Железный Совет - Чайна Мьевилль

Курабин застонал.

— Это оно, оно, — повторял он, пока свет вокруг них мерк и видение исчезало. — Это последняя игра.

Каттер не знал, верить ли тому, что Ори убил мэра Стем-Фулькер. В голове это не укладывалось. Невозможно было представить, что уравновешенная беловолосая женщина, которую он так хорошо знал по гелиотипам и афишам, видел издалека во время общественных мероприятий и ненавидел всеми силами души, мертва. Каттер не знал, что с этим делать. Он просто сидел в комнате Ори и ждал.

Иуда пошел с Ори, который надел бычий шлем. Прильнув к нему, он прорвал кожу мира и оказался в своей старой мастерской в Барсучьей топи.

— Зачем тебе туда идти? — говорил ему Каттер. — Зеркало я тебе сделаю, Совету пригодится, — так что же еще? А твою мастерскую наверняка закрыли.

— Да, — отвечал Иуда, — наверное. И насчет зеркала ты прав, оно еще понадобится, но там есть и другие нужные мне вещи. У меня есть план.

Остальные были в арсеналах. Переделанные Железного Совета готовились защищать Коллектив на баррикадах. «Что может значить для них эта чужая битва?» — думал Каттер.

Он вспоминал путешествие, когда они под предводительством конного скитальца Дрогона, задолго до них исходившего те места, неслись сломя голову через дурные земли и пампасы, пробирались через обломки скал, преодолели сотни миль, пока перед ними, к западу от низины, от устья реки, не встал город. По пути им встречались города-призраки, напоминавшие груду пустых коробок, — в убогих домиках, высохших за многие годы после ухода жителей, обитала только пыль.

— Да, — шепнул ему тогда Иуда.

Перед ними вставало его прошлое — передовые посты железной дороги, остатки изгородей, помеченные сучьями могилки. Меньше тридцати лет назад здесь кипела жизнь.

Восстание Железного Совета и бегство вечного поезда стали заключительной частью кризиса — порожденного коррупцией, некомпетентностью и перепроизводством кризиса, сгубившего Трансконтинентальный железнодорожный трест Правли. Города и деревни, в спешке построенные среди равнин, стада коров и мясных животных-гибридов, стрелки и наемники, трапперы, все обитатели этих ублюдочных порождений золота и разбоя испарились в считаные месяцы. Свои дома они просто бросили, как змея — старую кожу. Ушли ковбои, бандиты, шлюхи.

Железный Совет наверняка уже ускорил ход. Снятие и укладка рельсов — дело долгое и трудное, но все же поезд просто пожирает расстояние. Прикинув, Каттер решил, что они уже на равнине. И милиция, которая прошла за ними полсвета, наверняка не потеряла след и тоже приближается к дому, день за днем сокращая дистанцию. Нелепее ничего не придумаешь — плестись через весь континент и обратно, жутким маршрутом.

Когда за окном стало смеркаться, а в доме — темнеть, Каттеру показалось, будто воздух в комнате вспучился и пошел в двух местах рябью, а потом из пустоты высунулись рога. За ними, роняя капли энергии, которая служит кровью для реальности, возникли Иуда и Торо, обнявшись, словно любовники.

Иуда, споткнувшись, освободился, и разноцветные капли взлетели с него к потолку, но растаяли, не коснувшись известки. В руках он держал тяжелый мешок.

— Ну как, нашел, что хотел? — спросил его Каттер.

Иуда поглядел на него, и остатки мировой крови испарились.

— Все, что мне нужно, — сказал он. — Мы будем готовы.

Скрыть присутствие в Коллективе членов Железного Совета не удалось. Несмотря на ужас и отчаяние тех мрачных дней, люди обрадовались.

Возбужденные толпы истоптали все окрестности почтамта в Собачьем болоте, высматривая долгожданных гостей. Когда они наконец нашли баррикаду, на которой сражались Рахул и Марибет, та превратилась в подобие фронтового святилища.

Встав в очередь, коллективисты ждали, а над головами у них свистели милицейские пули. Каждый подходил к представителям Совета и задавал им вопросы — не больше трех, согласно неписаным правилам вежливости.

— Когда придет Совет?

— Вы пришли, чтобы спасти нас?

— Вы возьмете меня к себе?

Солидарность, страх и тысячелетняя глупость — всего понемногу. Очередь на улице вылилась в стихийный митинг, старые распри между фракциями вспыхнули вновь, несмотря на сыплющиеся с неба бомбы.

На другом конце улицы, по ту сторону баррикады, дозорные видели в перископы, как приближаются военные конструкты. Механические солдаты из железа и бронзы, со стеклянными глазами, с оружием, намертво приваренным к рукам и телу, двигались своим ходом. Столько конструктов сразу не видели уже много лет.

Они топтали ногами, давили гусеницами обломки кирпича и осколки стекол, усыпавшие улицу. Впереди ехал огромный бульдозер с клиновидным отвалом, который должен был разрушить баррикаду.

Коллективисты швыряли в него гранаты, бомбы, спешно послали за магом в надежде, что тот остановит уродливого монстра, но было поздно. Все знали, что придется отступать. И сдать баррикаду, а вместе с ней и улицу.

Крыши над ничейной полосой заняли простые снайперы и колдуны, готовые обрушить на конструктов и милицию огонь выстрелов и заклятий. Поначалу они нанесли правительственным войскам серьезный урон, но потом в дело вступила картечница, и десятка два стрелков попадали с крыш, разбившись в лепешку и посеяв панику среди остальных.

Пока конструкты набирали скорость, коллективисты снялись с места и бросились врассыпную по переулкам. Рахул и Марибет не знали, куда бежать. Они двинулись ко второй линии баррикад, которая не закрывала их от огня милиции. Позднее Каттер услышал о том, что случилось: двое переделанных на мощных звериных ногах метались между двумя линиями обороны, а перепуганные коллективисты подзывали их к себе, пытаясь помочь. Марибет подвернула копыто, угодив в воронку от бомбы, и, пока она пыталась встать, а Рахул помогал ей, вцепившись в нее всеми своими руками, раздался скрежет — это бульдозер начал сносить баррикаду. Лояльный правительству какт-милиционер, первым перепрыгнув через тонны городского мусора, выстрелил Марибет в шею из дискомета.

Рахул рассказал им об этом, когда добрался до дома Ори. Впервые в Нью-Кробюзоне погиб представитель Совета.

На территории Коллектива появились плакаты, которые наполовину умоляли, наполовину приказывали жителям остаться.

«КАЖДЫЙ БЕЖАВШИЙ — МУЖЧИНА, ЖЕНЩИНА ИЛИ РЕБЕНОК — ОСЛАБЛЯЕТ КОЛЛЕКТИВ. ВМЕСТЕ МЫ ПОБЕДИМ».

Разумеется, препятствовать массовому исходу они не могли: беглецы уходили под кордонами в Нижний город или умирающие предместья за Крупнокалиберным мостом.

Большинство стремились к Зерновой спирали и Нищенским предгорьям, а самые предприимчивые подались в Строевой лес, чтобы стать разбойниками. И лишь очень немногие с риском для жизни собирались в партизанские отряды и прокладывали путь через хаос городских окраин, мимо беглых милиционеров-бандитов, через кварталы бедняков, где люди одичали без еды, потому что Парламент забыл про них в этой схватке. На западе они проходили мимо давно заброшенных ангаров и складов, где некогда был центр деятельности ТЖТ. Там ржавели оставленные паровозы и платформы.