Бальзам Авиценны - Василий Веденеев

– Нет, синьор. – Роберт поднялся. Похоже, несколько затянувшийся фарс близится к развязке?

– Тогда подумайте.

Начальник полиции сделал знак подчиненным, и те железной хваткой взяли англичанина за локти ловко развернули задержанного, потащили его во двор и втиснули в закрытую карету, зажав на сиденье с двух сторон. От полицейских крепко пахло потом, дешевым вином и луком. Роберт хотел достать из кармана надушенный платок, чтобы демонстративно прикрыть им нос, но его поймали за запястье – лапы у подчиненных Симоне оказались не хуже стальных браслетов. Англичанин решил не сопротивляться – все равно эта глупая комедия скоро закончится.

Куда они ехали, он не видел, поскольку конвоиры опустили черные шторки. Примерно через час Роберт очутился во дворе мрачного здании, окруженного высокой стеной. Неужели тюрьма? Конвоиры опять подхватили его под руки и втащили в канцелярию. Молодой чиновник в очках начал задавать вопросы: имя, подданство, вероисповедание, род занятий.

– Я могу жаловаться? – прервал его англичанин.

– Конечно, – тут же откликнулся чиновник. – Королевскому прокурору и министру полиции. Бумагу и чернила вам принесут в камеру.

– В камеру?! Мне не предъявили никаких обвинений!

– Ошибаетесь, синьор. Вы обвиняетесь в шпионаже в пользу Австро-Венгрии. Снимите пояс и галстук, отдайте подтяжки, часы и все имеющиеся при вас бумаги. Мы внесем все это в опись.

– Фантасмагория! – Роберт ошалело покрутил головой. Такого поворота событий он не ожидал.

Спустя полчаса его заперли в одиночной камере с единственным узким зарешеченным окном, выходившим во двор. На стене висело обязательное для всех итальянских присутственных мест распятие, под ним деревянные нары вместо кровати, прибитый к полу табурет и откидной стол. В углу прикрытый деревянной крышкой бак – параша. На ее крышке стояли таз и кувшин с водой для умывания.

«Ну, Мирадор, – подумал Роберт, – если ты не вытащишь меня отсюда до завтра, пеняй на себя! А пока нужно написать королевскому прокурору и министру полиции – пусть этого самодовольного болвана Симоне взгреют по первое число и отучат выступать с таким апломбом. Где обещанные бумага и чернила?»

Англичанин начал стучать в дверь и чуть не разбил себе кулаки, пока пришел надзиратель. Приоткрыв «глазок», он сердито буркнул:

– Чего шумишь? Хочешь, чтобы надели кандалы?

– Дайте бумагу и чернил! Я должен написать жалобу королевскому прокурору.

– Завтра. Сегодня уже все жалобы отправили. – «Глазок» закрылся.

Роберт подошел к окну и поглядел на часового, стоявшего у полосатой будки около ворот. Косые лучи заходящего солнца взблескивали на примкнутом к ружью штыке, окрашивая его алым, словно он уже обагрился свежей кровью. Англичанин зло стукнул кулаком по решетке: ну, Мирадор! Если бы не его слюнтяи, «Благословение» уже подходил бы к Гибралтару, а то и миновал его…

Устроившись напротив распахнутого окна, Кутергин и да Эсти через подзорные трубы разглядывали дом, в котором по сведениям, полученным синьором Лоренцо, содержали слепого шейха. Трехэтажный, с мансардой, он стоял на другом берегу реки, чуть наискосок от дома, который занял по приезде в Модену маркиз. Если сведения, добытые моссадиери, верны, то в данный момент Мансур-Халима и его родственников и друзей разделяли лишь стены домов, с полверсты пространства и мутноватые, отливающие зеленью воды реки, ниже по течению впадавшей в знаменитую По.

Федор Андреевич внимательно осмотрел зарешеченные окна второго этажа, каменную кладку стен дома, быстро текущие воды и скалистый обрыв. Кстати, он просто плевая горушка по сравнению со скалами, где приходилось ползать вместе с Али-Резой, спасаясь то от исмаилитов, то от погони вольных всадников. Неужели и Мирт в этом доме под черепичной крышей, а вместе с ним заветная шкатулка, книга и сумка с бумагами? Капитан был уверен, что на набережной в Генуе видел именно Мирта, переодетого в европейское платье, – слишком страшную память оставил по себе Желтый человек, чтобы перепутать его с кем-либо. Это сильный, злобный и опасный противник, и он готов драться до тех пор, пока его не убьют.

Интересно, выпускают Мансур-Халима погулять, или нет? Хорошо, если слепцу дадут подышать – он привык к свежему воздуху и долгое пребывание в душных комнатах быстро начинает сказываться на его самочувствии и настроении. Федор Андреевич помнил как в старинной крепости старик большую часть времени проводил на улице и был полон оптимизма, трезво смотрел на вещи, искал выход из западни, а посидев у исмаилитов под замком, как-то потух, сильнее сгорбился и разом постарел на десяток лет. По крайней мере именно таким увидел его капитан, когда попал в комнату пленников.

Кутергин немного повернул подзорную трубу: па горе стояло мрачное здание с башнями, издали напоминавшее средневековый рыцарский замок – приземистый, тяжеловесный, как вросшая в землю гранитная глыба.

– Разглядываете тюремный замок? – догадался маркиз. – Надеюсь, сегодня к вечеру ваш знакомый переселится туда.

– Кого вы имеете в виду? – Федор Андреевич опустил трубу и недоуменно взглянул на маркиза.

– Мирта.

– Вы шутите? – Капитан вопросительно поднял брови и поглядел синьору Лоренцо в глаза. – Как вам это удастся?

– О, это мой секрет, – засмеялся маркиз и тут же язвительно заметил: – А вот на мысль об этом меня навели сами господа, засевшие в доме.

И он коротко рассказал Федору Андреевичу, как их с отцом Франциском по ложному доносу арестовали в Турине и продержали несколько дней в заточении. Синьор Лоренцо полагал, что донос служил для отвода глаз и оправданий в случае каких-либо осложнений, а задержали их за деньги – начальнику жандармов прилично дали в лапу. Это и навело маркиза на мысль использовать против врага его же собственный прием.

– Слава Создателю, здесь не Турин, – усмехнулся да Эсти. – Убрать со сцены самого опасного врага – это великое благо. Из ваших слов я понял: Мирт опаснее всех.

– Думаю, так, – согласился капитан.

– Одного убили, другой отправится в тюрьму. – Маркиз вновь поднял трубу. – Так и будем щелкать их по одному.

– Они могут уехать!

– Уехать? – Синьор Лоренцо искренне рассмеялся. – Не беспокойтесь, из Модены их не выпустят! Когда они в этом убедятся, то начнут искать другие пути, а мы подставим им своего человека.

– Лишь бы не грозила опасность жизни шейха Мансура, – вздохнул Кутергин и предложил: – Как стемнеет, я хочу подплыть на лодке к обрыву, взобраться наверх и попытаться проникнуть в дом: надо убедиться, что нас не направили по ложному следу и шейх действительно здесь. Может быть, удастся выкрасть его?

Он чуть не добавил, что крайне интересно также узнать, где старинная шкатулка с костяной картой, рукописная книга и сумка с его бумагами. Однако предпочел промолчать. Маркиз внимательно выслушал его, потом одним движением сложил подзорную трубу и резко сказал: