От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия - Лев Федоров

ПОСЛЕДСТВИЯ ОПЕРАЦИИ ПО ПРЕСЕЧЕНИЮ МИТИНГА 1. В процессе операции погибло 19 человек, из которых 3 мужчин и 15 женщин. Среди женщин две девочки в возрасте 15 и 16 лет. 18 человек погибли от механической асфиксии, возникшей от сдавления грудной клетки, двое из них скончались в больнице после 9 апреля, а 1 человек (Квасролиашвили) погиб от тяжелой черепно-мозговой травмы, полученной при ударе о тупой, твердый предмет (мостовая) в результате падения во время активных действий при оказании сопротивления военнослужащим приемами каратэ… По результатам исследования образцов тканей с одежды погибших, а также контрольных предметов, поднятых в месте гибели людей, не обнаружено признаков их соприкосновения с газами „ХАФ“, „СИ-ЭС“ или какими-либо другими отравляющими веществами. Не обнаружено также веществ ФОВ (фосфорорганических), иприта, „СИ-АР“, „СИ-ЭС“, „ХАФ“, „БИ-ЗЕТ“ в представленных образцах спиртовых вытяжек из внутренних органов трупов. Экспертами не установлено в контейнерах отработанных специальных средств и в образцах изделий аналогичных партий каких-либо посторонних физиологически активных веществ (кроме „ХАФ“ и „СИ-ЭС“), а с учетом условий погоды примененные спецсредства не создавали опасной для жизни концентрации газов. По расчетам эксперта ООН Горбовского, такое могло произойти только в случае одновременного срабатывания на площади применения 30 тысяч единиц „Черемухи“ и „К-51“… 4. Анализ причин отравления населения: по информации Минздрава ГССР, за медицинской помощью по поводу отравления обратилось более 4 тыс. человек. К настоящему времени получены экспертные заключения в отношении 1100 человек, из которых диагноз „отравление“ в связи с применением войсками спецсредств „Черемуха“ и „К-51“ подтвержден экспертами в отношении только 30 человек. По степени тяжести они подразделяются: менее тяжкие — 14; легкие — 16. Экспертные исследования продолжаются. Однако уже теперь установлено, что Минздравом ГССР, представителями неформальных организаций и другими заинтересованными лицами умышленно искажалась истина о фактических последствиях применения специальных средств, и искаженные, а порой ложные сведения широко распространялись средствами массовой информации…

Генеральный прокурор СССР А. Я. Сухарев,

декабрь 1989 г.»,

«Патриот», Москва, № 015, 8 апреля 2003 г.

Что касается невозможности смерти людей от несмертельных ОВ (обычно применительно к событиям в Тбилиси называют лишь раздражающие ОВ, однако ниоткуда не следует, что там не было применения ОВ иных типов), то заявление полковников Н. А. Лошадкина и А. Д. Горбовского было откровенной ложью — ему противоречат данные не менее компетентных военно-химических полковников.

Из книги полковников

В. Александрова и В. Емельянова:

«Физиологическая классификация… не учитывает наличие у некоторых веществ побочного действия, иногда представляющего для пораженного большую опасность. Например, вещества раздражающего действия PS (хлорпикрин. — Л. Ф.) и CN (хлорацетофенон, „черемуха“. — Л. Ф.) способны вызвать тяжелые поражения легких, вплоть до смертельных» [7].

Полковники знают, что пишут. Они явно знакомы, например, с приказом по ВОХИМУ № 069 за 1936 г., в котором были определены меры наказания армейским руководителям, которые были виновны в гибели двух красноармейцев от «несмертельного» хлорпикрина (I) [533].

Впрочем, от 1989 г. у бывших советских граждан в памяти осталась разве что гибель атомной подводной лодки «Комсомолец», однако и поныне широко не известно, что 6 октября 1989 г. ЦК КПСС и СМ СССР утвердили — в порядке продолжения прежнего курса на химическое вооружение — целевую программу создания бинарного химоружия третьего поколения [811]. И это — после того, как 10 апреля 1987 г. М. С. Горбачев объявил об остановке производства химоружия [11]. И после того, как в 1989 г. небожителям из ВХК пришлось сдаться под напором общественности в связи с далекими от экологии планами уничтожения химоружия в Чапаевске [812]. Впрочем, до того, как рухнула Берлинская стена (это случилось 9 ноября 1989 г.), ВХК еще на что-то надеялся.

А чтобы наш энтузиаст химического разоружения генерал В. П. Капашин не делал вид, что он не в курсе тех далеких дел, укажем, что последние испытания химоружия третьего поколения были выполнены на химическом полигоне на плато Устюрт в Каракалпакии [22], которым в те годы (речь идет о последних годах существования Советского Союза) командовал наш миролюбивый и очень забывчивый генерал В. П. Капашин — последний начальник этого самого полигона и даже депутат Верховного Совета Каракалпакии образца 1993 г.

До настоящего времени остается не разъясненным вопрос о намерении путчистов, которые 19–21 августа 1991 г. предприняли мятеж против первого президента СССР М. С. Горбачева, использовать инкапаситанты (психотропные ОВ несмертельного типа), стоявшие на вооружении Советской армии. Этими ОВ попытались обездвижить защитников Белого дома на Краснопресненской набережной Москвы (в ту пору — здания Верховного Совета РСФСР) во главе с руководителем России Б. Н. Ельциным.

Химическая атака на Белый Дом

Президент Б. Н. Ельцин: «Раздали противогазы на случай химической атаки („черемухой“), я тоже его примерил, но в противогазе можно нормально пробыть лишь первые полчаса, потом начинаешь париться, а уже тем более в нем невозможно активно двигаться».

Б. Ельцин. Записки президента. Москва: 1994 г.

Учебник химической войны: «Вещество BZ предназначено для временного выведения из строя живой силы определенной категории. В районах боевых действий это могут быть личный состав штабов, узлов связи, караулов, разведывательных и десантных подразделений. Через 30–60 минут наблюдаются ослабление внимания и памяти. Пораженный теряет ориентацию, возникают явления психомоторного возбуждения, периодически сменяющиеся галлюцинациями» [7].

Бывший Верховный Главнокомандующий России ошибается. При атаке на Белый дом армия планировала применить не раздражающий хлорацетофенон (II) — средствами для применения этой «черемухи» вооружены подразделения МВД («умение» пользоваться ими отчетливо проявилось в дни следующей смуты — в октябре 1993 г.). Оружие предполагалось куда как более эффективное.

Что касается советских военных химиков во главе с многозвездным генералом С. В. Петровым, то еще не все обитатели полигона в Шиханах забыли о большом оживлении, которое царило в августе 1991 г. в их «кругах» в связи с планами применения армейских несмертельных боевых ОВ типа инкапаситантов против невоенных граждан своей страны — защитников Белого дома в Москве. Тогда они вполне могли применить даже газ BZ (IX) американского происхождения (или его советский аналог), поскольку Конвенция о химическом оружии, включившая BZ в запретительные списки, еще не была подписана. Впрочем, лица, именующие себя элитой, впоследствии так и не снизошли до каких-либо объяснений согражданам (они все больше отрицали [21]). Да и уволен генерал С. В. Петров из армии России был отнюдь не в 1991 г., а лишь в 2000 г., к тому же не за попытку применения химоружия против своих, а скорее всего за неспособность обеспечить нормальное химическое разоружение.