Глубокая разведка - Владимир Добряков

— Нет, не так! Не надо напрягаться. Да не так ты ложишься!

— Клета! Он же не понимает нашего языка! По-нашему говорят только Лена с Наташей и Андрей с Толей.

— Тогда ты ляг сама и покажи ему, что надо делать. Он поймет.

— Димка, — слышится недовольный голос Сергея, — не кобенься и не лапай девчонок. Делай все так, как они показывают. Они, сдается мне, свое дело лучше нас с тобой знают.

Я усмехаюсь и иду дальше. Забираю цивильную одежду для себя и Лены. Там же переодеваюсь. Сбрасываю надоевшие комбез и сертон, здесь можно обойтись и без них. Облачаюсь в брюки и рубашку. Захватываю Ленин костюм, ноутбук и направляюсь к себе.

Захожу в наше помещение и столбенею от неожиданности. Лена сидит на краю большого ложа. На ней атласный халатик малинового цвета и красные сетчатые гольфы. И халатик, и гольфы по краям отделаны белым пушистым мехом.

— Ну, как я выгляжу? — интересуется Лена.

— Вполне адекватно, — хвалю я ее, — только, где ты все это взяла?

— Позаимствовала у Делы. Но по выражению твоего лица я вижу, что-то не так.

— Все так, только цвета не твои. Непривычно.

— Для разнообразия пойдет. А что ты скажешь на это?

Лена соскакивает с постели, подходит к стене и нажимает какой-то выступ. Начинает звучать тихая музыка, вроде той, под которую танцевали Дела и Клета. Лена начинает танец, почти в точности повторяя движения девушек. При этом полы ее халатика распахиваются, и она сбрасывает его на пол, оставаясь в одних гольфах. Я только головой качаю. На такое способна, пожалуй, только одна Ленка.

А Лена в танце приближается к стене и что-то снова переключает. Музыка меняется. Теперь звучит та мелодия, под которую фигуры на столе занимались эротическими играми. Лена медленно приближается ко мне «кошачьей» походкой. Тут уже и я не выдерживаю. Быстро сбрасываю рубашку и брюки и так же медленно движусь навстречу подруге.

Повинуясь музыкальному ритму, мы с ней начинаем осторожно касаться друг друга. Сначала издалека, но постепенно сближаемся, и ласкающие касания принимают уже иной характер. Соски ее грудей касаются и трутся о мою грудь, живот и бедра. Мои пальцы играют ее сосками, гладят шею, поясницу, ласкают ягодицы. Дальше ласки принимают все более интенсивный и интимный характер. Мы опускаемся на ложе, и для нас перестает существовать все на свете, кроме нас двоих.

Ноги Лены в красных сетчатых гольфах то высоко взлетают вверх, то падают мне на спину и обхватывают ее. Лена то сладостно стонет, то вскрикивает. Но это — не конец. Это — только начало. Начало долгой радостной ночи, полной утех сладостного обладания друг другом.

И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем.

(Откровение Иоанна Богослова, гл. 9,ст. 21.).

Когда я просыпаюсь, мне живо вспоминается мое первое утро в Нуль-Фазе. Я тогда так же лежал в объятиях Лены, и так же ее ножка лежала поверх моих ног. Только тогда эта ножка была оплетена белыми ремешками босоножек, которые я не успел снять со своей вновь обретенной подруги. А сегодня она в красном сетчатом гольфе, отделанном по верху узкой полоской пушистого белого меха.

Я осторожно поглаживаю эту теплую ножку через редкую красную сеточку. Моя подруга сразу реагирует, словно она вовсе не спала, а только ждала моего пробуждения. Нога уходит влево, а Лена перемещается на меня. Она, не открывая глаз, проводит сосками грудей по моим плечам и лицу. Нежно поглаживаю эти, зовущие и жаждущие ласки груди и спрашиваю:

— Будем вставать или продолжим?

— А ты, что, стоя не умеешь? — смеется Лена. — Но, пожалуй, пора.

— Сделаем перерыв. Это у нас здесь не последняя ночь. А хозяева, наверное, уже давно встали. Нехорошо заставлять их ждать.

Лена спрыгивает с ложа и уходит через овальную дверцу в соседнее помещение. Я его вчера не заметил. Через несколько минут моя подруга возвращается и приглашает меня:

— Иди, приведи себя в порядок. Кстати, у душа температура и направление струй регулируются мысленным приказом.

Я провожу в душе несколько больше времени. Мои попытки мысленно управлять струями воды напоминают мне, как я осваивал работу на синтезаторе. Меня то обдает ледяной водой, то ошпаривает кипятком. Впрочем, контрастный душ, говорят, очень полезен. Может быть. Но если на вас одновременно будет сверху литься ледяная вода, а снизу, между ног, мощной струей будет бить кипяток… Никогда не думал, что у меня могут быть такие мазохистские мысли.

Лена встречает меня выговором:

— Что ты там возишься, как девица, собирающаяся на первое свидание. Сам говорил: «Неудобно заставлять ждать хозяев!», а сам же копаешься.

В зале, где мы сидели вчера вечером, никого нет. Тогда мы идем в столовую и, к своему стыду, видим, что мы явились самыми последними. Наташа с Анатолием уже заканчивают завтрак. Остальные уже съели по порции целительных ягод и сидят с чашками, от которых исходит пряный, сладкий аромат.

— Доброе утро! — приветствует нас ора Кинбрус. — Как отдохнули?

— Прекрасно, — отвечаю я, — Лучшего и пожелать трудно.

Ора Кинбрус ставит перед нами сковороду, на которой шипит и ворчит яичница с ветчиной, и две керамические миски. В одной из них зелень, в другой творог.

— Я очень рада. Мы не будем возражать, если вы останетесь у нас подольше. И совсем уж будет хорошо, если вы решите остаться у нас насовсем. В самом деле, может быть, хватит вам скитаться по опасным тропам?

— Извините, ора, — с мягкой улыбкой возражает Лена, — я вчера объясняла вам, что опасные тропы — наша профессия. В тех Мирах, где все спокойно и благополучно, нам просто нечего делать. Мы — хроноагенты. И хотя ваша Фаза не сотрудничает с нашей организацией, мне кажется, что вы о нас знаете.

— Верно, Лена, вы не ошиблись. Мы знаем и о вас, и о ваших противниках. В свое время, это было очень давно, я тогда еще не родилась, наши старейшины вели переговоры с вашим руководством и с руководством ваших противников. Вы их называете ЧВП. Верно?

— Да, — Лена кивает, — Черный Вектор Противодействия.

— Мы тогда отказались от сотрудничества и с вами, и с ЧВП. Ни вы, ни они не могли ничего нам дать полезного, ни в чем не могли нам помочь. Слишком уж мы с вами разные, хоть и живем одновременно на одной планете. Да и наши знания, наши, как вы говорите, технологии бесполезны в других Мирах.

— Но с нашей помощью вы могли бы связаться с другими Мирами, подобными вашему, — возражаю я. — Это, наверное, было бы полезно и для вас, и для них.

— А мы и так имеем с ними связь, без вашего посредничества. Более того — мы имеем возможность перемещаться при необходимости из Мира в Мир. Примерно так, как вы пришли к нам.