Час негодяев - Александр Афанасьев

– С птичками я разберусь. Пока я с тобой говорю.

– Понял. – Алекс протянул руку. – Мир?

И я подал руку. Потому что я и сам такой же, как он. Нас одни учителя учили.

– Бывай. Счастливо долететь…

Однажды Му Да и Мэн Да пришли к Учителю, и Му Да сказал:

– Учитель, вчера мы с Мэн Да ловили рыбу на берегу реки Сян и вдруг услышали странные звуки. Мы обернулись и увидели животное – у него была огромная голова с небольшими ветвистыми рогами, длинное тело и короткие ноги. Оно тонко поскуливало и смотрело на нас большими глазами, а из глаз текли слезы. Мэн Да крикнул, и животное скрылось в зарослях тростника. Я считаю, что это был цилинь, а Мэн Да говорит, что это был сыбусян. Рассудите нас, о Учитель!

Учитель спросил:

– А велико ли было животное?

– Оно было размером с лошадь, но высотой с собаку! – ответил Мэн Да.

– Уху! – воскликнул Учитель с тревогой. – Это был зверь пицзеци. Его появление в мире всегда предвещает наступление суровой эпохи Куй. А столь большие пицзеци приходят лишь накануне самых ужасных потрясений![85]

Когда звук «вертушки» растаял в ночи, а я стал богаче на восемь миллионов долларов, я отъехал в другое место и встал. Осмотрелся… тихо. Буча начнется с утра, но я к ней готов. Я знаю, что и как говорить и что делать, чтобы выйти сухим из воды. Потому что для Системы, жизни Дубенцова, несмотря на его генеральское звание, жизнь Алекса не более чем статистическая погрешность…

И тот, кто умеет грамотно убрать своих врагов, всегда ценен для Системы. А тот, кто уберет засветившихся и запачкавшихся, еще и окажет Системе услугу.

Я достал ноут и вышел в скайп. Адресат оказался на месте, он ждал. На меня смотрел Фельдман, небритый, в своем черном костюме.

– Добрый день, Михаил Иосифович.

– Добрый… – Фельдман подозрительно смотрел на меня.

– Разрешите выразить вам свои соболезнования по поводу произошедшего.

Фельдман фыркнул:

– А ты не охренел?

– Нет. Не охренел. Я вполне искренне.

Фельдман наклонился к экрану.

– Думаешь, я тебя в России не достану?

– Ну, конечно, достанете. А потом днепровский снайпер достанет вас. И еще кого-то. И еще. Око за око. Так? Я ведь в Чечне служил, за кровную месть побольше вашего, еврейского, понимаю. Не смогут найти вас – примутся за родственников. Еврейские семьи большие.

– Ты…

– К вам летит некто господин Либман.

– Кто?

– Либман. По супруге.

– А…

– Вы знаете, что он в Чечне со снайперкой баловался?

– Нет…

– А между тем это так. И знаете еще что?

…

– Если у вас, к примеру, появится желание зайти в эллинг, который построил господин Либман у своей дачи, ну, тот самый у Днепра, и посмотреть под сходнями… думаю, много интересного там найдете. На каждый вопрос должен найтись ответ, верно? Как в хорошем детективе…

Фельдман помолчал, принимая решение.

– Вместо господина… Либмана… теперь вы будете?

– Это не я решаю.

Мы смотрели друг другу в глаза – и хотя нас отделяли несколько сотен километров, мы чувствовали друг друга.

– Хорошо. Но по Донецку нам не мешайте. Ваши интересы мы учтем. И в Днепр больше ни ногой.

Я улыбнулся.

– Я серьезно! – резко сказал Либман. – Всему есть предел.

– Знаете… я как-то слышал… один депутат Рады агитировал ехать в АТО, а ему со смехом ответили – тильки на «Лексусе», господин депутат, тильки на «Лексусе». Так вот и я отвечу вам – тильки на танке. Тильки на танке, господин Фельдман…

Есть… Теперь еще одно.

Я набрал второй номер телефона. Его я тоже помнил наизусть…

– Козак слушает.

– Это твой русский друг.

– Что? Какого хрена!? Ты охренел звонить сюда?!

– Заткнись и слушай. Пиши адрес… – Я продиктовал загородный адрес Алекса. – По этому адресу живет тот, кто совершил все эти убийства. Винтовка у него. Он работал на Михаила Фельдмана. И кое-кого из наших. С нашими я разберусь сам. Разберись с теми, кто в Днепропетровске. Они сейчас поедут зачищать следы, может быть, уже поехали. Это твой шанс. Другого не будет.

Козак помолчал.

– Как я пойму, что ты не врешь?

– Никак. Это дружеская услуга. От одного рыцаря «холодной войны» – другому.

– Так ты все-таки агент.

– Не говори глупостей. Я служу своей стране. Так же, как и ты своей. Но ни ты, ни я не служим Украине. Украинцы едва не спровоцировали ядерную войну между нашими двумя странами. И они не остановятся, если их кто-то не остановит. Здесь и сейчас. Я не смогу этого сделать. Ты – сможешь…

…

– Действуй. Пока, так.

На аэродроме Днепропетровска агент ФБР Козак посмотрел на умолкший телефон. Щелкнул пальцами, принимая решение, набрал еще один номер.

– На связи, кто это?

– Это Козак.

– Черт… сэр… время неудачное.

– Другого нет. У тебя есть команда быстрого реагирования?

– Ну…

– Не тяни, брат.

– Человек восемь найду. А что?

– Ждите меня у Южного моста. Выдвигайтесь туда как можно быстрее.

– Да что произошло?

– Оружие по полной программе. Идут только добровольцы. Информатор сообщил мне точное место жительства ублюдка, из-за которого погиб Канада.

– О’кей. Понял. Буду.

– Возьми и для меня что-то. Братишка.

– Не вопрос. Семпер фи…

Окрестности Днепропетровска.

Ночь на 12 июля 2019 года

– Птичка пошла…

Беспилотник, пущенный сильным броском руки, зажужжал электрическим мотором и исчез в темноте…

– Есть изображение, сэр. Перед нами чисто.

– О’кей, работаем…

Уже выбравшийся из машины морской пехотинец застегивал подвесную систему, вооружен он был укороченным вариантом системы «М110», такой же, как в те, киевские дни. Ему не пришлось просить – как только он сказал, что есть возможность разобраться с теми ублюдками, из-за которых погиб Канада, морские пехотинцы без лишних слов сформировали небольшой отряд из числа тех, кто был в бодрствующей смене. Операция была незаконной, но всем было плевать: нельзя позволить убить одного из своих и чтобы все это просто так прокатило.