Хроники Нордланда. Пепел розы - Н. Свидрицкая

запнулся. На миг потемнело в глазах, в ушах поднялся такой звон, что он света невзвидел, пошатнулся, схватившись рукой за переносицу.

– Младший… – выдохнул, бросая нож для свежевания.

Примчавшись в охотничий дом, и узнав, что Гэбриэл там не появлялся, Гарет словно обезумел. Он чувствовал, что брат в опасности, что ему плохо, и с трудом сдерживался. Ему необходимо было мчаться на помощь, рвать и метать, пока брат жив, – а этой жизни грозила реальная опасность, и Гарет ощущал ее холодное дыхание всем своим существом.

– Ваше… ваше высочество… ваше вы… – трогал его за рукав лесничий, но Гарету было не до него, он метался, не зная, куда кинуться, и чувствуя, как нарастает опасность. «Я не вынесу, не вынесу этого опять! – Кричало все внутри. – Да где же эльф-то этот теперь?!!».

– Ваше высочество! – Почти повис на нем Дитишем, и Гарет заорал на него:

– Чего тебе?!!

– По следу пустить надо волкособа-то его. – Сказал лесник, и Гарет, обнадеженный, выдохнул:

– Точно… Гор! – заорал громко, и тот ответил басовитым лаем из комнаты, где был заперт.

– Где эльф?! – Спросил Гарет, заметив испуганную Ингрид. Та заломила руки:

– Он умчался полчаса назад, ничего никому не сказал… Боже мой, что случилось?! – Но ответа не услышала. Гарет взял Гора на поводок, и с лесничим и своими людьми помчался на то место, где поругался с братом – как он проклинал сейчас себя за это!.. Гор мгновенно взял след и побежал по тропе, натягивая поводок и хрипя от усердия. «Сам убью. – Бесился Гарет, яростью пытаясь изгнать из сердца дикий страх. – Сначала спасу придурка, а потом сам убью, чтобы не мучиться!».

Умытый, переодевшийся, Гэбриэл отказался от постели, в которую пыталась уложить его Элоиза, настаивая, что ему просто необходимо отдохнуть.

– Брат меня потерял. – Пояснил он. – И с ума сейчас сходит…

– Я отправлю к нему человека, – обещала Элоиза, – он скоро будет здесь! Все в порядке, твое высочество, все нормально! Мы, Сваны, всегда были верными вассалами Хлорингов, Смайли сам все это затеял, и я рада, что он поплатился за свою дурость и подлость.

– Я благодарю тебя за помощь. – Возразил Гэбриэл. – Мы этого не забудем. Но к брату лучше поехать мне самому, и прямо сейчас.

– Послушай, Хлоринг… – Элоиза уже не в силах была сдерживаться, – клянусь сиськами Святой Анны – свои-то у меня не ахти, – я ведь для тебя горы сверну! Ты только скажи, и я Папу Римского с престола сволоку и о колено сломаю! Пальцем шевельни и я твоя; и рыцари мои – твои, и дом мой – твой! Хочешь, я бошки врагов твоих тебе приволоку, хочешь?! – Смутив и даже слегка испугав его, она опустилась перед ним на колени, глядя ему в лицо и любуясь им с восторженной тоскою. – Я не вру, Хлоринг! Я не абы кто, я Элоиза Сван! Стоит мне свистнуть, и сорок рыцарей встанет под мои знамена – и все они твои, коли хочешь!

– Не хочу обманывать тебя… – Гэбриэл тяготился этой женщиной. Она ему не нравилась, и в то же время он чувствовал себя обязанным ей, и это требовало обойтись с нею деликатно. Но Элоиза перебила его страстно:

– А ты обмани! Не жалей, ври мне, помыкай мною! – Схватила его руку и пылко расцеловала, прижав затем к щеке и к сердцу. – Мне ведь совсем мало надо-то, Хлоринг! Смотреть на тебя, любоваться тобою, всего-то делов! А трахать меня можешь, когда хочешь, я потерплю, лишь бы любоваться тобою! Можешь даже других баб трахать, я сама тебе их подгоню, хочешь?! Только скажи, которую, каких любишь, хочешь, малолеток, хочешь, тощих, хочешь – смачных, каких пожелаешь! Пользуйся всем моим, мне – за счастье это будет! Цепной собакой твоей буду, сон буду твой сторожить, вещи твои за тобой носить, вино тебе наливать! Не гони меня только от себя, молю!

– Элоиза… – Ее пафос и страсть, кажущаяся ему нелепой, смущали и даже немного пугали Гэбриэла. «А она вообще-то как, с головушкой-то дружит?». – Опасливо думал он, подбирая деликатные слова. И снова она его перебила:

– О-о-о! – Простонала в восторге, еще сильнее заставив его сомневаться в своей адекватности. – Когда ты мое имя называешь, это словно звук ангельский! Ты вот сказал, и я обмерла вся… – Гэбриэл попытался отнять руку, которая, кстати, зверски болела, но Элоиза стиснула ее сильнее и вновь принялась целовать:

– Нет… не отнимай, не отнимай! Скажи, прикажи мне, что хочешь – я все исполню!

– Приказать? – Не выдержал Гэбриэл. – Тогда слушай: оставь меня в покое и дай уехать. Я благодарю тебя за помощь, и готов отплатить любой ответной услугой, но только не тем, что ты хочешь. У меня в августе свадьба, я люблю свою невесту, и твои жертвы мне не нужны. И это… не надо так. Ты же первая и возненавидишь меня теперь. А мне бы этого не хотелось.

– Ты прав… – Медленно поднимаясь с колен и сильно потемнев лицом, произнесла Элоиза словно через силу. – Затмение нашло, не иначе… – Женщина внезапно осознала, что только что унижалась перед мужчиной, которому она не нужна и даже неприятна – эту неприязнь она читала в его глазах в этот момент так, словно она была выписана там огненными буквами. – Ошиблась я…

– Прости. – Сказал Гэбриэл и пошел прочь, к выходу, чувствуя себя скверно. Даже жаль ее было. Но что он мог?.. Ну, не поддаваться же ей, в самом деле! Своим безжалостным взглядом он видел все ее недостатки, делавшие ее совершенно для него непривлекательной. Не говоря уже о диком поведении и нелепых признаниях. Ему вспомнилось, как призналась ему в любви Алиса, и Гэбриэл ощутил вновь нежность и гордость: его Солнышко все делает безупречно!

Элоиза осталась стоять, оглушенная, ошеломленная. Сначала ей было больно. Очень больно. Она поняла не только то, что была Хлорингу неприятна, но и то, насколько унизилась. Мгновенно безумное желание трансформировалось в безумную же ненависть. И она бросилась следом за ним.

Гэбриэл был уже во дворе, разговаривал с ее кузеном. И откуда тот взялся, придурок малахольный?! Более того: конюх уже вел к ним оседланного олджернона, на котором привез Хлоринга Смайли. Бедолага-Смайли! Элоиза поняла, что лишилась любимого мужчины, и ради кого?! Ради тупой… бесчувственной колоды!

– Куда собрался?! – Воскликнула, вне себя от ярости. – У нас осталось, что обсудить, Хлоринг!

– Вали скорее! – Прошептал Сван, подмигнув Гэбриэлу. Но тот замер, решив разобраться, что случилось, и как-то сгладить неприятное впечатление – Элоизу ему все еще было жаль.