Шепот в песках - Барбара Эрскин

Кастэрс улыбался.

– Я ее не звал. Уверяю вас, миссис Шелли.

– Ваши заверения ничего не стоят.

Луиза сделала шаг к змее. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.

– Мохаммед, прыгай в лодку.

– Нет, леди. Я не могу покинуть вас. – Лицо его было белым как мел.

– Прыгай! Меня она не укусит. – Луиза топнула ногой, и в ответ змея зашипела.

Мохаммед с величайшей осторожностью отступил назад. Луиза схватила зонтик, второпях брошенный Веницией на шезлонг. Теперь змея смотрела прямо на Луизу.

– Кастэрс, прикажите ей убраться. – Внезапно она улыбнулась. – Или вы хотите, чтобы я тоже погибла, как Хассан?

Лорд медленно покачал головой.

– Я не звал ее.

– Значит, ваша власть уже не та, что была? И вы не можете устранить зло, которое сами же и вызвали силой своего разума? – Она услышала, как за ее спиной Мохаммед пробрался вдоль борта к небольшой лестнице, спускающейся в шлюпку. Уже из шлюпки Мохаммед тихо позвал Луизу:

– Прошу вас, госпожа Луиза. Теперь спасайтесь вы.

Луиза слегка улыбнулась.

– Ну так как, лорд Кастэрс? Отправите меня к Хассану в рай?

Кастэрс издал шипящий звук, и змея повернулась к нему. И этот момент Луиза бросилась к борту и поспешила вниз по лестнице. Не прошло и минуты, как она уже сидела в лодке, а Мохаммед яростно греб в сторону «Ибиса».

За спинами их в ночной тьме раздался горький смех Кастэрса.

На полпути Мохаммед перестал грести.

– Госпожа Луиза. У меня есть для вас кое-что. – С этими словами он достал из-за пазухи какой-то маленький белый предмет и передал его Луизе. – Когда я перевозил леди Форрестер, я увидел, как это плавает в воде. Он не утонул, потому что воздух надул шелк, в который вы его завернули.

Луиза посмотрела на маленький влажный сверток, а затем с горькой усмешкой оглянулась на «Скарабея». Змея оказалась куда мудрее, чем кто-либо из них мог предположить. Сосуд для благовоний оказался в шлюпке Мохаммеда. Боги так и не приняли его.

Жертвенный камень уже готов для тебя…

Знай, что ты будешь уничтожен…

У стражников острые ножи, жестокие пальцы;

они умеют убивать…

И они отдадут твое тело твоим жрецам…

Мудрец взял лист бумаги. На нем он записал имена двух жрецов, Анхотепа и Хатсека, и их историю. Потом он написал предупреждение для торговца и всех людей Луксора. Это был рассказ о двух жрецах, которые готовы были убить друг друга, если бы это было в их силах, и которые убили бы всякого, кто дотронулся до их священного сосуда. Он был взят из святилища в храме. Руки, осквернившие сосуд, должны были превратиться в прах; руки же жрецов были запятнаны кровью.

Пока ученый писал, солнце уже успело сесть, и темнота накрыла дом торговца. Мудрец откланялся и ушел. Торговец поролся с чувствами, которые вызвала в нем вся эта история. В его руках оказался ценный подарок из древних веков. Цолжен ли он отдать его мудрецам, снискав за это уважение и почет, или же ему стоит отправиться в квартал Франжи и продать сосуд за баснословную сумму?

В глубоком раздумье торговец перечитывал бумагу. Жрецы теряли терпение. Они впитывали в себя его жизненную силу, а также силу его сыновей, жен и слуг и становились сильнее, чем когда-либо с тех пор, как покинули свое убежище.

Несколько катеров были пришвартованы на пристани в ожидании толпы желающих посетить световое представление в храме на острове Филе. Пассажиры с «Белой цапли» встали в очередь, как и остальные туристы, и забрались на катер, с волнением предвкушая что-то необычное и взирая на темные воды, отражающие сотни огней.

Как только Анна вслед за Сериной заняла место на корме, она обнаружила рядом с собой Энди. Анна нахмурилась, почувствовав, как рука Энди ложится ей на плечо.

– Все прекрасно, правда, Анна? Вы взяли с собой теплый платок? Насколько я понимаю, с наступлением темноты ветер становится очень холодным.

Анна незаметно отодвинулась от него.

– Спасибо, Энди. Я хорошо подготовилась к вечеру. – Она взглянула на Серину. В сумке Анны лежали дневник и флакон, а в сумке Серины – статуэтка, анк – символ вечности, фимиам и свечи. Женщины представляли, как смогут оторваться от толпы и в темноте зайти в святилище храма, если это вообще было возможно. Анна поискала глазами Тоби и увидела его в дальнем конце катера. Он разговаривал с человеком, стоявшим за штурвалом. Они смеялись и активно жестикулировали так, словно были знакомы уже много лет, и впервые Анна поняла, что Тоби разговаривает по-арабски. Она до сих пор толком не представляла, что же случилось тогда в Абу-Симбеле, но почему-то это ее не волновало. Тоби очень правдоподобно объяснил свое отсутствие, и, когда подвернется случай, он разъяснит Анне все остальное. Тут нечего волноваться.

– Так вы простили меня? – Энди склонился к самому уху Анны. – Вы же знаете, я только о ваших интересах и думаю.

Анна не понимала, имеет ли он в виду дневник и флакон для благовоний, или же речь идет о Тоби, но вдруг ей это стало безразлично. Она вывернулась из-под его руки, а катер тем временем мягко отчалил и тронулся в путь по реке.

Храм был освещен прожекторами и отражался в водах Нила во всей своей безмятежной красоте. Рядом с ним находился павильон Траяна, описанный в дневнике Луизы; с изящными колоннами, почти неземными на фоне темного полуночного неба он составлял поразительный контраст суровым опорам большого храма.

– Так ли это важно, что храм больше не стоит на своем родном острове Филе? Что его перенесли на Аджилкию? – прошептала Анна Серине. – Какое это могло иметь значение, ведь храм был поистине великолепен. Как будто он простоял на этом месте тысячи лет.

Серина пожала плечами.

– Остров Биге, место вечного сна Осириса, был действительно особенным. По-моему, он должен быть где-то здесь. – Она протянула руку в темноту. – Думаю, место, куда мы едем, окажется похожим на Абу-Симбел. А в Абу-Симбеле до сих пор ощущается что-то священное, правда ведь? – Серина вглядывалась в воды реки. – Ведь даже мы, туристы, испытали там чувство благоговейного трепета.

– Не думаю, что все, кто оказывается здесь в наши дни, приезжают поклониться Исиде. – Взгляд Анны упал на сумку, лежащую на коленях у Серины, и она вздрогнула. – Мне страшно.

Серина улыбнулась в темноте.

– Мне кажется, богиня все еще здесь. И она придет. Нам нечего бояться.

– И она отзовет обратно своих жрецов?

Серина медленно покачала головой, взгляд ее блуждал над темными водами.

– Кто же знает, что она станет делать.

Катера один за другим причаливали напротив храма. Пассажиры вставали и двигались к выходу, протискиваясь среди кресел, наклоняясь под низким навесом. Двое членов экипажа аккуратно придерживали катера у берега. Пассажиры чувствовали запах бензина, дым выхлопных труб. Все вместе это слегка действовало на нервы.