От войны до войны - Вера Камша

«Катарина-Леони Оллар, урожденная графиня Ариго, герцог Анри-Гийем Эпинэ, маркиза Антуанетта-Жозефина Эр-При, герцог Вальтер-Эрик-Александр Придд, герцогиня Ангелика, граф Валентин-Отто Васспард, граф Штефан Фердинанд Гирке-ур-Приддхен, граф Эктор-Мария-Максимилиан Ауэберг, виконт Иоганн-Йозеф Мевен, граф Людвиг Килеан-ур-Ломбах, виконт Теодор Килеан, граф Генри Рокслей, виконт Джеймс Рокслей, граф Ги Ариго, граф Иорам Энтраг, граф Август Штанцлер, виконт Фридрих Шуленвальд, граф Луи Феншо-Тримейн, барон Жан-Филип Феншо, его наследник Эдвар, барон Александр Горуа, его наследник Симон, барон Альфред Заль, его наследник Северин, барон Ангерран Карлион, барон Питер Джеймс Лоу, его наследник Роберт, барон Максимилиан Гайар, его наследник Жорж…»

– Эр Август, – Дик с недоумением смотрел на исписанный уверенным почерком лист, – кто это?

– Это люди, которые осенью умрут. Одни на плахе, другие при попытке к бегству, некоторые, видимо, успеют принять яд. Квентин Дорак больше не намерен прятаться за фанатиков и безумцев. Они свое дело сделали…

Ричард быстро закрыл глаза и снова открыл. На желтоватом листе по-прежнему стояло «Катарина-Леони Оллар, урожденная графиня Ариго, герцог Анри-Гийем Эпинэ, маркиза Антуанетта-Жозефина Эр-При, герцог Вальтер-Эрик-Александр Придд…» Катари первая? За что?!

– Эр Август… Почему Ее Величество?

– Потому что Катари Ариго – главная помеха на пути Дорака. Она не только Святая Роза всех Людей Чести и мать наследника при больном короле, она – препятствие к заключению Фердинандом нового брака.

– Нового брака?! – выдохнул Дик. Он пытался говорить о простом, о чем угодно, но не о смерти. Катари! Не может быть… Рокэ не позволит, каким бы он ни был! Он остановит…

– Зачем? Затем, что стране не хватает хлеба и золота. Вараста еще не оправилась, иноземные купцы после бунта опасаются привозить товар, а эсператисты считают Дорака и Талиг проклятыми… И правильно считают, убийство Оноре – это чудовищно…

– Оноре убит? – Дику показалось, что ему не хватает воздуха. – Он же был жив… Они спокойно ушли…

– Оноре и Пьетро убили уже по ту сторону границы, Виктор был ранен, ему чудом удалось добраться до жилья и попросить помощи.

Мне не хотелось бы обсуждать это убийство. Если захочешь, ты сможешь все понять и сам. Кто знал, куда направились Оноре и его спутники?

– Эр Рокэ не мог! – Почему он кричит? Крик не довод, а признак слабости. – Его не было… Их провожал я. Я, а не эр Рокэ!

– Да, его не было, были его кэналлийцы. Я знаю про пресловутого Хуана достаточно… Этот человек не мог не проследить за гостями, а дальше думай сам. Хуан по-собачьи предан лишь одному человеку во Вселенной – своему герцогу.

Его Преосвященство мертв… Он говорил, что Рокэ – щит для слабых, а его убили. Предательски. Дождались, пока он покинет Талиг, и убили… Про Оноре говорили, что он святой и читает в людских сердцах, как в книге. Он поверил Ворону, хотя тот его не щадил. Нет, в смерти Оноре эр не виновен. Но кто тогда?

– Эр Август, что вы знаете про Хуана?

– Хуан был работорговцем, осужденным за похищение людей. Он пополнял гаремы багряноземельских шадов… Он был схвачен с поличным в республике Бордон, но герцог Алваро, отец Рокэ, его выручил и взял в услужение. Хуан – опытный человек, и он всем обязан роду Алва.

