Джевдет-бей и сыновья - Орхан Памук

Чтобы избавиться от этих мыслей, а заодно и сдвинуться с нагретого щекой и ухом места подушки, Мухтар-бей перевернулся на другой бок. «Что будет дальше? В конце концов Джеляль-бея отстранят от дел! Когда его правительство уйдет, к власти придут люди, преданные Исмет-паше. Когда же это произойдет?» После того как Ататюрк умер и меджлис избрал Исмет-пашу президентом республики без единого голоса против. Мухтар-бей полагал, что правительство Баяра будет отправлено в отставку со дня на день. Однако он немного ошибся. Такой шаг был бы воспринят как знак неминуемости серьезных перемен в стране, поэтому на него не решились, и кабинет Джеляль-бея пятью днями ранее получил в меджлисе вотум доверия. Это означало, что старое правительство останется у власти как минимум на месяц, а то и ка два. «Выкинуть в мусорную корзину два месяца, чтобы только не волновать страну! — размышлял Мухтар-бей. — А между тем стране требуются немедленные перемены и приход новых кадров к власти. А новым кадрам не терпится приступить к работе. Мне тоже не терпится!» Хотел было усмехнуться, но тут же сказал себе: «А что тут смешного? Я терпеливо ждал и работал. Знания, опыт и смелость у меня есть. Кроме того, я проявил решительность и верность избранному пути. Так что с какой стати я должен считать это свое желание смешным?» Он приподнял голову от подушки. «Аллах свидетель, разве я менее достоин, чем Тевфик или Фаик?» Мухтар-бей начал перебирать в памяти, загибая пальцы, всех бывших министров и тех, кто мог бы претендовать на министерскую должность сейчас, и каждого находил менее достойным кандидатом, чем он сам. «Мухлис? Доктор Хулуси? Саджит, который по-французски говорит с грехом пополам? Нет, хвала Аллаху, я ничем их не хуже. К тому же я смелее и решительнее всех их и никогда не изменял избранному пути!» Подумав о своей преданности Исмет-паше, Мухтар-бей еще больше разволновался. Окончательно поверив, что про него вспомнят и предложат должность в новом правительстве, пробормотал вслух: «Хорошо, но когда же Джеляль-бея наконец отстранят от дел? Его правительство только морочит стране голову! А ведь время сейчас на вес золота! Эх!» Еще раз сказав себе, что о нем непременно вспомнят, Мухтар-бей положил голову на подушку.

Да, формируя новый кабинет, Исмет-паша обязательно вспомнит про своего верного соратника и предложит кандидатуру Мухтара Лачина будущему премьеру. Мухтар-бей в подробностях представлял себе сцену в президентском дворце. Вот Исмет-паша спрашивает премьера (на месте которого Мухтар-бею рисовался то Рефик Сайдам, то Шюкрю Сараджоглу): «Кому бы, по-вашему, можно было поручить этот пост?» — и, не дожидаясь ответа, продолжает: «Как вам кандидатура Мухтара Лачина?» Мухтар-бей посмотрел на потолок. «Да, Лачин! Он сам дал мне эту фамилию, разве он ее забудет?» Это было четыре года назад, когда все хотели получить фамилию от какого-нибудь высокопоставленного знакомого. Исмет-паша пригласил Мухтар-бея сыграть в шахматы. Когда партия была завершена, Мухтар-бей попросил премьера придумать ему фамилию. Исмет-паша немного подумал и сказал: «Пусть будет Лачин!»[90]Мухтар-бей попросил Исмет-пашу написать это слово (значения которого он, по правде говоря, не знал) на листке бумаги. Этот листок с неровно написанным словом он хранил до сих пор. Какого-то особого смысла в слове, ставшем его фамилией, Мухтар-бей не видел и решил, что Исмет-паша выбрал его из-за спокойного звучания, соответствующего спокойной натуре самого Мухтар-бея. Он действительно был спокойным человеком: умел ждать и терпеливо следить за развитием событий. Но именно терпеливо, а не инертно, лениво и нерешительно! Терпеливо ждал и не забывал о своей преданности Исмет-паше. Мухтар-бей стал вспоминать, как познакомился с ним — вскоре после переезда в Анкару. Встретившись с недавно избранными депутатами, Исмет-паша завел разговор о житейских привычках и стал спрашивать, имеют ли его собеседники обыкновение немного вздремнуть после обеда или нет. Мухтар-бей взволнованно и почтительно сказал, что у него такая привычка есть — и этим привлек внимание премьера. Однако по-настоящему Исмет-паша проявил интерес к Мухтар-бею, когда узнал, что тот неплохо умеет играть в шахматы. И уже через полгода после вхождения в меджлис Мухтар-бей был настолько близок к премьеру, что время от времени получал приглашение сыграть с ним в шахматы — не каждый удостаивается такой чести. Какие прекрасные то были годы! Жена была еще жива. В меджлисе шла борьба с противниками реформ — как явными, так и притаившимися, и Мухтар-бей бесстрашно срывал с них маски. В Анкаре ему очень нравилось, он верил, что его ждет блестящее будущее. «И вот теперь мое терпение будет вознаграждено. До цели всей моей жизни остался лишь один шаг!»

