Рим. Прогулки по Вечному городу - Генри Воллам Мортон

Я пожалел о том, что открыл для себя этот удивительный маленький остров лишь в последний свой день в Риме. Узнай я о нем раньше, не раз бы сюда вернулся. Стоя на набережной Тибра и глядя на остров, я подумал, что в мире, где зло сражается за господство над умами людей, с радостью и благодарностью видишь, как добрый поступок прорастает через столетия. Приходить к добрым мыслям — привилегия тех, кто прожил, неважно сколько, в городе-родоначальнике всех западных городов.

На следующее утро, когда самолет поднялся в воздух, я на секунду увидел Рим в сиянии нового дня. С благодарностью посмотрел я вниз, на город, где столько узнал. Но ведь никто не прощается с Римом навсегда.

Чарлз Эндрю Миллз

(1760–1846)

В конце XVII века лондонский золотых дел мастер по имени Мэттью Миллз отплыл из Грейвсенда в Вест-Индию.[135]С него началась на острове Святого Киттса история семьи процветающих плантаторов, к которой принадлежал и Чарлз Эндрю Миллз.

Его дедушка, тоже Мэттью Миллз, был убит на дуэли, состоявшейся на рассвете на пустынном берегу острова Святого Киттса 19 ноября 1752 года. Питер Мэттью Миллз, сын убитого на дуэли, стал отцом Чарлза Эндрю. Он умер в 1792 году, оставив Чарлзу (своему третьему сыну) 10 ООО фунтов и сахарные плантации. Мать Чарлза Эндрю Миллза Кэтрин Гамильтон вела свой род от Уолтера Гамильтона, наемника, прибывшего в Вест-Индию около 1690 года с экспедицией каперов. Гамильтон утверждал, что состоит в родстве с герцогами Гамильтон, и пользовался покровительством сэра Тимоти Торн-хилла, который сделал его капитаном и своим адъютантом при войсках, вверенных ему для противостояния французам. В 1713 году Уолтер Гамильтон был назначен губернатором Подветренных островов и получил чин генерал-лейтенанта.[136]

Миллз часто упоминается в летописях острова Святого Киттса как достопочтенный Чарлз Эндрю Миллз — звание, которое указывает на то, что он был членом Законодательного совета. Он также был хорошо известен в Лондоне, хотя чем он занимался до сорока шести лет — тайна, которая, возможно, ждет своего разрешения, и ответ, видимо, можно найти в бумагах Государственного архива или в анналах истории острова Святого Киттса. Самое раннее известное мне упоминание о нем — это письмо, написанное Кеппелом Крейвеном Чарлзу Киркпатрику Шарпу в 1808 году.[137]«Ожидаю, что меня посетит Миллз по пути в Вест-Индию», — писал Крейвен, из чего следует, что Миллз, в ту пору сорокашестилетний, был достаточно известен среди эстетов и археологов-любителей, — в той среде, где вращались Эдвард Додвелл, греческий путешественник, и сэр Уильям Джелл, в обществе которого Миллз провел свою старость в Риме.

В случае, упоминаемом Крейвеном, Миллз, вероятно, возвращался в Вест-Индию, чтобы исполнять обязанности начальника таможенного управления в Гваделупе, находившейся тогда под управлением Британии, — пост, который он занимал с 1809 по 1817 год. В конце этого периода его освободили от должности, что показалось ему несправедливым. Два его недовольных письма можно обнаружить в так называемых документах Ливерпуля в Британском музее, том LXXIX. Это бумаги лорда Ливерпуля, который в то время был премьер-министром. Миллз писал из Лондона, ул. Королевы Анны 16, Мэрилбоун, И сентября 1817 года Чарлзу Арбетноту, одному из секретарей министерства финансов:

Безусловно, крайне унизительно после почти восьми лет службы, во время которых я прилагал все старания, чтобы приносить пользу, оказаться уволенным без всякой компенсации…

…Могу предположить, что претендентов на должность в министерстве финансов так много, что невозможно удовлетворить всех. Мое увольнение было бы менее болезненным, если бы лорд Ливерпуль оказался достаточно вежлив для того, чтобы представить меня Принцу Регенту, и оказал бы мне честь, рекомендовав меня как государственного служащего, который честно служил правительству…

…Я был бы признателен, если бы меня посвятили в рыцари в доказательство одобрения моей службы, и польщен таким признанием того, что я оправдал доверие Его Светлости.

Прошел почти месяц, и Миллз, не получив никакого ответа из министерства финансов, послал Чарлзу Арбетноту второе письмо, датированное 6 октября:

Мое здоровье требует небольшой смены обстановки, и я должен на некоторое время отправиться на континент, не дождавшись ответа на просьбу, содержавшуюся в моем письме Вам и обращенную к лорду. Я склонен надеяться, что Его Светлость не откажет в этой небольшой милости человеку, который честно трудился восемь лет в нездоровом климате, который отказывается от права на вознаграждение, но который, безусловно, хочет сообщить миру, что верно служил обществу.

Миллз прибыл в Рим в конце 1817 года. Есть история, согласно которой он был с молодым человеком, предположительно, со своим приемным сыном. Доктор Альфонсо Бартоли, директор Палатинского музея, которому я обязан этой информацией, вспоминает, что видел письмо, написанное этим таинственным молодым человеком, но теперь оно потеряно. Вскоре после приезда Миллза в Рим Каролина, принцесса Уэльская, супруга принца-регента, проживающая отдельно от него (впоследствии королева), тоже посетила Рим, путешествуя по континенту. Сэр Уильям Джелл был управляющим ее двором. Будучи старым другом Джелла, Миллз стал появляться на королевских обедах. Если он все еще не утратил надежд на рыцарское звание или на получение какой-нибудь милости от принца-регента, то именно таким способом этого можно было добиться скорее всего.

В 1820 году оба, Миллз и Джелл, выступали свидетелями защиты на процессе королевы Каролины, обвиненной в адюльтере, в Палате лордов. Показания Миллза были краткими и по делу: он много раз обедал за королевским столом, но никогда не замечал ничего компрометирующего в поведении хозяйки. Архивы Виндзорского дворца, где сейчас хранятся материалы дела, содержат письмо Миллза адвокату: еще одно письмо о невыплате денег. Он указывает, что получил только 58 фунтов 16 пенсов в уплату своих расходов по процессу вместо 108 фунтов 11 пенсов. Письмо написано 15 ноября 1820 года.[138]

Я уверен, что Вы не могли желать, чтобы все произошло недолжным образом, — писал Миллз, — и Ее Величество тоже не может быть заинтересована в том, чтобы ее друзья не только страдали от несвоевременности выплаты, но и испытывали финансовые затруднения. Задержка моего отъезда повлечет за собой дополнительные расходы. Теперь мне придется путешествовать в крытом экипаже, что потребует больше лошадей, а в горах все расходы удваиваются… Для меня крайне болезненна необходимость вести переписку подобного рода, которой, при должной деликатности, я уверен, можно было бы избежать.