Иллюзия бога - Алина Штейн

пугает. И тогда леопард исчезает, и на место ему приходит мрак, который пахнет листьями, виноградом и напитанным дождем лесом. И звук, глубокий и отдаленный.

Смех. Он звучит в ветвях деревьев, змеится по мху, отзывается со всех сторон.

Ариадна знает: божество, которое отвечает после прихода темноты, не может сулить ничего хорошего. Видимо, таков его истинный облик: безбрежная и дикая ночь, тьма, полная безумного и страшного веселья. С другой стороны, боги вообще редко сулят что-то хорошее.

– Красавица, – спрашивает мрак, – почему ты грустишь?

Тьма гладит по волосам, касается ее плеч, прижимается к ней, как любовник.

– Покажись, красавец, – зло требует она. – Я сегодня не расположена к шуткам.

Мрак обретает линии, образует мужской силуэт. Тень открывает яркие голубые глаза, которые темнеют с каждой секундой. Ариадна отстраненно думает, что он не так красив, как был красив, например, Тесей. Но привлекателен так, как могут быть привлекательны только боги. От него исходит энергия беспорядка, освобождения, безумия и безрассудства.

– Нежная, как цветение виноградников, но крепкая, как сталь, – улыбается он. – Я долго искал тебя. Вначале, хоть ты этого и не помнишь, не было ничего, кроме нас с тобой.

Сердце Ариадны пускается вскачь.

– Ты меня с кем-то путаешь.

Это ложь, которая ни за что его не обманет: он похож на того, кто показывает правду и управляет иллюзиями. А она чувствует себя так, будто действительно когда-то знала его. Просто теперь не может вспомнить, откуда и почему. Знала так хорошо, что почувствовала бы его, даже приди он с лицом, которого она никогда не видела. С голосом, которого никогда не слышала. Даже если бы их разделяли столетия, она бы все равно чувствовала его.

– Будь моей королевой, а я буду твоим королем. Мы могли бы разобрать вселенную на части и сложить снова. Создать новую, еще лучше прежней, еще безумнее прежней. И править ею, а потом снова разрушить до основания. Все неверующие встали бы на колени.

Но Ариадна не спешит отвечать согласием. Боги могут лукавить, боги могут быть жестокими, боги могут вести себя бездумно и порывисто, точно дети.

Уж она-то знает.

Она ведь сама когда-то была богиней, пусть это воспоминание и почти стерлось. Когда-то давно, когда еще не родилась смертной царевной Крита, девушкой, чьими самыми яркими достоинствами были умение завораживающе танцевать и большое милосердное сердце…

– Что тебе мешает согласиться? Разве ты не устала, милая Ариадна?

Вечность она живет, будто эхо, будто призрак. Люди забыли ее и вспомнили, лишь когда она сама стала человеком. И даже теперь ее предали. Все-таки сердце у богов болит совсем не так, как у людей, это она тоже уже успела забыть.

Конечно, она устала.

– Поклянись водами реки Стикс, что не навредишь мне, – велит она.

Стикс – священная река из Царства мрачного Аида, олицетворение первобытного ужаса. Клятва, которую не способен нарушить ни один из богов.

Глаза мрака загораются любопытством, и он с готовностью кивает:

– Клянусь рекой Стикс.

Когда он приближается, она ждет, что он вцепится в нее клыками хищника, но ладони, сжимающие ее лицо, осторожны. Поцелуй такой нежный и невесомый, что ее охватывает неожиданная злость, и тогда она сама притягивает его к себе и впивается в губы, сотканные из тьмы, чтобы забыть, чтобы почувствовать, чтобы…

Обретенные воспоминания едва не сбили с ног.

Через приоткрытое окно просочился свежий ветер, принесший запах дождя. Ари устала нервно мерить комнату шагами и уселась на подоконник. Услышав поворот ключа в замке, она спросила, не оборачиваясь:

– Вечеринка с деканом?

– Убийство, – пропела Гестия совершенно сумасшедшим голосом. Ее глаза сияли в полумраке. Свет уличных фонарей окрашивал светлые волосы в голубой цвет. – Мы зарезали его собственным скальпелем!

Она тоже не стала включать лампу в комнате. Скинула ботинки и прошлепала босыми пятками на кухню, затянувшись косячком.

– Умираю с голоду, – пояснила она, возвращаясь с тартинкой с абрикосовым джемом. И повалилась на кровать, то рассеянно жуя, то выпуская кольца дыма. На тумбочке сама собой вспыхнула фигурная свеча, но девушка даже глазом не моргнула.

– Ого, – только и выдохнула Ари, спрыгнув с подоконника.

Она не чувствовала страха перед этим удивительным существом, в которое превратилась ее подруга. Только неловкость. Может, дело в том, что ни в кого она не превращалась? Гестия – это Гестия. Всегда ей была и будет.

– Расскажи, что случилось, – попросила она.

Гестия охотно подвинулась и скинула подушки на пол, давая Ари вытянуться рядом.

– Когда Альбер Камю сказал: «Единственный способ стать свободным в несвободном мире – это освободиться настолько, чтобы само твое существование стало бунтом»… И когда Субкоманданте Маркос сказал: «Простите за беспокойство, но это революция!» – вот на что это было похоже.

– Сколько вас там было?

– Пятеро.

– Афины с вами не было? Она не появлялась со вчерашнего дня.

– Нет. Она же у нас стратег. Может, увидела что-то, чего не видим мы, и сочла за благо держаться подальше.

– Что вы натворили?

– Не пойми неправильно, Ари, но у нас не было выбора. Мы ведь когда-то уже уничтожили Кроноса. Теперь история просто повторилась.

Ари попыталась вызвать в памяти лицо декана. Она впервые увидела его в актовом зале, где он произносил приветственную речь для новых абитуриентов. Высокий обаятельный человек в идеальном костюме. Держался уверенно и с достоинством, расписывал преимущества их университета так вдохновенно, будто сам в них верил. А может, и правда верил.

«Интересно, – подумала она, – встречала ли я его в прошлой жизни? Наверное, нет. Он был титаном, свергнутым властителем мира, и Зевс к тому моменту наверняка уже отправил его в Тартар. Ему не было дела до моего родного Крита».

– Хотя мне, кажется, даже жаль его, – сказала Гестия. – Несмотря на все, что он сделал. В сущности, они с Зевсом ужасно похожи… Но да, нам пришлось убить его, так было нужно. Ты, наверное, мне не веришь?

– Верю.

– Ты тоже все вспомнила, да?

Ари молчала, но Гестия крепко стиснула ее руку, светясь от радости.

– Я знала, что ума тебе не занимать. Чувствовала, что ты тоже обо всем догадаешься!

– Легче мне не стало.

– Но это еще не самое интересное. – Косячок резко погас, и Гестия отбросила его, продолжив: – У Кроноса в кабинете оказалась потайная комната. Мы нашли там Семелу. Мертвую, но не тронутую тлением. Она будто просто заснула. Можешь себе представить?

У Ари перехватило дыхание.

– Что вы с ней сделали?

– Оставили там. Я пыталась убедить Аида попробовать… хм… испытать на ней свои силы.

Ари кивнула: она знала, на что способен Аид, видела