Мухтар-бей снова перевернулся на другой бок и прошептал: «Всего один шажок!» Один шаг — и вся его жизнь, не только будущая, но и прошлая, обретет совершенно иной масштаб. Радостный энтузиазм его юности, решительность и последовательность зрелых лет теперь будут увенчаны трудом на важной должности. Такая должность, как ничто иное, придает жизни человека глубину и значимость. «В особенности если это такой человек, как я…» Мухтар-бей никогда не считал себя яркой и многогранной личностью. Наслаждаться жизнью так, как это делает большинство людей его положения, он не умел. После смерти жены с женщинами он дела не имел — если не считать одной пьяной стамбульской ночи; желания своего стареющего тела подавлял — отчасти по нерешительности, отчасти же из-за лени. Светского человека из него тоже не получилось. В гостиных и салонах он все время оказывался в каком-нибудь уголке и был совершенно незаметен. Пустых разговоров не любил. Конечно, иногда и он был не прочь поболтать — особенно часто это случалось во времена его губернаторства, когда вокруг собирались внимательные и готовые восхищаться любым его словом слушатели; однако, переехав в Анкару, он понял, что страсть к разговорам — вовсе не определяющая черта его натуры. Не испытывал он привязанности и к алкоголю. Перечислив все свои качества, Мухтар-бей подумал: «И книги-то меня никакие не увлекают, помимо мемуаров! Значит, кроме этой должности ничто не сможет придать моей жизни глубину. Смысл жизни для меня — служить родине и благодаря этому возвыситься. А до должности остался только шаг. Всего один маленький шажочек!» Вспомнив, однако, что шаг этот должен сделать не он сам, а Исмет-паша, Мухтар-бей заволновался и вынужден был еще раз перевернуться на другой бок.

Один шаг… Но сколько ему пришлось перенести, чтобы до цели остался только этот маленький шаг! Будучи губернатором, он регулярно получал письма с проклятиями и угрозами расправы — все из-за того, что он воспользовался законом об одежде, чтобы как следует приструнить местных религиозных деятелей и мелких лавочников. В тот год в речи на День Республики он бесстрашно заявил, что реакционерам не будет пощады. Такова была его молодость. Потом была борьба в меджлисе, требовавшая решительности и последовательности. Конечно, он не был в числе лидеров этой борьбы, но и в задних рядах не отсиживался — хотя бы потому, что среди сторонников реформ отличался особенной дисциплинированностью. Мухтар-бей присутствовал на каждом заседании, внимательно слушал выступающих, в перерывах расхаживал по коридорам и, если случалось услышать спор между коллегами, непременно подходил к ним и высказывал свое мнение — но всегда спокойно, без аффектации, не устраивая скандала. Такая прилежность объяснялась не только ответственным подходом Мухтар-бея к своей должности, но и, несомненно, тем, что у него не было никакой другой работы. У большинства депутатов, даже тех, кто не занимал правительственных или партийных должностей, было еще какое-нибудь занятие. Кто был журналистом, кто адвокатом, кто землевладельцем. Собственно, благодаря успехам на своем поприще каждый из них и был выдвинут в депутаты. Мухтар-бей стал депутатом благодаря продемонстрированной на посту губернатора преданности делу реформ, однако если с журналистикой работу в меджлисе можно было совмещать, то с губернаторской должностью — нет. «Однако быть одновременно депутатом и приверженцем дела реформ законы позволяют, и я именно таков!» — подумал Мухтар-бей, вскочил с кровати и начал расхаживать по комнате.