Элина и Орбус - Лера Зима

– Это еще не все, – прохрипела демоница и рассыпалась.

Снова соберется, – подумала я. Но нет, кости тоже стали прахом, который сдуло ветром, растворило в тишине, так же, как и песок, в который превратились призраки видения моих друзей в Паньей слободе. Что-то щелкнуло, и открылись обе двери.

На полу – мой кулон.

– Спасибо тебе, Валентин! – говорю я, поднимая кристалл с благодарностью.

* * *

Но на этом все не закончилось. Блик кристалла снова засверкал там, где только что изливала свой гнев демоница. Воздух засиял сизым свечением, и вверх поползли сгустки тумана.

О боже. Очередной раунд. Да она неуничтожима!

Там, где был пепел, стояла девушка. Ее каштановые волосы были уложены в аккуратную прическу, а сама она грустно улыбалась.

– Теперь я могу появиться. – Рядом со мной стояла Аллессандриния.

– Спасибо тебе! – говорю я. – А кто это рядом? Твоя сестра?

– Я Корана. – Ответила девушка, не дожидаясь моей покровительницы. – Богиня Дорского леса и ночной луны, что синевеет в ночной тишине.

– Она больше не враг, не стоит бояться, – заметив мою тревогу, проговорила Аллессандриния.

– Ой, простите, что убила вас.

– Не меня. А демоническое зло во мне, – рассмеялась Корана.

– Я не знала, что Вы, такая милая, точнее, можете ею быть, когда стреляла, – выговорила я.

– Нет, меня освободила не стрела. Меня пробудила твоя любовь. Твои чувства, а не жажда обладания. Спасибо, что сумела показать мне такое.

– И от меня тебе спасибо, Элина, – сказала Алессандриния.

– За что?

– За то, что помогла всем нам.

– А что будет с народом Безвременья?

– С ними все хорошо. И всегда будет так. И если надо, они придут к тебе на помощь, ведь твои предки, тоже оттуда, – сказала Корана.

– Кора, нам пора, Боги Небесных Созвездий ждут нас. – Позвала ее Аллессандриния.

– Вы уходите навсегда? Аллессандриния, я больше не смогу тебя звать?

– Не навсегда. Если, действительно, понадоблюсь, зови.

– И меня тоже, – улыбнулась Корана.

Обе засияли в белом ореоле, и яркие шарики, словно светлячки, закружили вокруг этих юных дев, унося в неведомые дали.

А дверь, за которую я боролась, теперь была открытой.

* * *

Иду по последнему коридору, с высоко поднятой головой. Кажется, я обрела новое умение, новый талант. Видимо, не без помощи того опыта, со штукатулкой. Теперь мне не нужны были инструменты. Я слышала все.

И то, что раньше казалось какофонией, приобрело иное звучание: в мое сознание проникали звуки Орбуса, и Луны, и Земли, и созвездий. Я вслушивалась в музыку сфер. Странное, непривычно земному уху звучание, в котором ноты перемежевались с непонятными переходами четвертью тонов. Я чувствовала пульс замка. И знала, он стучит в последний раз. Скоро дьявольский камень, сердце этого мира, что ядовитым оком повисло над землей, как проклятие, отравляя нашу жизнь, биться перестанет.

Отворяю последнюю дверь.

* * *

Передо мной предстал замысловатый оптический механизм. В окне виднелась Земля, многократно преломлялась в кристаллах.

Осмотрев многочисленные грани, я нашла нужный камень, самый крупный. На его поверхности отражалась моя родная планета. От металлической оправы его серебряные нити отходили тончайшей паутиной.

– Это тот самый камень, – произнесла я и вытащила из оправы.

* * *

Сердце билось. И музыка играла громче и громче. И воцарилась тишина. Мелодия затихла, сердце замерло. Кристалл разлетелся на осколки.

* * *

Теперь надо придумать, как же попасть домой.

Обратный путь преодолевать не хотелось. Долго. Муторно. И неразумно.

Да, в лесу оставался мой шалаш. Пожалуй, я бы хотела вновь вернуться в тот лес и переночевать в сложенном из веток убежище.

Может быть, вернусь туда в следующий раз? Переночую в своем лесном домике. Он оказался самым гостеприимным местом на этой планете. Кто лучше создает: я или Морринг? – развеселилась я от собственной мысли. Но если и так, то точно не в этот раз.

Я посмотрела на окно, на Землю, на комбинацию кристаллов, на постамент. Думаю, эта система может работать как телепортер.

Достала порошок Процуса и распылила в свете отраженной земли.

Что-то пошло не так. В воздухе почувствовалась наэлектризованность и запах гари. Я обессиленно свалилась на постамент и упала.

[1] Пс. 90:1

Самый лучший день этой жизни,

Когда ты устанешь бежать,

Забывая все злые мысли,

Не видеть, не думать, не знать.

– Вспомнились слова песни[1].

Я проснулась в кровати в маленькой комнатке. Потянулась в постели. Тело казалось тяжелым и уставшим. Яркий свет бил в окно. Сколько времени я спала? И этот сон... Приснится же.

Я медленно встала с кровати. Немного пошатываясь, подошла к окну.  На улице пели птицы, аккомпанементом к их чириканью звучала капель. Шторки, закрывающие дверь в комнату, колыхнулись, и вошла Флорентина. Она бросилась ко мне в объятия, и мы прижались друг к другу.

– С добрым утром, Элина. Пойдем завтракать.

– С добрым утром, Фло. Как же я рада тебя видеть! Что со мной случилось?

– За чаем мы все тебе расскажем. Пожалуй, никому из нас не приходилось еще испытать столько, сколько пережила ты. Кто бы думал, что на Орбус отправишься именно ты.

– Так это был не сон? Ну а хотя бы где мы сейчас? В Чернограде, в твоем домике?

– Нет, – хихикнула Флора, – мы в Дорском лесу, за много миль от знакомых тебе мест.

– Ух ты! – удивилась я. – Как же я сюда попала?

– Ты проделала долгий путь. Спасла всех нас. Ты наша героиня! – с теплотой в голосе сказала Флорентина.

– Спасла? Героиня? Так это был не сон…

Я хотела скользнуть из комнаты, но тут, наконец, обратила внимание, что на мне не походная одежда, а ночная рубашка.

– Твое парадное платье в шкафу на второй полке. Переодевайся и приходи уже к нам! – Пояснила Фло. – Мы ждем!

И покинула комнату.

Я переоделась, заправила кровать, сложила ночную одежду и вышла к тем, кто меня уже ждали. Красные бархатные шторы колыхнулись за мной, и я оказалась в небольшой зале, залитой светом, проникавшим через три просторных окна.  Наталия, Никколо, Брод, Самоцвет, Флорентина почему-то встретили меня аплодисментами, нарушив мерный отсчет времени старых часов с маятником. Пригласили за накрытый скатертью стол. Дымился чай, булочки и варенье будоражили аппетит, в вазонах россыпями пестрили конфеты и печенья. А в самом центре стола красовался аппетитный яблочный пирог!