Дитя ярости - Клэр Легран

Сквозь ресницы она бросила свирепый взгляд на приближающееся пламя, потом расфокусировала зрение и начала молиться, вдыхая и выдыхая каждое знакомое слово.

Мир засверкал золотистыми искорками.

«Пока, – добавила она уже от себя, – я не прикажу тебе».

Она оттолкнулась от земли и побежала, направляя всю силу своего гнева и горя вперед перед собой, словно волну. Огонь расступался перед ней, языки пламени расходились, поднимаясь на стены, чтобы пропустить ее. Она упорно бежала, слыша, как стена огня снова сходилась за ее спиной, обдавая ее жаром. Риэль завернула за угол, потом за второй, проскочила в дверь и оказалась на круглой площадке.

В окружавшей ее стене было семь дверей, включая ту, через которую она вошла. Ее снова охватило отчаяние. Какую из них выбрать?

Небо затягивалось дымом. Стоя на коленях с закрытыми глазами, она слышала, как вспыхивают новые очаги огня – слева и справа. На землю градом сыпались искры.

Она впилась пальцами в землю, представляя, что каждая капелька пота, скатывающаяся с ее тела, просачивается в каменные жилы и с гулом бежит по ним, показывая правильный путь.

И тут же увидела внутренним взором, как сгустки золотого света молнией пронеслись в непроглядной темноте земли, устремляясь к огню в центре лабиринта. Устремляясь к Талу.

Ее тело наполнилось теплом, но не от самого огня – от эмпириума.

Риэль чувствовала, как он поднимается из земли, призванный ее отчаянной молитвой. Тепло поднялось по ее рукам и ногам, заполнило живот, побежало по позвоночнику и скопилось в основании черепа.

Когда она открыла глаза, весь мир вокруг нее сиял золотым светом. Одна из дверей – вторая справа – светилась ярче других. От двери прямо к ней протянулась золотая дорожка, и ей послышалось, что с той стороны мужской голос зовет ее по имени.

Риэль моргнула. Золотое свечение исчезло, и мир стал прежним, но она уже больше не боялась потеряться в лабиринте.

Она сорвалась с места, пробежала через этот вход, свернула направо, снова направо и налево, окруженная со всех сторон взмывающими ввысь языками пламени. Сквозь гул огня и треск рушащегося лабиринта она слышала ликующие крики толпы и заставила себя бежать еще быстрее. Сзади обрушилась стена, и языки пламени лизнули ей спину. Она упала на землю, перекатилась, сбивая пламя, вскочила на ноги и снова побежала.

Еще одна развилка. Риэль свернула налево. Метров через пятьдесят она уткнулась в каменную стену.

Раздался звук рога, и небо прочертила очередная огненная дуга.

Совсем близко в трех местах сразу раздался страшный грохот. Ближайшая стена зашаталась и заскрипела.

Риэль резко развернулась, посмотрела в ту сторону, откуда доносился звук, а затем вернулась обратно к развилке и побежала по правому проходу. Она бежала долго и так быстро, что закололо в боку. Уклонившись от рушащейся стены, она закрыла лицо рукой, защищаясь от искр. Впереди, за грудой дымящихся развалин, в которые превратилась стена, она слышала оглушительный рев бушующего пожара.

Ей пришлось преодолеть эту преграду, отбрасывая в стороны куски обгоревшего дерева, и она оказалась на круглом дворе, испещренном черными воронками, из которых тянулись языки пламени. В центре двора, среди обломков и языков огня стоял так хорошо знакомый ей дом.

Это было узкое трехэтажное строение, слишком скромное для главнокомандующего королевской армией. Стены его были покрашены в серый цвет – ее отец происходил из клана мастеров металла, и ярко-зеленый цвет – цвет королевской семьи, которой он служил.

По крайней мере так говорил ей он сам. Но мать Риэль поведала ей правду. Скупой на проявление чувств, Арман Дарденн приказал покрасить стены своего дома зеленой краской, потому что это был цвет глаз его дочери.

Риэль захлестнул всепоглощающий страх, и она уже не могла мыслить трезво.

В центре лабиринта стояла точная копия ее родного дома. И он был весь в огне.

Риэль, что ты наделала?

Она мертва! О, боже. Помогите нам! Кто-нибудь, помогите!

Но потом Арман Дарденн пришел в себя. Он сидел у обожженного красного тела своей жены и смотрел на Риэль, слушал ее безумные рыдания с выражением ненависти и презрения на лице, пока не перестал быть человеком, которого она знала. Его лицо превратилось в ничего не выражающую маску, и с тех самых пор он никогда не открывался ей. Он опустил мертвое тело Мариз Дарденн на землю, поднял на руки окровавленную дочь и поспешил по тайным ходам под замком в Храм Огня, в покои Тала.

Заспанный Тал, которому тогда было всего девятнадцать лет, открыл дверь, посмотрел на Риэль и протянул к ней руки.

«Помоги нам, – сказал тогда отец безжизненным голосом. – Помоги ей. Не дай им забрать ее у меня».

– Риэль!

Крик Тала, доносящийся из глубины дома, потряс ее. Она сделала пару неуверенных шагов вперед, поднимая взгляд на горящее здание.

– Не могу, – прошептала она. Все тело ее тряслось от охватившей ее безудержной паники.

А затем фасад дома с ужасным гулом и треском начал оседать.

Тал, задыхаясь, выкрикнул ее имя – и наступила тишина.

Риэль обежала дом, пытаясь в облаке дыма найти заднюю дверь. Память ее не подвела – почерневшая деревянная дверь действительно оказалась там. Девушка изо всех сил толкнула ее ногой, и та легко поддалась. Переступив порог, она оказалась среди густого черного дыма и бушующего оранжевого пламени. Было странно видеть знакомые комнаты, которые теперь были совершенно пустыми – никакой мебели, никаких картин на стенах, только яростное пламя и едкий запах дыма, казалось, с каждым вздохом забивающего ее легкие тьмой и отчаянием.

Она закрыла лицо рукавом.

– Тал? Где ты?

– Здесь, – откликнулся он слабым голосом, – в гостиной!

Она неверными шагами прошла по широкому коридору к двери в гостиную матери. Стена коридора уже рушилась, скрип потолочных балок над головой тонул в реве огня.

Она всем своим весом бросилась на дверь, но та не поддавалась. Риэль билась в нее снова и снова, чувствуя, как страх пульсирует в горле.

Снаружи что-то с ужасным грохотом врезалось в землю. Дом содрогнулся, окна задребезжали. Неужели служителя Храма решили добавить еще огня?

Она закричала от отчаяния, а потом услышала громкий треск и отскочила, прежде чем потолок обрушился ей на голову.

Стены затряслись, и заклинившая дверь выпала из рамы.

– Тал? – Риэль подползла к двери по раскаленному полу, обжигая ладони, с трудом подняв руку, вытерла пыль и сажу с лица и заглянула в гостиную сквозь идущие оттуда волны невыносимого жара.

Тал.

Он действительно находился в ловушке, в дальнем углу у разбитого вдребезги окна. Руки и ноги у него были связаны. На полу сверкали осколки стекла. Между ним и Риэль была целая груда из балок и осыпавшейся с потолка лепнины и ревущая полоса огня.