Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

Отныне она распространялась лишь на Италию и ближайшие к ней провинции. Факчески была уничтожена должность цензоров. Судебная власть, отнятая у всадников, переходила к сенаторам. Всадникам было также отказано в сборе откупов с провинции Азии.

Проведя все эти законы, в 79 г. до н. э. Сулла внезапно даже для своих сторонников отказался от власти и, став частным лицом, удалился в поместье. Сулла был единственным римлянином, дважды завоевавшим Рим с помощью войска, и первым, кто добровольно отказался от власти. Последний акт вызывал в древности большее удивление, чем первый, поскольку, казалось, противоречил одной из главных черт характера Суллы – его неуемному честолюбию. Но, официально отказываясь от власти, Сулла знал, что сохраняет ее, ибо оставался страх перед ним и верными ему легионами и «корнелиями». Созданный Суллой механизм власти был настолько прочен, что мог действовать и без его вмешательства. И даже после смерти Суллы (78 г. до н. э.), когда тело его было поглощено пламенем погребального костра, римские граждане не почувствовали, что обрели свободу.

Тексты

1. ИЗБРАНИЕ ГАЯ МАРИЯ КОНСУЛОМ

Саллюстий. Югуртинская война, 73, 4–7

Для военачальника знатность, ранее служившая ему украшением, стала причиной ненависти, напротив, низкое происхождение Мария усиливало к нему расположение. Впрочем, отношение к каждому [Мстеллу или Марию] определялось больше пристрастием враждующих сторон, чем их достоинствами и недостатками. Кроме того, мятежные магистраты возбуждали чернь, на всех сходках обвиняли Метелла в уголовном преступлении, превознося доблести Мария. В конце концов они так распалили народ, что все ремесленники и сельские жители, чье состояние создается трудом рук их, бросив работу, толпами сопровождали Мария и ставили его избрание выше своих собственных интересов. Так после поражения знати, спустя много лет консулат доверяют новому человеку.

2–3. НАЧАЛО СОЮЗНИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ

Веллей Патеркул, II, 13–14

Затем с промежутком в несколько лет в трибуны вступил Ливий Друз, человек в высшей степени благородного происхождения, исключительного красноречия и редкой честности… Он стремился восстановить былую славу сената, вернув ему судебную власть, отнятую у всадников. Последние приобрели ее благодаря законам Гракхов по отношению ко многим знатнейшим и к тому же ни в чем не повинным людям. Они осудили по закону о вымогательстве, несмотря на вопли граждан, П. Рутилия, человека наиболее достойного не только в своем веке, но и во все времена. Во всем том, что затем Друз предпринимал в интересах сената, он встречал противодействие сенаторов, не понимавших, что предложенное Друзом в пользу плебса было как бы приманкой, чтобы, соблазнив толпу меньшим, добиться большего <…> Тогда, поскольку его благие намерения не осуществлялись, мысль Друза склонилась к дарованию прав гражданства Италии. Когда, намереваясь это осуществить, он возвращался с форума с огромной и нестройной массой граждан, которая его всегда сопровождала, во дворе дома его сразил удар в бок. Убийство Друза вызвало давно уже назревавшую Италийскую войну.

Аппиан. Гражданские войны, I, 35–36

После Флакка и Гракха трибун Ливий Друз, человек очень знатного происхождения, также обещал, по просьбе италийцев, снова внести закон о даровании им гражданских прав. Это было главное пожелание италийцев, так как они рассчитывали, что этим способом они тотчас станут из подвластных полновластными. Ливий, подготавливая к этому народ, приманивал его на свою сторону тем, что организовал много колоний в Италии и Сицилии, выведение которых хотя и было решено с давних пор, однако не было приведено в исполнение. Сенат и всадников, враждовавших тогда между собой, Ливий пытался примирить законопроектом, одинаково приемлемым для тех и для других. Не имея возможности открыто вернуть судейские должности сенату, он придумал следующую уловку. Из-за происходящих тогда распрей число сенаторов едва доходило до 300. Ливий предложил прибавить к ним столько же сенаторов из числа всадников, руководствуясь знатностью происхождения, так что на будущее время суды состояли из совокупности всех шестисот лиц. Ливий присоединил к своему законопроекту еще то, чтобы члены сената производили расследование по делам о взяточничестве, по которому тогда почти неизвестно было привлечение к суду, настолько взяточничество вошло в обычай и было беспрепятственно распространено. Ливий в своем законопроекте имел в виду и сенаторов и всадников, но случилось обратное тому, на что он рассчитывал. Сенат был в высшей степени раздражен тем, что в его состав войдет такое большое число членов из всадников <…> В свою очередь всадники опасались, чтобы, при таком угодничестве Ливия, суды не перешли на будущее время от всадников в ведение исключительно сената <…> И зависть к более влиятельным из числа всадников овладела всеми прочими. Сверх того они были возбуждены еще тем, что должны были снова всплыть обвинения во взяточничестве, которые, как они были уверены, были уничтожены с корнем, и притом в их интересах.

Таким образом, в ненависти к Друзу сошлись и всадники и сенаторы, несмотря на свою враждебность друг к другу. Один лишь народ ликовал при мысли о выведении колоний. Но италийцы, ради которых Друз главным образом придумал все это, испугались закона о выведении колоний. Они боялись, как бы у них немедленно же не были отняты те общественные римские земли, которые не были еще поделены и которые одни из них возделывали, отчасти захватив их насильственным путем, отчасти скрытно. При этом италийцы сильно беспокоились и о своих собственных землях. Этруски и умбры, которые испытывали те же опасения, что италийцы, и которые, как думали, были привлечены консулами в Рим под предлогом выступить с обвинением против Друза, а на самом деле – с целью его убить <…>

Таким образом, Друз был убит во время исполнения им должности трибуна <…>

4. ПРИСЯГА ВОССТАВШИХ СОЮЗНИКОВ

Диодор, 37

Клянусь Юпитером Капитолийским, римской Вестой и отцом моего государства Марсом. Клянусь животворящим солнцем и землею, кормящими животных и растения. Клянусь богами, основавшими Рим, и героями, распространившими его могущество. Клянусь, что друзья и недруги Ливия Друза будут моими друзьями и недругами. Клянусь, что я не буду щадить ни своей жизни, ни своих детей и родителей, ничего своего, лишь бы быть полезным Ливию Друзу и тем, кто принес ему присягу. А если по закону Ливия Друза приобрету римское гражданство, я буду считать Рим своим отечеством, а Друза – своим великим благодетелем.

Глава XX

Римская держава (70–60-е гг. I в. до н. э.)

Смена поколений. Со смертью Суллы заканчивается первый этап гражданских войн в Риме. Начинается новый, не менее ожесточенный. Ушло поколение великих полководцев Мария и Суллы, политических борцов Сатурнина, Ливия Друза Младшего и Цинны. Оружие и политические страсти были унаследованы теми, кто родился во время Югуртинской или Кимврских войн, кто в годы противоборства Мария и Суллы были мальчиками и юношами. Лишь немногие из них участвовали в битвах на стороне Мария или