Дамнар: Неведение - Марина Якунина

— Могу нашпиговать их стрелами…

— Нет! Да что с тобой?! Неужели нельзя обойтись без убийств?

Ластиэль ещё раз выглянул из-за густой листвы. Девке уже накинули веревку на шею, и собрались вручную затянуть повыше. Чтобы успела помучиться за свои грехи, раз уж очищение души огнем ей не светит.

— То же мне, святые… — недовольно проворчал эльф и прислушался. Насекомые еще не успели уснуть, но ближе к осени становились полусонными и немного шальными. Да и для его идеи подошли бы не все. На его удачу, близко было улье диких пчел.

Он впервые решил преступить правила. Ранее, среди своих собратьев его жестко отчитывали за попытки подчинить себе волю этих существ. Оставаясь всегда на виду был вынужден подчиниться, хоть его и разъедало любопытство и желание доказать самому себе, что он способен на многое. И наконец представился случай это проверить.

Захватить рой оказалось легко. Пчелы гудели, злились, и увлекались вслед за движением его мысли. Подчинились.

Едва ноги Еси оторвались от земли, как веки судорожно сжались. Перед глазами взрывались огненные круги. Горло сдавило настолько сильно, что невозможно было сделать ни вдоха, ни выдоха. Все тело пронзила адская боль, отдающая в голову. В ушах раздавался оглушительный свист, перекрывающий все остальные звуки.

Рой налетел на орден стремительно как стихия. Насекомые лезли в глаза, уши, носы, открывшиеся на мгновение рты и прорези на доспехах… Сначала Ластиэль удерживал своих марионеток от того, чтобы они жалили. Но девку успели подвесить и намотать веревку на сук. Надо было прогнать орден с места событий. Тогда эльф дал насекомым волю. И люди, не выдержавшие внезапно взбесившейся природы, бросились наутек.

Стоило рыцарям устремиться прочь от места казни, Октавио уже оказался около девки и размотал веревку. Ластиэль еле успел подскочить, чтобы поймать её в падении.

Есения провисела в петле не более половины минуты, но ей казалась, что прошла вечность. Она уже почти потеряла сознание, когда её тело начало опускаться на землю, и некто её подхватил. Стоило ей очутиться на спине, как из глаз брызнули слезы. Веревку с неё уже сняли, голову немного запрокинули назад. Вдохнуть всё ещё не получалось. Голова и тело разрывались от резкой боли. Всё ещё невидимый спаситель зажал ей нос и решительно вдохнул в неё жизнь.

Гортань нещадно болела, воздух резал горло тупым ножом. Но все-таки она снова дышала. Боль в голове постепенно отступала, и возвращались сознание и слух.

— Девица дышит! У тебя как?

— Кровь остановил. Пульс есть, но он без сознания. Думаю, тоже обойдется, — взволнованный голос показался Есении смутно знакомым.

Она осторожно разлепила веки и встретилась взглядом с ангелом, ощутимо похожим на князя. Нависший над ней парень был светлее облака. Длинные волосы, готовые поспорить белизной со снегом. Сквозь тонкую кожу немного просвечивали голубоватые венки. На лице ярко выделялись небесно-голубые глаза.

Ластиэль тоже замер, утонув в лазурных глазах спасенной девушки. В душе бушевал ураган из доселе неизведанных чувств. Помимо эйфории от того, что он впервые настолько успешно и обширно применил свой дар, спасая при этом чужие жизни, сердце ответило. Просто неожиданно для эльфа начало биться чаще, стоило их взглядам встретиться. Ранее у него случались увлечения, но ни к чему не приводили кроме мимолетных развлечений. Вероятно оттого, что обстоятельства знакомства кардинально отличались от обыденных. К девице невероятно хотелось нежно прикоснуться… И никогда не отпускать.

— Ярек! — сдавленно прохрипела девушка, судорожно хватаясь за горло, и попыталась встать, заполучив чудовищное головокружение. Словно в ответ на её возглас, парнишка очнулся, застонал и тоже подал голос:

— Еся… Цела?

— Вам обоим надо прийти в себя! Не надо сейчас резко шевелиться.

Есения, наконец узнав голос Октавио и разглядев эльфийские уши у своего спасителя, к которому уже слетелись его обычные спутники-мотыльки, счастливо рассмеялась, насколько ей это позволяло горло, всё больше привязывая к себе завороженно смотрящего на неё эльфа.

Пока Есения обрабатывала рану Ярцу, Октавио долгое время смотрел на брата с сестрой, а затем обхватил себя руками, сникнув, и побрёл, не разбирая дороги, как и всякий человек, погружённый в свои думы. Но далеко отойти будто бы не мог. Остановился в зоне видимости и почти сполз по стволу дерева, садясь на землю. Ластиэль, заметив странное поведение друга, не смог остаться в стороне и поспешил к нему.

— Ты сам не свой, в чём дело?

Октавио поднял на друга глаза полные боли, но вместо слов из его груди вырвался лишь несвязный стон. Он зажмурился, толи пытаясь справиться с потрясением, толи, чтобы скрыть слёзы. Эльф опустился рядом, вглядываясь в лицо Октавио. Сердце сжалось от чудовищной догадки. Вампир точно не был ранен, болезням их вид не подвержен, а значит вариант был только один. Поначалу он надеялся, что его целью бы кто-то из павших в бою рыцарей, раз тот смог остановиться, и сразу не продолжил путь.

— Интересно, чем насолил князю паренек… Жаль. Зачем же ты его рану обработал? Немного ещё подождали бы, да не пришлось бы руки марать…

— Ты? Как может ты так спокойно об этом говорить? — Октавио не мог поверить своим ушам. Ластиэль лишь пожал плечами.

— В Вириди Хорте подобным образом было прервано много жизней. Но за это время успели изучить эту магию и советом было решено, что на исполнителе нет вины.

— Нет вины?! Ты сам себя слышишь? Да, я знаю, что обойти приказ нельзя! Но руки-то будут мои! И сердце потом болеть будет тоже мое!

Эльф лишь положил руку на плечо Октавио и сочувствующе вздохнул. Вампир же все распалялся.

— Я не верю, что нельзя ничего сделать! Но я не могу придумать выход. И я не понимаю твоего равнодушия!

— Мне действительно жаль, что жизнь паренька будет прервана твоими руками. Но он для меня в общем-то никто. Не хочу кривить душой, но он лишь случайный прохожий на моем пути без лица и без имени. Другое было бы дело, если б он затронул струны моего сердца, как его спутница…

— Что ж, в таком случае, вынужден тебя огорчить. Юноша в моём состоянии совершенно ни при чем! — огрызнулся вампир.

Октавио показалось, что прошло не менее двух минут, как потемневший лицом Ластиэль сделал судорожны вдох. Всё это время Октавио с надеждой поглядывал на кинжал, висящий на поясе у друга. Эльф проследил за его взглядом.

— Нет, даже не проси! Первая матерь, немыслимо! — Ластиэль спрятал клинок полой одежды, будто бы это решало вопрос, и отошел от друга на несколько шагов, пытаясь справиться и собраться с мыслями.

— А я и не могу просить…

— Подожди, дай подумать…

Такого выбора эльф от судьбы не ожидал. С одной стороны, он отдавал себе отчет в том, что приглянувшаяся ему девица, друга не перевешивает. С другой — безразличие, его постоянный спутник, при мыслях о ней отступало. Пусть переживания Октавио он не до конца понимал, но внутри всё протестовало против подобной участи как для него, так и для неё. Пытаясь припомнить всё, что он знал о работе этой страшной магии, он всё же понадеялся её обмануть.