрызть его смогут семь человек. Семеро выступят против Фив, и с Фивами будет навсегда покончено. Каждому из вас будет отведена своя роль, и, уверяю, все пройдет гладко и спокойно.

— Эрл, отведи мне такое место, где можно будет убить как можно больше, — произнес нараспев Чарли, — На моем счету уже есть семнадцать. Я хочу еще. Настоящему мужчине никогда не удается насытиться тремя вещами: женщинами, оружием и убитыми врагами. Я в крайнем случае смогу обойтись без первого.

— Да ты уже лет пятьдесят не спал ни с одной женщиной, даже самой захудалой, — проворчал Элмер.

— Не беспокойся, Чарли, я наметил для тебя место, где будет жарче всего. К тому времени, как все закончится, ты будешь сыт по горло стрельбой. Можешь сам прикинуть: по моим подсчетам, здесь пятьдесят охранников, и все вооружены самозарядными карабинами «винчестер-07» триста пятьдесят первого калибра и револьверами «кольт». Еще я видел по крайней мере один пистолет-пулемет системы Томпсона и с полдюжины ружей «винчестер» образца тысяча восемьсот девяносто седьмого года двенадцатого калибра. Все охранники располагаются в казармах за «домом порки». Нам нужно запереть их там. Это одна главная проблема. Другой главной проблемой являются четыре пулемета «браунинг» с водяным охлаждением на четырех сторожевых вышках; каждый обслуживается расчетом из двух человек с прожектором. Если эти пулеметы вступят в дело, они изрешетят бараки в труху и перебьют всех негров. Именно для этого они и поставлены. Это страховой полис начальника тюрьмы. Благодаря пулеметам заключенные ведут себя ночью смирно, ибо в случае чего их можно перестрелять всех до одного в считанные секунды. Итак, вы все поняли?