Работорговец! Дика передернуло от отвращения; недаром молчаливый кэналлиец со своей манерой то и дело оказываться сзади вызывал у него подозрение. Потом он привык, а в ночь бунта Хуан вел себя очень умно… Слишком умно для простого слуги, но ловцы людей слыли людьми отчаянными.

– Его Преосвященство ушел в Рассветные Сады, – Штанцлер ласково тронул плечо юноши, – его не вернешь, а нам надо жить. Ты спрашивал, зачем Дораку убирать Катарину Ариго?

Чтобы Фердинанд женился на фельпской купчихе с ее золотом, зерном и торговым флотом. Фельпские толстосумы готовы на все, чтобы получить меч Рокэ Алвы. Им тесно между Урготом и Бордоном, и им мешают мануфактуры Дриксена и Гайифы, а до Создателя торгашам дела нет. Их Создатель – деньги.

Фельпский магистрат сговорился с урготским Фомой и Дораком. Талиг дает армию и полководца, Ургот и Фельп – золото и хлеб, а скрепляет сделку брак. Но сначала нужно убрать Катарину Ариго и тех, кто за нее заступится. Каждому свое. Алва и Савиньяки будут воевать, Манрики и Колиньяры займутся Людьми Чести. Благодаря глупости Иорама и Людвига у Дорака есть козыри… Они из ничего слепят заговор, и им никто не помешает…

После Кагеты, Дикон, мы остались одни. Гайифа не рискнет скрестить меч с Вороном, а Фельп, Ургот и мориски сорвут торговую войну. Любую…

Кансилльер замолчал, глядя на темнеющие крыши. Дику стало отчаянно жаль этого человека; чувство жалости сливалось со скорбью об Оноре и страхом за Катарину. Юноша не сразу сообразил, что смерть ждет и самого Штанцлера, наверное, потому, что эр Август, как всегда, думал о других.

– У нас есть лишь один выход, – кансилльер очень долго смотрел Дику в глаза, – Создатель… Я бы отдал все на свете, чтоб избавить тебя от этого разговора. И от этого выбора… Но мы должны спасти Ее Величество, иначе грош нам всем цена. Спасти королеву и не допустить превращения Талига в средоточие зла.

Сначала Катари! Дик словно воочию увидел искусанные в кровь губы, глаза, полные отчаяния, руки, комкающие алатский шарф. Катарина должна бежать, но она слабая женщина, ей нужен спутник… Ричард тысячу раз был готов умереть за Ее Величество, но надо было не умирать, а бороться. Оноре выследили и убили уже на свободных землях…

– Эр Август, а мы сможем, то есть вы знаете, как устроить побег?

– Побег? – кансилльер еще больше помрачнел. – Дорак за такой подарок отдаст две провинции. Бежавшая королева становится изменницей, это повод для позорного расторжения брака даже в отсутствие беглянки, смерть для всех, кого обвинят в соучастии, и немедленный новый брак короля. Но не это самое страшное. Вам не выбраться из дворца. Манрик – отвратительный генерал, но прекрасный тюремщик… Нет, Дик, если мы хотим спасти Катарину, о побеге нужно забыть.

Кансилльер замолчал, переставляя с места на места фигурки на каминной полке. Вырезанные из кости странные животные, похожие и не похожие на лошадей, несли на себе всадников в нелепых полосатых одеждах. Холтийцы… Народ еще более загадочный, чем кагеты или мориски. Штанцлер выстроил друг за другом все фигурки, кроме одной, которая отчего-то все время падала…

– Я до последнего надеялся, что связь с Вороном защитит королеву, – кансилльер вертел упрямого холтийца в руках, но вряд ли понимал, что делает. – Беда Катарины Ариго в ее честности, а Ворон слишком горд для… Алва получил свою войну, а больше ему ничего не нужно. Если бы семь лет назад Катарина ему ответила или хотя бы догадалась солгать!..

Кансилльер бросил фигурку в потухший камин. Словно в черную пасть!

– Эр Штанцлер, вы…

– Забудь… Есть вещи, о которых тебе лучше не знать. Прости, я задумался.