Боги среди людей - Кейт Аткинсон

– Сомневаюсь, – ответила миссис Свифт и встревоженно ахнула, потому что колесница Боадицеи, совсем хлипкая, вдруг завалилась набок, и Глориана с позором выкатилась на подмостки, увлекая за собой оставшиеся декорации.

Откуда ни возьмись на сцену выбежал маленький уэст-хайленд-терьер, который, улучив момент, схватил рыжий парик и умчался прочь под чьи-то вопли, определенно не актерские.

– Точно Август, – объявила мисс Сли.

– Впервые вижу этого мальчишку, – с решимостью отрезала миссис Свифт.

– И я, – подхватил мистер Свифт.

Задним числом, сказал мистер Свифт, следовало ожидать, что дело закончится катастрофой.

– А как славно все начиналось, – сказала миссис Свифт.

– Так всегда бывает, – заметил мистер Свифт.

Вся деревня пребывала в изрядном волнении. Мистер Робинсон, возглавлявший местное общество любителей истории, установил, что деревня стоит на этом месте намного дольше, чем принято считать, а доказательством послужили руины римской виллы, обнаруженные при раскопках за околицей.

– Ранний памятник культуры наших римских завоевателей, – объяснил мистер Робинсон.

– Там вилы откопали, – передал Август своей шайке.

Его сообщники – Норман, Джордж и Родерик – недавно решили, что им пора назваться каким-нибудь именем. Они поочередно рассмотрели и отвергли «Пиратов», «Разбойников», «Грабителей» и после долгих (кто-то сказал бы, нескончаемых) споров и двух-трех беззлобных потасовок выбрали себе имя «Апачи», как нельзя лучше выражавшее их дерзкую неустрашимость (или убийственную кровожадность, сказал мистер Свифт.)

– Норманское завывание, – объяснил дальше Август.

«Апачи» отозвались заинтересованными шепотками. Каждую осень школьные спортивные площадки становились ареной жестоких Каштановых Сражений; боевые действия, совершаемые с особой жестокостью, неизбежно оканчивались завываниями раненых, доставленных в медицинский кабинет.

Мистер и миссис Свифт пригласили к себе на ужин мистера Робинсона, а также викария, добродушного и слегка растерянного – такие обычно и служили у них в приходе, и еще мисс Сли, прямолинейную, мужиковатую старую деву, единственным хобби которой были прогулки. («Прогулки? – презрительно переспросил родителей Август. – Какое же это хобби? Вы меня вечно ругаете: „У тебя на уме одни прогулки, Август!“ А потом… – он разгладил воображаемые лацканы судейской мантии, – а потом добавляете: „Пора бы, Август, выбрать для себя какое-нибудь хобби, достойное разумного человека“».)

Помимо перечисленных гостей, к хересу Свифтов приложились новоиспеченные сельские жители мистер и миссис Брустер, а также полковник Стюарт, чрезвычайно желчный господин, питавший особое отвращение к мальчишкам.

– Суаре! – воскликнула миссис Брустер, получив приглашение. – Какая прелесть!

Миссис Брустер была довольно примечательной личностью. Высокая, с копной кудрявых рыжих волос, она постоянно лицедействовала. Очевидно, поднаторела на любительской сцене.

– Не только римляне шли сюда с оружием, – уточнил мистер Брустер, в тревоге поглядывая на стремительно пустеющий графин для хереса. – Англы, саксы, викинги, норманны – одни полчища сменялись другими.

Брустеры были «нуворишами» – так говорила мисс Карлтон, сварливая с виду старая дева, которая с тревогой поглядывала на мистера Брустера, который поглядывал на графин. Она была «трезвенницей» – и, по всей видимости, от этого у нее испортился характер. Купив Августу и его соплеменникам на полпенни лимонного шербета, в обмен она потребовала расписку, что они никогда не прикоснутся к спиртному. «Все по-честному», – единодушно решили «Апачи». Замыкала список приглашенных на «суаре» миссис Гарретт, соседка Свифтов.

– До недавних пор, – витийствовал мистер Робинсон, в который раз оседлав любимого конька, – мы прослеживали свою историю только до Ссудного дня.

– До Судного дня, – удовлетворенно пробормотал себе под нос Август. – До «Книги Страшного суда».

Его обычно завораживали слова, в которых таилось обещание почти бесконечной кутерьмы. Перехват информации грубо нарушила кухарка: она огрела Августа по затылку поварешкой – своим излюбленным оружием – и шуганула с удобной позиции.

– Мальчишка вечно под дверью топчется, – услышал он: это кухарка жаловалась горничной Мэвис. – Моду взял шпионить.

Августу это понравилось. Естественно, он собирался стать шпионом, когда вырастет. А также летчиком, машинистом поезда, мореплавателем и коллекционером «всякой всячины».

– Какой именно всячины? – поинтересовалась за завтраком миссис Свифт и тут же пожалела, что спросила, потому что в ответ Август с горячностью пустился оглашать весь список: мышиные скелеты, золотые фартинги, ракушки, бечевки, алмазы, стеклянные глаза.

– Впервые слышу, что бывают золотые фартинги, – вклинился мистер Свифт.

– Потому-то я и намерен их собирать. Моя коллекция будет стоить целое состояние.

– А что, если таковых все же не существует? – настаивал мистер Свифт.

– Тем дороже будет моя коллекция.

– Ты, часом, не уронила его в младенчестве на голову? – обратился мистер Свифт к маме Августа.

Миссис Свифт пробормотала нечто похожее на «к сожалению, нет», а потом добавила в полный голос:

– Оставь в покое баночку с джемом, Август.

– Брысь отсюдова! – цыкнула на него кухарка.

Она разозлилась из-за шарлотки со взбитыми сливками, запланированной на «десерт». «Десерт» подавали к столу только при гостях. В обычные дни подавали просто «сладкое». Август заявил, что не виноват в исчезновении выпеченных заранее бисквитных пальчиков. Он хотел попробовать одну штучку, а потом глядь – все до единой куда-то исчезли! Почему такое случилось? (Почему такое случалось каждый раз?) К вящему огорчению кухарки, шарлотку со взбитыми сливками пришлось заменить банальным хворостом.

– Что о нас люди подумают? – ворчала она.

– Подумают, что им здорово повезло, – сказал Август.

Хворост – это же, наверное, куда увлекательней, чем всякие там кушанья, которые обычно готовились в доме Свифтов. «Апачи», подстрелив из лука дичь, наверняка собирают хворост, чтобы развести костер и зажарить добычу. (У Августа тоже был лук со стрелами, но его конфисковали после одного неприятного случая.)

– В нашей округе хвороста нет, – указал мистер Свифт.

– Откуда ты можешь знать, – возмутился Август, – если никогда его не видел?

– У тебя задатки неплохого эмпирика, – сказал ему отец после особенно острой дискуссии о крикетных мячах и застекленной оранжерее. («Но если ты не видел, кто бросил мяч, почему ты так уверен, что это я?» – «Да потому, что это всегда ты», – утомленно отозвался мистер Свифт.)

Неожиданно для всех миссис Гарретт захлопала в ладоши и объявила: