Дитя ярости - Клэр Легран

Снизу раздался невнятный голос Хоба.

– Готовы!

– Раз… два… три!

Она рванула крышку вверх со всей силы, и та, наконец, поддалась. Отбросив ее в сторону, она протянула руки Реми. Хоб подсадил его, а вслед за мальчиком и Нави – все они кашляли, лица были черными от дыма. Реми тут же прижался к Элиане, Хоб перекинул Нави через плечо. Выражение его лица было мрачным.

Он посмотрел на Элиану.

– И что теперь?

– Немедленно уходим, – с волнением в голосе произнесла Захра, вся переливаясь искрами от волнения. – Валентин уже почти покончил с Саймоном, а потом бросится искать нас. Мои силы уже на исходе и могут отказать в любой момент.

Хоб вытаращил глаза от изумления.

– Кто это сказал?

Элиана обернулась и, сощурив глаза, стала вглядываться сквозь дым. Захра была права: Саймон был тяжело ранен и держался за бок. Валентин выбил меч у него из руки и ногой ударил по ране. Саймон вскрикнул от боли, колени его подкосились, он упал на землю. Валентин стоял над телом поверженного противника, растягивая губы в безумной улыбке.

Элиана отвела глаза, сжимая челюсти.

– Мы пойдем на север, к Узкому морю.

– Но мы не можем уйти! – Реми дергал ее за руку. – Он убьет Саймона.

– Зато не убьет нас. – Элиана бросила взгляд на Хоба, который согласно кивнул.

– Уходим, – произнесла она и быстрым шагом направилась в лес, крепко держа Реми за руку. Она видела, как он оглянулся, глаза его блестели от слез, но себе она этого не могла позволить.

Как только Риэль вошла в лабиринт, восторженные крики толпы умолкли.

Двери с грохотом захлопнулись за ней.

Она быстро побежала по проходу, под ее ногами хрустела сухая трава.

«Лабиринт горит быстро».

Ее ноздри щекотал запах дыма. Но откуда же он исходил?

Она взобралась на ближайшую стену и почти уже достигла верха, когда с одной из площадок на холмах, где стояли маги, сорвался яркий сгусток огня. Он врезался в деревянную конструкцию, сбивая ее со стены. Голова у нее пошла кругом, пока она смотрела, как пламя распространяется по всей стене.

Значит, перелезать через стены нельзя.

Она с трудом поднялась на ноги и снова побежала. Тал находился в самом центре лабиринта, до которого, очевидно, было нелегко добраться. Она добежала до развилки: один проход вел налево, другой направо, а третий вел, вроде бы, к центру. Думать надо было быстро. Если она правильно представляла себе лабиринт, проход справа приведет ее к самой дальней наружной стене, и она угодит в тупик. Если пойти по центральному проходу, то будет кружить по периметру лабиринта.

Поэтому она повернула налево и услышала одобрительные крики зрителей, толпившихся далеко и высоко над ней.

Риэль улыбнулась, почувствовав облегчение – видимо, на этот раз она сделала правильный выбор.

Она неслась по коридору, стены которого были объяты воющим пламенем.

Деревянные конструкции трещали, на землю сыпались тысячи пылающих искр. Во рту стоял вкус желчи, живот скрутило от невыносимого запаха черного дыма. Она помнила, как после смерти матери она в течение многих недель ощущала на языке вкус пепла.

Впереди в левой стене показалась дверь, которая должна была привести ее в центр лабиринта.

Она проскользнула туда, повернула направо, пробежала по проходу, а потом повернула налево – и резко остановилась.

Путь ей преграждала глухая каменная стена.

Снаружи, за пределами лабиринта протрубил рог.

Риэль подняла голову и увидела, как по небу, оставляя за собой огненную дугу, пронеслись три сгустка огня. Они обрушились на лабиринт, и еще несколько стен его затрещали, охваченные пламенем.

Зрители на трибунах испуганно закричали.

Тал.

Риэль развернулась и побежала туда, откуда пришла. Глаза ее наполнились слезами отчаяния. Когда она завернула за угол, дорожка перед ней вспыхнула языками пламени.

Вскрикнув, она подняла руку, чтобы закрыть глаза, и, отступив назад, прижалась к стене.

Риэль, где твоя мать?

Риэль, что ты наделала?

Она наклонилась вперед, положив руки на колени, и заставила себя дышать ровно, пока звучащий в голове голос отца не стих.

«Кориен?» Она мысленно позвала его, очень осторожно. С той самой ночи, как они с Одриком разделили ложе, ангел не произнес ни слова, и она не осмеливалась заговорить с ним. Но когда путь ей преградило яростное пламя, она почувствовала себя такой уязвимой, такой растерянной. Ей казалось, что от близости бушующей огненной стихии она вот-вот сойдет с ума.

Девушка зажмурилась. Многие годы она работала с Талом, укрощая огонь факелов, свечей, камина. Но сейчас все было совершенно по-иному – пламя казалось неукротимым, жаждущим возмездия. Она едва могла дышать, огонь забирал весь воздух.

«Ты здесь, Кориен? Пожалуйста, помоги мне».

И снова протрубил рог.

Она подняла голову и увидела, как еще три огненные дуги прочертили небо.

– Нет, – крикнула она в унисон с испуганными криками толпы.

Риэль повернулась лицом к огню, преграждающему ей путь, рыдая от ужаса, и без раздумий выбросила вперед руки.

Бушующее пламя словно разделилось надвое, на одно мгновение образовав перед ней проход, который тут же исчез. Перед ней снова была сплошная огненная стена.

Руки ее тряслись. Риэль вытерла со лба пот, заливающий глаза. Мысли ее блуждали, она не могла дотянуться до эмпириума – языки пламени, наступающие на нее, вызывали у нее бесконечный страх, она могла думать только о Тале, пойманном в огненную ловушку где-то за ее спиной.

Но ей придется найти выход. Чего бы ей это ни стоило.

Она упала на колени, затуманившимся взором наблюдая, как огонь становится все выше. От запаха дыма у нее саднило горло, она задыхалась.

Риэль, останови это!

Она все еще внутри!

Девушка закрыла глаза, слегка согнулась, готовая сорваться с места. Как ее учил Тал? Молитва помогает успокоить ум.

«Легконогий огонь, – прошептала она слова молитвы, – не пылай яростно и исступленно».