Мертвая хватка - Виталий Гладкий

Мне было очень непросто. Я пока не мог разгадать замысел Азраила, но он, видимо, нуждался в помощи. Но вот как ее оказать, когда в переулке не было ни души, а он просматривался насквозь? Такие же неудобства испытывали и топтуны, но им было легче – они могли прятаться за машинами, а я нет: таким макаром я мог запросто себя выдать.

Я выбрал неплохой вариант – пока топтуны шли, не оглядываясь, я быстро пробежал метров тридцать и стал ковыряться в замке старого уродца "фиата", изображая из себя хозяина; при этом я еще и сгорбился, чтобы казаться ниже ростом.

Вот тут все и случилось. Азраил вдруг исчез. Вот так – шел и исчез. Даже я оторопел, а что говорить о топтунах? Они сначала замерли в стойке легавых псов, а затем, посовещавшись, все-таки начали осторожное продвижение вперед. Вот они подошли к тому месту, где испарился турок, снова постояли, в недоумении воззрившись на стену, в которой не было даже намека на дверь, а затем опять начали довольно оживленно дискутировать, размахивая руками…

Азраил выскочил как из-под земли, словно нечистый из преисподней. Он теперь почему-то оказался ближе ко мне и за спинами ищеек. Топтуны, похоже, не успели даже опомниться от почти суеверного страха, когда турок открыл огонь из пистолета с расстояния где-то пять-шесть метров. Конечно же, у ищеек шансов остаться в живых практически не было – Азраил (я это знал) стрелял с поразительной точностью.

Тум, тум, тум, тум… и абзац. Глушитель у Азраила был отменного качества, и выстрелы наделали шуму не больше, чем если бы он несильно ударил четыре раза о стену футбольным мячом. Топтуны улеглись рядком, даже не успев достать оружие. Азраил, спрятав пистолет, крикнул, помахав мне рукой:

– Помоги!

Я, все еще в легком трансе под впечатлением увиденного, поспешил на его зов, и мы сообща забросили тела в мусорные контейнеры, предварительно проверив карманы топтунов. Наш улов оказался весьма скромным: два пистолета – "магнум" и "вальтер" – и паспорта, выписанные на граждан Югославии. Я только невесело ухмыльнулся – на югославов они были похожи лишь цветом волос и повышенной кудрявостью.

– Все, сваливаем! – Азраил потянул меня к выходу из переулка.

Я хотел было поупираться – из вредности, – но затем решил до поры до времени походить у турка на поводу: чтобы узнать его задумки.

– Куда? – только и спросил я на бегу.

– Машина на стоянке, – показал рукой вперед Азраил.

Больше вопросов у меня не было. По крайней мере – пока… Марсель, порт

Арч Беннет проводил своеобразный смотр своего "воинства". В его распоряжение предоставили два скоростных катера, глиссер, два водных мотоцикла и крохотное рыбачье суденышко, которое как раз и было "адмиральским" кораблем шеф-агента в предстоящем сражении.

Сражении… Арч горько улыбнулся. Последние дни он весь издергался – куда-то запропастился Макнэлли. Это было так тревожно и необъяснимо, что шеф-агент напрочь потерял покой и сон. Он был вынужден сообщить о пропаже Папаше Шиллингу, но тот отнесся к неприятному известию на удивление индифферентно. Такое спокойствие могло обозначать многое, например, то, что босс решил дистанцироваться от операции "Троянский конь", чтобы свалить на плечи Беннета всю ответственность как за успех, так и за неудачу. И неизвестно было, что лучше – первое или второе, – Арч уже не сомневался, что придется здорово поостеречься в любом случае.

Конечно, он принял необходимые меры, чтобы обезопасить себя от возможных неприятностей, но насколько они эффективны в столь непростой ситуации и как на них посмотрит в случае чего Папаша Шиллинг – это был вопрос вопросов.

Теперь, в отсутствие Макнэлли, на место его помощника (пусть и ненадолго) претендовала Эйприл. Арч никогда не считал себя женоненавистником – скорее наоборот, но эта змея в человеческом обличье его раздражала и даже пугала. Особенно в последнее время. Ему казалось, что она смотрит на него с каким-то странным выражением, возможно, с издевкой, будто он не ее шеф и не ас разведки, а желторотик, не нюхавший пороху. Раздражаясь, Беннет нередко придирался к ней, в общем-то, по пустякам, но Эйприл будто и не замечала явной несправедливости, была вызывающе вежлива и исполнительна. Арча резкая перемена поведения до недавних пор строптивой девицы настораживала и злила – непонятно почему. Он где-то читал, что так бывает в семьях накануне распада: жена, чтобы побольнее уязвить мужа, практически с ним не разговаривает, становится корректной, демонстративно обходительной и смотрит на него как на пустое место…

Отдав последние распоряжения, Беннет сошел на пирс и направился в рыбацкую таверну. Время обеда еще не наступило, но Арч всегда относился к распорядку дня наплевательски; в спокойной обстановке, а пока она, за исключением таинственного исчезновения Макнэлли, мало походила на фронтовую, агент МИ-6 больше уповал на вековые инстинкты: хотелось спать – дрых, начинал бунтовать голодный желудок – ел, а когда становилось невмоготу, хватал первую попавшуюся проститутку и тащил ее в постель (конечно, если не было под рукой кого-нибудь поприличней).

В таверне собрался народ простой, не избалованный дорогими винами и изысканными яствами. Здесь сидели в основном рыбаки, портовые грузчики, моряки малого каботажного плавания – между средиземноморскими портами Франции – и редкие туристы, любители экзотики. А здесь ее хватало: на стенах таверны висели спасательные круги, корабельные компасы, рыбацкие сети, чучела морских и океанических рыб, карты прошлых веков в деревянных рамках под стеклом, мушкеты и абордажные сабли, штурвал, в одном углу стоял якорь, а в другом – небольшая старинная мортира…

Беннет нашел свободный стол – крепко сколоченный, дубовый, изготовленный лет сорок назад – и сел на скамью, отполированную до блеска по меньшей мере двумя по-колениями завсегдатаев. Официант первым делом принес охлажденное сухое вино в кувшине и высокий стакан – это действо было древней традицией. Ты можешь зайти в таверну и не есть ни крошки, но пинту божоле выпить обязан.

Арч заказал рыбу. Он не знал, как называется это блюдо, и что вообще лежало на большой керамической тарелке в обрамлении зелени, но едва шустрый малый с удивительно гибкой талией показался в дверях кухни с заказом в руках, рот Беннета тут же наполнился голодной слюной. Порция стоила недорого, но ее могло хватить и для классического книжного обжоры Гаргантюа.

Что ему нравилось в этой таверне – кроме, естественно, рыбных блюд, – так это непринужденность обстановки. Любой посетитель мог говорить без удержу или молчать сколько угодно, но никто даже не делал попытки заткнуть рот первому или назойливо приставать ко второму. Здесь любили клиентов, а те, в свою очередь, относились с уважением друг к другу.

Насыщаясь, Арч невнимательно прислушивался к трепу за соседним столом.

– …При чем здесь Морис?! – горячился сухощавый рыбак, отчаянно жестикулируя. – Они пришли, попросили комнату, заплатили деньги – какие проблемы? У него пиццерия, а не отделение полиции нравов.

– Морис должен был знать, что когда-нибудь это добром не кончится, – басил крепко сбитый бретонец с багровым лицом. – Вот жадность его и сгубила.