Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди - Роберт Хайнлайн

Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди - Роберт Хайнлайн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 112 113 114 115 116 117 118 119 120 ... 130
Перейти на страницу:

– Будет сделано.

Я попросила фотографию Теодора-Лазаруса, и мне показали голограмму в движении, пугающе живую. Я знала, что мы с Теодором похожи, как брат и сестра, – первым это заметил отец. Но то, что я увидела, поразило меня.

– Да это же мой сын! – Голограмма изображала моего сына Вудро – моего гадкого и самого любимого мальчика.

– Да, он происходит от тебя.

– Нет-нет! Я хочу сказать, что капитан Лонг, которого я знала как Теодора, – вылитый Вудро Вильсон Смит. Тогда я этого не замечала. Правда, во время нашего краткого знакомства с Лазарусом Вудро было всего пять лет – тогда они не были так похожи. Значит, Вудро вырос таким же, как его отдаленный потомок. Странно. Меня это почему-то взволновало.

Иштар с Тамарой переглянулись и обменялись несколькими фразами на незнакомом мне языке (галакте). Я чувствовала, что они обеспокоены. Наконец Иштар твердо сказала:

– Мама Морин, это твой сын Вудро Вильсон.

– Да нет же. Я видела Вудро всего несколько месяцев назад. Ему шестьдесят девять, но выглядит он значительно моложе – в точности как это изображение капитана Лазаруса – сходство просто поразительное. Но Вудро остался в двадцатом веке. Я знаю.

– Да, он остался там, мама Морин. То есть оставался, хотя Элизабет говорит, что время глагола не имеет значения. Вудро Вильсон Смит вырос в двадцатом веке, почти весь двадцать первый век провел на Марсе и Венере, вернулся на Землю в двадцать втором веке… – Иштар подняла глаза к потолку. – Фина!

– Кто тер мою лампу? Чем помочь тебе, Иштар?

– Попроси у Джастина английский экземпляр мемуаров Старейшего, хорошо?

– Зачем просить Джастина – у меня у самой они есть. Тебе переплести или дать в рулоне?

– Переплести, наверное. Но пусть их принесет Джастин, Фина: он будет горд и счастлив.

– Еще бы. Мама Морин, они хорошо с тобой обращаются? Если нет, скажи мне – я тут всем заправляю.

Вскоре пришел человек, тревожно напомнивший мне Артура Симмонса. Но это было просто сходство – и внешнее, и внутреннее. В 1982 году Джастин Фут, как и Артур Симмонс, был бухгалтером-ревизором. Джастин нес чемоданчик-дипломат (Plus le chabge, plus la même chose[167]). Был неловкий момент, когда Иштар представляла его: он был сам не свой от волнения, что видит меня. Я взяла его за руку:

– Моя первая праправнучка, Нэнси Джейн Харди, вышла замуж за молодого человека по имени Чарли Фут. Это было, кажется, в тысяча девятьсот семьдесят втором году, я ездила к ней на свадьбу. Тот Чарли Фут – не родственник тебе?

– Он мой предок, матушка Морин. Нэнси Джейн Харди произвела на свет Джастина Фута Первого в канун тысячелетия, тридцать первого декабря двухтысячного года по григорианскому календарю.

– Вот как? Значит, у Нэнси Джейн хороший, длинный послужной список. А назвали ее в честь прабабушки, самой старшей из моих детей.

– Да, так указано в архивах. Нэнси Айрин Смит Везерел – твоя старшая, праматерь. А я назван в честь свекра Нэнси, Джастина Везерела. – Джастин превосходно говорил по-английски с каким-то странным акцентом (не бостонским ли?).

– Выходит, я в некотором роде твоя бабушка. Поцелуй меня, внучек, – не надо нервничать и держаться так официально. Ведь мы родня.

Тут он осмелел и крепко, как я люблю, поцеловал меня в губы. Будь мы одни, я бы, возможно, не остановилась на этом – он таки очень походил на Артура.

– Я происхожу от вас с Джастином Везерелом еще и по другой линии, бабушка, – сказал Джастин. – Через Патрика Генри Смита, который родился у тебя семнадцатого июля тысяча девятьсот тридцать второго года.

– Боже мой! – вздрогнула я. – Так мои грехи преследуют меня даже и здесь. Ну да – ты же копался в архивах Фонда, а я действительно сообщила тогда в Фонд, что сын у меня незаконный. – Фонд должен был знать всю правду.

Иштар и Тамара пришли в недоумение. Джастин сказал:

– Извини, бабушка Морин. – Поговорил с ними по-своему и объяснил мне: – Здесь не знают, что такое незаконнорожденные дети: плод здесь рассматривается только с точки зрения генетики – удовлетворителен он или нет. Мне трудно им объяснить, как гражданское состояние ребенка может поставить его вне закона.

Тамара, слушая объяснения Джастина, сначала опешила, потом захихикала. Иштар сохранила серьезность и что-то сказала Джастину на галакте.

– Доктор Иштар говорит, – пояснил тот. – Жаль, что ты только раз родила ребенка от другого отца. Она говорит, что надеется получить от тебя еще много детей, причем у каждого будет другой отец. После того как проведут омоложение.

– Жду с нетерпением, – ответила я. – Джастин, ты принес мне книгу?

Книга называлась «Жизнь Лазаруса Лонга», с подзаголовком «Жизнеописание патриарха семейств Говарда (Вудро Вильсона Смита, Лазаруса Лонга, капрала Теда Бронсона и еще с полдюжины имен), старейшего из всех людей…»[168].

Я не упала в обморок – наоборот, ощутила нечто близкое к оргазму.

Иштар, имевшая кое-какое понятие о нравах моего времени, не решилась сразу сказать мне, что мой любовник восемнадцатого года был в действительности моим сыном. Она не могла знать, что меня никогда не связывали табу и к инцесту я отношусь просто, словно кошка. Самое большое разочарование, испытанное мной в жизни, – это отказ моего отца принять то, что я так хотела ему отдать – с первой менструации до последнего дня, когда я потеряла его.

Я все еще никак не могу переварить сообщение Лиззи Борден о том, что нахожусь в Канзас-Сити. То есть в одном из его воплощений. Не думаю, что эта вселенная патрулируется Корпусом времени, хотя уверенной быть нельзя. Пока что я видела город только с балкона при штаб-квартире Комитета.

Географически все сходится. На север от нас Миссури резко поворачивает с юго-запада на северо-восток в том месте, где в нее впадает Коу, – эта излучина и заливает западную низину каждые пять-шесть лет. Между нами и рекой знакомо торчит высокий обелиск Военного мемориала… только в их мире это не Мемориал, а священный Фаллос Великого Осеменителя.

(Это напомнило мне, как Лазарус задался целью проверить, существовал ли в истории человек, известный как Иешуа, или Иисус. Не сумев выследить его через переписные и налоговые реестры того времени ни в Назарете, ни в Вифлееме, Лазарус решил ориентироваться на самое яркое событие евангельской легенды – на Распятие. И не нашел о нем никаких сведений. Нет, на Голгофе распинали то и дело – но обыкновенных преступников, а не глашатаев истины с политическим окрасом, не вдохновленных Богом молодых рабби. Лазарус искал упорно, сменил не одну гипотезу, пытаясь вычислить верную дату, – и в конце концов так разочаровался, что стал называть Распятие «круцификцией»[169]. В текущей гипотезе Лазаруса фигурирует выдающийся фабулист второго века – Юлиан.)

1 ... 112 113 114 115 116 117 118 119 120 ... 130
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?