100 великих тайн Третьего рейха - Василий Веденеев

Примерно в десять часов тридцать минут машина остановилась у контрольно-пропускного пункта «Запад». Вокруг раскинулся Гёрлицкий лес, в котором стояла изгородь из колючей проволоки в полтора метра высотой и шириной около трёх метров, за которой проходила усиленно охраняемая спецзона.

За этой зоной располагались два пояса заграждений, защищённых замаскированными зенитными батареями, на которых постоянно несли боевое дежурство артиллеристы-зенитчики. Только после этого начиналась сама территория ставки. На ней располагались около десятка благоустроенных вилл, мощный пункт связи, большой гараж с легковыми и грузовыми автомобилями, котельная для отопления и горячего водоснабжения, сауна, специальное здания офицерского собрания, казино для офицерского состава и, наконец, основное сооружение ставки — огромный подземный бункер с мощными бетонными перекрытиями, рассчитанными выдержать прямые попадания самых крупных авиабомб.

Документы прилетевших в ставку оказались в полном порядке, и они после проверки проследовали через контрольно-пропускной пункт «Запад». Затем последовало ещё несколько проверок, после чего унтер-офицер Фишер доставил полковника фон Штауффенберга и его адъютанта к резиденции генерал-фельдмаршала Кейтеля.

— Благодарю, — кивнул водителю полковник и, выйдя из автомобиля, в сопровождении адъютанта направился к группе ожидавших начала совещания офицеров.

Около полудня к ним вышел начальник штаба Верховного главнокомандования вооружёнными силами генерал-фельдмаршал Кейтель и сообщил, что намеченное совещание начнётся в половине первого и господам офицерам следует уложиться в отведённое время. Дело в том, что уже в четырнадцать часов тридцать минут у фюрера назначена встреча с прибывающим в ставку недавно освобождённым из-под ареста в Италии Бенито Муссолини.

— Извините, мне необходимо перед встречей с фюрером привести себя в порядок после дороги, — сообщил фон Штауффенберг.

Вместе с адъютантом он вышел в одну из смежных комнат и там открыл портфель. Взрывное устройство они решили установить на пятнадцатиминутный срок. Механизм включили, и он начал равнодушно отсчитывать время до взрыва.

Полковник и его адъютант вернулись в конференц-зал бункера ставки, когда совещание уже началось — генерал Хойзингер обстоятельно докладывал фюреру о положении на фронтах. Фон Штауффенберг, стараясь не привлекать к себе внимания, пробрался на свободное место рядом с Гитлером и положил свой портфель со взведённой миной так, чтобы при взрыве вся его сила была направлена на фюрера.

Немного выждав, он извинился и попросил разрешения ненадолго покинуть конференц-зал:

— Мне необходимо срочно позвонить по служебным делам в Берлин. Дело просто не терпит отлагательства.

— Хорошо, — благосклонно кивнул Кейтель и отвернулся. Полковник вышел из бункера и направился к автомобилю, который привёз его и адъютанта в ставку. Унтер-офицер Фишер сидел за рулём. Вопреки распространённой позднее версии, что он отлучался перекусить, а потом заправлял машину, ничего этого в действительности не происходило. Машина была полностью заправлена ещё перед выездом из гаража, а дисциплинированный немецкий служака имел приказ никуда не отлучаться и ждать возвращения полковника, с тем чтобы доставить его туда, куда тот прикажет.

Поэтому унтер-офицер Фишер сидел за рулём служебного открытого «мерседеса». Фон Штауффенберг и его адъютант сели в машину и полковник коротко бросил:

— На аэродром!

Машина покатила к контрольно-пропускному пункту. И в этот момент в конференц-зале бункера в дело вмешался необъяснимый случай: один из офицеров, участвовавших в совещании, — его имя установить не удалось, на этот счёт существуют несколько разных версий, — снял со стола оставленный полковником портфель со взведённой миной и поставил его под стол, чтобы не мешал работать с бумагами и картами.

Стол, за которым происходило совещание, был изготовлен из цельного, очень прочного, массивного морёного дуба, и крышка покоилась на толстых ножках. Именно за одной из них и оказалась бомба, сработавшая в двенадцать часов сорок две минуты. Основной удар при взрыве принял на себя монолит стола. Гитлер получил лишь лёгкие ранения и отделался испугом.

Взрыв прогремел, когда «мерседес» подъехал к контрольно-пропускному пункту и сидевшие в машине предъявили свои документы охране. Почти тут же в будке зазвонил телефон. Начальник охраны сначала закончил проверку, потом поднял шлагбаум и только после этого направился к телефону. «Мерседес» беспрепятственно добрался до аэродрома, где полковника и его адъютанта ждал заправленный и готовый к вылету самолёт. Они сели в него, и самолёт тут же взлетел. Как позднее показал на допросе в гестапо Фишер, за всю дорогу от ставки до аэродрома ни полковник, ни его адъютант не проронили ни слова.

Фишер вернулся в расположение подразделения под кодовым наименованием «Фритц», поставил на место машину и остаток дня провёл в казарме, где в восемнадцать часов двадцать восемь минут прервали передаваемую по радио трансляцию выступления детского хора и сообщили о покушении на фюрера. Через час унтер-офицера вызвали на допрос в гестапо. На своё счастье Фишер остался цел и невредим: его сочли непричастным.

В отличие от водителя, прилетевший в Берлин полковник фон Штауффенберг был полностью уверен, что с Гитлером наконец-то покончено. Он потребовал от командующего резервной армией генерала Фридриха Фромма немедленно ввести в действие план «Валькирия», но Фромм перезвонил в ставку под Растенбургом. Кейтель заверил генерала Фромма, что Гитлер жив! Покушение провалилось!

Знавший о заговоре, однако не принимавший в нём активного участия Фромм приказал немедленно арестовать фон Штауффенберга, надеясь этим спасти себя. Он предложил полковнику застрелиться, чтобы избежать худшей участи, но граф отказался — он не верил, что фюрер остался в живых.

Генерал Фромм предал графа и велел расстрелять его и сопровождавших офицеров. Это исполнили немедленно. Однако самого Фридриха Фромма это не спасло — его арестовали в период чистки после покушения на Гитлера, осудили и казнили в марте 1945 года.

Фактически, от тщательно спланированного и, в общем-то, достаточно удачно подготовленного и начавшего осуществляться террористического акта Гитлера спас счастливый случай: всего одно движение, когда портфель со стола переставили под стол. После этого история пошла по заранее предопределённому пути. Или наоборот, она пошла не туда, куда предопределено?

Для нас это навсегда останется тайной.

1944 год начался для Третьего рейха неудачно: 3 января, после долгих, кровопролитных боёв Красная армия вышла к линии бывшей государственной границы СССР. Конечно, после 22 июня 1941 года ей понадобилось на это два с половиной года, но это мало утешало верховное командование вермахта.

Девятнадцатого января русские сумели прорвать казавшееся железным кольцо блокады вокруг Ленинграда, который в Германии по-прежнему именовали Санкт-Петербургом. Гитлер люто ненавидел этот город и сначала хотел отдать его финнам, но потом передумал и решил стереть его с лица земли — вывезти всё самое ценное, а потом пусть холодные волны Балтики скроют то место, где когда-то стояла столица Российской империи!