Фактор жизни - Джон Мини

— Там есть еще один кусок, — сказал Кордувен, но, увидев, как скривился Том, пошел на попятную: — Ладно, я просто тебе перескажу. Там одно из владений, которое разрушили ваши люди. Десятки мертвых тел, свисающие со скульптур. И кровь, кровь, кровь… — Он судорожно сглотнул. — Кровь аристократов.

Том закрыл глаза. Потом снова открыл их и сказал:

— Мы ведь не собираемся искать точки соприкосновения в политике, верно?

— Весьма сдержанное выражение… — Кордувен коротко и горько рассмеялся. — Ты собираешься рассказать мне, почему бросил «Лудус Витэ»… да-да, теперь я даже название знаю… Или хочешь, чтобы я угадал?

— Ты уже и сам на это ответил. — Том пронаблюдал, как изменялось выражение лица Кордувена. — Слишком много крови!

Кордувен сдвинул стул назад, как будто снова хотел встать, но остался сидеть:

— Прекрасно. Тогда, может быть, мы о чем-нибудь сможем договориться, в конце концов?

— Может быть… — сказал Том. И подумал: «Этот человек мне — не друг».

Было большое искушение думать иначе, но Тому ни к чему было поддаваться этой слабости.

«Ты убил его брата», — напомнил он себе.

— Что ж, — Кордувен подался вперед и положил локти на стол. — Позволь мне просветить тебя насчет политики за истекшие четыре года.

— Только говори попроще, — сказал Том. — У нас — такая глушь!..

«А от двух из этих четырех лет, — добавил он мысленно, — кое у кого осталось одно расплывчатое пятно».

— Запросто. Но сначала — вопрос… Предполагалось ли, что Бунт… что Первая забастовка — это одновременное нападение на всех Оракулов в мире?

Том задумался: стоит ли раскрывать былые планы. Впрочем, все это уже произошло.

— Да, на всех. На четыре тысячи девятьсот двадцать три человека.

— Человека… — У Кордувена опять дернулось веко. — Спасибо… В произошедших событиях пострадали три тысячи Оракулов, многие из них погибли сразу.

Том отвел глаза.

— Мне очень хочется верить, — сказал Кордувен, — что первоначальный план был более продуманным. Но в результате начался хаос. Мы продолжали получать доносы, но никто не знал, какому из них можно верить. Беспорядки были почти в каждом секторе.

— Значит, сработало…

Кордувен так сжал ручки кресла, что побелели костяшки пальцев. Заметив взгляд Тома, он расслабил руки.

— Сейчас едва ли найдется сектор, где есть полная стабильность. Иногда происходят случаи насилия, а некоторые и вовсе находятся в центре военных действий.

— А кто их контролирует? — спросил Том. — Я имею в виду владения, где не ведутся боевые действия?

Кордувен пожал плечами:

— Номинально — лорды или временные правительства. А на самом деле — никто. Делай свой выбор. Когда я сказал, что хочу ввести войска в каждое владение, я имел в виду только этот сектор. Такая вещь, как всемирная политическая система, больше не существует.

«Это хорошо», — подумал Том.

— Но ты в моей власти, — продолжал Кордувен. — И этот факт определенно важнее той победы, которая, по твоему мнению, одержана.

— Как скажешь… — Том пожал плечами.

— Отлично, — усмехнулся Кордувен. — Значит, пора завтракать.

Том был поражен. Совместный завтрак только подтверждал наличие у Кордувена огромного самообладания.

Самому же Тому отсрочка дала возможность еще раз напомнить себе о главной цели. Он пойдет на что угодно, лишь бы солдаты Кордувена убрались из места, которое стало его домом…

* * *

— Я все еще забочусь о Сильване. — Кордувен отхлебнул из бокала с дейстралем. — Как о сестре, если угодно…

Замечание было неожиданным, и Том осторожно поставил свой бокал на стол. Бокал мог бы стать полезным оружием, но в оружии не было необходимости: Том успел бы все сделать и голыми руками, до того как кто-нибудь успеет среагировать.

— Не знаю, что на это и ответить…

— Ах, Том… — Кордувен криво усмехнулся. — Тебе удавалось скрыть массу служебных секретов, но некоторые твои чувства можно было заметить даже невооруженным глазом. К примеру, всякий раз, когда она находилась в одной с тобой комнате.

Том был слишком взросл, чтобы краснеть. И он склонил голову, признавая справедливость сказанного.

— Ее собираются казнить, Том.

— Что? — Он почувствовал, как от лица отхлынула кровь.

— Да! — Кордувен положил свои изящные руки на стол. — И именно поэтому ты мне обязательно поможешь.

Нулапейрон, 3418 год н. э.

Из-под кормы голубого скиммера вылетала молочно-белая пена. На скиммере кроме Тома находились четыре солдата. Один из них стоял у штурвала, широко расставив ноги, и вел судно, обходя все каменные столпы. От бортов откатывались буруны.

Оглянувшись, Том увидел, как прокладывал себе путь между скал другой скиммер. На борту его находился Кордувен, а с ним еще четыре человека.

«А ведь я не справлюсь, — подумал Том. — У меня просто не хватит физических сил».

Но что-то в нем не желало смириться с этой мыслью. Не физические же силы решили дело на терраформере!..

Вот только где взять ту ненависть, что помогла ему тогда?

Скиммер теперь двигался рывками, на волнах появились белые барашки, а ветер начал хлестать Тома в лицо. Он сидел на палубе, поджав ноги и плотно завернувшись в плащ. Солдаты в комбинезонах из грубой ткани непогоды, казалось, не замечали.

Видимость становилась все хуже. Холод — все ощутимее: температура явно падала. Зато волны делались все выше и выше, и очередная подняла скиммер на сумасшедшую высоту.

А потом он рухнул вниз.

Он пролетел много метров, падая с гребня, и Том испуганно схватился за какую-то скользкую штуковину. Но не успел и дух перевести, как новый толчок оторвал его и чуть не выкинул в бурлящую за бортом воду. Слава Судьбе, Том успел на этот раз схватиться за ограждение борта!..

И тут они попали в водоворот.

Впрочем, он, судя по всему, зародился не случайно: скиммер потянуло не вниз, а вверх, и вот уже водяной столб поднял их едва ли не к самому потолку, и там, наверху, мелькнуло зияющее отверстие входа в шахту. Скиммер на мгновение замер.

Кто-то пару раз похлопал Тома по плечу.

— Двадцать секунд!..

«Я не смогу это сделать», — подумал Том.

И снова — полет вниз. Палуба наклонилась, и он соскользнул метра на два, но один из солдат поймал его. Похлопал по плечу:

— Десять секунд!..

«Ты должен, — сказал себе Том. — Ради Сильваны».