Легенды нелегальной разведки. Из истории спецслужб - Иосиф Борисович Линдер

белье можно в маленькой комнате рядом с ванной. Оставьте постиранное в сушильном шкафу. Спать вы будете в гостевой комнате рядом с кухней. Давайте осваивайтесь, а я пока приготовлю ужин.

Берхард снял с Анне-Лизы пальто и повесил его на вешалку рядом со своим. На нем был великолепный костюм с белоснежной рубашкой. галстук заколот бриллиантовой булавкой. Казалось бы, сама элегантность, верх аристократизма, но… этому человеку хотелось доверять.

Стараясь не задавать себе вопросов, девушка с удовольствием посидела в огромной ванне, наслаждаясь чувственным ароматом пены. Затем переоделась в пижаму, подогнув края брюк и закатав рукава. Из кухни, куда она направилась, неслись волшебные ароматы. Стол был изящно сервирован. Берхард улыбнулся, окинув ее взглядом, и предложил занять место напротив.

Трапеза, во время которой Анне-Лиза исподволь изучала своего нового знакомого, прошла в молчании.

— Отправляйтесь-ка спать, милая Анхен, а я вымою посуду и еще поработаю. Утром я вас разбужу. Не волнуйтесь, на работу вы не опоздаете.

Берхард собрал посуду в раковину, проводил девушку до ее комнаты и закрыл за ней дверь. Анне-Лиза поудобнее устроилась в постели с хрустящим накрахмаленным бельем и стала вспоминать события минувшего дня. Внутреннее чутье подсказывало: этот день глобально изменил что-то в ее жизни. Мысли скользили, словно детская ладошка по воде: работа, кафе, патруль, проверка документов, пьяные армейские офицеры, элегантный незнакомец, ванна и ужин в чужой квартире… Все слилось в единый плавный поток, который подхватил ее и понес в царство Морфея.

Утром звонко задребезжал будильник. Анне-Лиза приоткрыла глаза. Из-под штор пробивалась полоска света. Она вскочила, раздвинула гардины, и солнечные лучи раскрасили комнату в веселые цвета. Девушка выскользнула за дверь и мышкой скользнула в ванную. Ее одежда, постиранная вчера и выглаженная (кем?) лежала на стуле. Все необходимое для утреннего туалета она нашла без труда.

Берхард ждал ее на кухне за сервированным для завтрака столом.

— Доброе утро, — поприветствовал он ее. — Вы, вероятно, удивлены? О, за уютом в этом доме следят две прекрасные женщины. Они приходят рано утром и успевают переделать сотню дел. Это они погладили вашу одежду.

— Доброе утро. Благодарю вас, — вежливо проговорила Анне-Лиза. В душе вдруг запорхали бабочки, она никогда такого не испытывала.

Завтрак прошел так же, как и ужин, — практически в полном молчании. Посмотрев на часы, Берхард встал и жестом пригласил Анне-Лизу следовать за собой.

Внизу их ждала служебная машина. Увидев девушку, водитель быстро сориентировался и любезно распахнул заднюю дверцу для Анхен. Она успела заметить спрятанный под расстегнутой кожаной курткой парабеллум.

Берхард сел впереди, и машина, плавно набирая ход, покатила по улицам просыпающегося города.

С этого дня они стали встречаться все чаще и чаще. Берхард был руководителем одного из самых закрытых отделов, проникнуть в который было невозможно. Центр, получив от Анне-Лизы информацию об их знакомстве, после некоторых раздумий дал добро на более тесное общение. Это знакомство многое обещало с оперативной точки зрения.

В энергетике молодого мужчины было что-то притягательное, располагающее к нему. Анне-Лиза не могла не оценить его такт и обходительность, его умение общаться, тонкое интеллигентное ухаживание без тени навязчивости. Она неоднократно ночевала в его квартире, особенно в те дни, когда их встречи затягивались, и она не успевала до комендантского часа вернуться домой.

Через месяц с небольшим Анне-Лизе предложили работать в отделе научных исследований, и она получила доступ к информации по новым разработкам, которые были столь важны для выполнения ее задания.

Все складывалось хорошо. Пару раз ее отпускали в короткий отпуск к родственникам в Финляндию. Но она все время ловила себя на том, что ей хочется побыстрее вернуться и увидеть Берхарда. Берхард также периодически уезжал в Берлин. Из своих командировок он всегда возвращался с подарками для Анне-Лизы из лучших берлинских и парижских магазинов. Он умел так изящно дарить подарки, что даже мысли не было, что это делается с каким-то недостойными побуждениями. Молодые люди подолгу гуляли вместе, разговаривая на самые разные темы. Несколько раз выезжали на взморье, правда, под неусыпным контролем молчаливых здоровяков в одинаковых кожаных плащах, неизменно сопровождавших их на двух «опелях» с мощными форсированными двигателями. Но надо отдать им должное — здоровяки всегда держались чуть поодаль. Но даже в таких условиях Анне-Лиза чувствовала себя счастливой и все больше сближалась с обаятельным молодым мужчиной. И вместе с тем она ни на минуту не забывала о том, что Берхард из стана врага, хотя и не носил партийного значка, как это делали почти все сотрудники организации, где они работали. Забывать-то не забывала, но в глазах засекреченного немецкого ученого, барона девушка видела много такого, что ей как офицеру советской военной разведки видеть не полагалось. Но… он так располагал к себе. Порой казалось, что с ним можно запросто поговорить о поэзии Пушкина и Маяковского, о прозе Толстого, Тургенева и Горького, а не только о стихах Гейне и Шиллера. Она не могла отделаться от завораживающего чувства духовной близости. Она влюбилась. Возможно, не с первого взгляда, но влюбилась глубоко и серьезно. Ей нравилось ощущать его тепло и силу, а уж когда Берхард целовал ей руки, она просто замирала от счастья. В красивых, умных глазах она всегда видела нежность. Даже когда она, нарушая запрет, входила в его кабинет, строгий взгляд Берхарда мгновенно теплел.

Не сказать, чтобы события на фронтах конца 1941-го — начала 1942 года будоражили сознание сотрудников закрытого ведомства. Разве что после провала наступления под Москвой партайфюрер собрал членов партии и что-то долго и упорно рассказывал о новых планах на завершение Восточной кампании. Берхард никак не комментировал идеологические выкладки начальства. Анне-Лиза все более и более понимала, что он ученый до мозга костей, которого увлекала не война, а возможность воплотить свои идеи. Беда в том, что его научная увлеченность непосредственно влияла на военную модернизацию Рейха. Она разрывалась между любовью к этому мужчине и тем, что он был в стане врага. И самое ужасное, что благодаря его разработкам могли гибнуть советские люди. Когда она думала об этом, ей хотелось остаться в одиночестве. Словно чувствуя ее состояние, Берхард отходил в тень, покорно дожидаясь, когда «милая Анхен» вновь начнет улыбаться. Девушка была благодарна Берхарду, что он оберегал ее от опасных для нее расспросов. В конце концов она поняла, что Берхард тоже любит ее. Ей не нужны были красивые цветистые слова, которые многие девушки хотят слышать ежеминутно. Ей все было понятно без лишних слов.

Взаимное объяснение произошло в январе 1942 года. Все невидимые преграды между молодыми