«Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война - Михаил Витальевич Шкаровский

Милве-Шрёден писал начальнику руководящей группы П3: «Факты свидетельствуют, что преобладающая часть белорусского православного духовенства настроена прорусски. Подготовка белорусской национальной иерархии встречает трудности, так как она является возможной только при условии, что с немецкой стороны будет проявлена инициатива в церковной области… Лично я считаю необходимым и в этом деле развитие немецкой инициативы. В этом смысле я сделал заявление у обергруппенфюрера»[867].

Но времени для проведения более активного нацистского вмешательства в белорусские церковные дела уже не оставалось. По существу, не успел развернуть свою работу и отдел вероисповеданий, с которым митрополит Пантелеимон совершенно не считался. Приближались советские войска. Белорусские архиереи были эвакуированы в Германию, куда прибыли 15 июля 1944 г. Здесь они все присоединились к РПЦЗ, что подчеркнуло их общерусскую ориентацию.

Иерархи Белорусской Церкви в годы войны неоднократно выступали с антикоммунистическими заявлениями. Например, майская 1944 г. конференция приняла резолюцию, в которой советская власть называлась «сатанинским отродьем» и «сыном дьявола»[868]. При этом большая часть духовенства занималась активной патриотической деятельностью. Участие его в партизанском движении в Белоруссии было особенно массовым[869]. Правда, это движение было неоднородным. Так, из 440 тыс. учтенных партизан и подпольщиков республики 24 тыс. составляли члены антифашистских комитетов западных областей, не связанных с Москвой. Кроме того, на территории Белоруссии действовали нелегальные отряды украинских националистов и особенно активно – около 20 тыс. бойцов польской Армии Крайовой, которые нередко сражались не только с немцами, но и с партизанами (в этих боях погибло несколько тысяч человек)[870]. Далеко не сразу и многие из советских партизан стали относиться к духовенству положительно, значительная часть – только с сентября 1943 г. И все-таки примеров помощи им священнослужителей с первых месяцев войны множество.

Так, священник В. Копычко из Пинской епархии вспоминал, что уже в июле 1941 г. через подпольную группу ему было передано из Москвы послание Патриаршего Местоблюстителя, которое он зачитал перед прихожанами. Затем отец В. Копычко стал связным партизан, собирая для них оружие и продукты. Священник Минской епархии Иоанн Лойко в 1942 г. публично благословил трех своих сыновей идти в партизаны. В том, что его село Хоростово стало «столицей» партизанского края, была немалая заслуга отца Иоанна. 15 февраля 1943 г. нацисты захватили село, заколотили храм и сожгли в нем священника служившего литургию священника и более 300 молящихся[871]. Всего от рук нацистов и их пособников в Белоруссии погибло несколько десятков священно-служителей.

В характеристике, выданной 15 ноября 1944 г. командиром партизанского отряда имени С.М. Кирова благочинному Пинского западного округа, говорилось: «Священник Раина Кузьма Петрович… оказывал всенародную помощь партизанам… Доставлял в партизанские отряды разведданные, призывал население к оказанию содействия народным мстителям. Проявил себя как подлинный патриот нашей великой Родины». 9 октября 1943 г. отец Косма Раина был арестован нацистами в храме, приговорен к расстрелу и чудом спасся[872].

Сын отца Космы, выпускник Ленинградской духовной академии Павел Раина, воевавший в рядах партизанской бригады имени С.М. Кирова и награжденный орденом Красного Знамени, позднее написал книгу об участии священнослужителей республики в партизанском движении[873].

В отчете Пинского обкома КП(б)Б в ЦК ВКП(б) от 4 июня 1943 г. говорилось: «…Попы дер. Дятловичи, Востынь, Лунинец, Лунин, Вулько Лунинецкого района в первые дни войны оказывали свои услуги немцам. Проведя разъяснительную работу с этим духовенством, мы доказали им, что, помогая немцам, они изменяют своему народу… После этого они начали работать против немцев – в пользу партизан… попам было поручено провести молебен в населенном пункте, где размещались немецкие гарнизоны, с тем, чтобы эти молебны были направлены на разоблачение немецкой лжи о партизанах… Это поручение попами было выполнено. В одно из воскресений попы молились за партизан, называя их борцами за свою Родину, за сохранение своего народа»[874].

Существуют интересные свидетельства о том, что летом 1943 г. протоиерей Косма Раина передал по пачке листовок, выпущенных Московской Патриархией, митрополиту Пинскому Александру (Иноземцеву) и архиепископу Брестскому Иоанну (Лавриненко). Деятельность митрополита Александра, одного из основателей и руководителей Автокефальной Украинской Церкви, вызывала «особую тревогу и озабоченность» Патриархии. И осенью 1943 г. в партизанский отряд имени С. Лазо самолетом прибыла группа особого назначения с заданием передать митрополиту личное письмо Патриарха Сергия и договориться о вылете владыки в Москву для встречи с главой Русской Церкви. Посланцы дважды встречались с митрополитом. От полета в Москву и обращения по всесоюзному радио к верующим он, по словам участника встреч Н.И. Чалея, отказался, ссылаясь на «последствия, которые могут возникнуть в судьбах Церкви, ближайших сотрудников и его тяжело больной матери», но отношения владыки с Патриархией были урегулированы. А по свидетельству командира партизанского соединения генерал-майора В.З. Коржа, у него с осени 1943 г. была установлена связь с митрополитом Александром, которому через подпольщиков Пинска вручались различные указания, советы, как вести работу среди оккупантов и т. д.[875]

Сохранились архивные документы, что и управлявший Могилевской и Минской епархиями архиепископ Филофей (Нарко) поддерживал связь с партизанами и, в частности, передавал через них Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Сергию (Страгородскому): «Приветствую душевно митрополита. Восхищаюсь занятой им позицией. Я сообщаю, что все решения за моей подписью исходили не от меня, я хотел бы знать мнение обо мне митрополита, я заявляю, что готов сотрудничать вместе с ним»[876]. В статье-некрологе о владыке Филофее, опубликованной в 1986 г. в журнале «Вестник Германской епархии Русской Православной Церкви Заграницей», отмечалось: «Особенная заслуга его – спасение тысяч еврейских детей, которых он крещением сберегает от смерти в гитлеровских газовых камерах»[877]. Правда, число спасенных детей в этой публикации, по всей видимости, сильно преувеличено.

Таким образом, Белорусская Церковь сделала все возможное, чтобы остаться и развиваться как часть Русской Православной Церкви. Сразу же после освобождения республики оставшимся православным духовенством была начата активная помощь советской армии (прежде всего, пожертвованиями в фонд обороны), которая продолжалась до конца войны. Общая сумма патриотических взносов в Белоруссии составила около 6 млн. рублей.

6. Православная Церковь в рейхскомиссариате «Украина»

Наиболее сложная религиозная ситуация из всех оккупированных германскими войсками территорий существовала на Украине. Организация церковной иерархии протекала там в борьбе автономной и автокефальной Церквей. Первая основывала свое каноническое положение на решении Всероссийского Поместного Союза 1917–1918 гг. о создании Украинской автономной Церкви в рамках Русской. Автокефальная принципиально разорвала всякую связь с Московской Патриархией и приняла в сущем сане священников-«липковцев» – так называемых самосвятов, которых ни одна Православная Церковь не могла считать законно посвященными священнослужителями[878].

18 августа 1941 г. большинство православных епископов, оказавшихся на оккупированной территории Украины, собрались на Собор