Дамнар: Неведение - Марина Якунина

Пространство вокруг вибрировало энергии, исходящий из стен. Сет поначалу не понял, что происходило с Итернитасом. Но уже спустя несколько мгновений ощутил, как в его ведение один за другим возвращаются не успевшие упокоиться кадавры. Замок же, значительно потративший запасы своих сил, утомленный поддержкой восставших мертвецов, пока Сет был без сознания, срочно требовал восстановления. И, особо не выбирая, стал жадно вытягивать энергию из весселя князя.

— Что же ты такое? — прошептал Сет, осторожно дотрагиваясь ладонью до стены. — Не знаю, понимаешь ли ты, но благодарю тебя.

Подождав немного, пока пройдет головокружение от насильно извлекаемой энергии из весселя, Сет побрел, опираясь о стены, проведать Олафа. Он уже должен был очнуться. Да и Силавия давно не спускалась. И как бы ни вместителен был вессель, с учетом голодного Итернитаса было необходимо срочно что-то решать. Нельзя было позволить, чтобы энергии не хватило на брата.

⋆☽ ◉☾⋆

— Она почти всё время спит, — грустно пробормотал Олаф, — Кэйа пыталась сбить жар, но она не может постоянно рядом находиться. А я… Ну какая из меня знахарка? Сам еле шевелюсь. Староват я стал… Что показала, то и делаю… Кашляет так, будто задыхается.

Сет задумчиво вертел в руках турку с резко пахнущим травами и пряностями пойлом. Все указывало на то, что придется обратиться к магам за помощью. Своими силами вылечить эльфийку ещё можно было бы попробовать, но с Джастином нужен специалист, как бы не хотелось этого признавать. Олаф сидел рядом с кроватью Силавии и менял ей мокрую тряпку на лбу.

— Вилфред успел объездить пегаса? — задумчиво осведомился Сет.

— Ну, пролетел над островом пару раз точно, а что?

Сет снова перевел взгляд на спящую Силавию. Лицо эльфийки было все в испарине. Во время кашля она сотрясалась всем телом, и из её закрытых глаз сочились слезы. Хрипы во время дыхания и отекшее, несколько синюшная кожа на лице наводили на мысли, то долго она не протянет.

— Лекаря надо… Люди и эльфы хоть и близки, да все равно разница есть. Отвар, что Кэйа сделала, человеку точно помог бы, а Силавия ведь еще и энергетически истощена, потому её так сильно и прихватило.

Олаф, кряхтя, начал вставать. Сет смотрел на друга и недоумевал. Когда только тот успел так постареть? Да, раньше он замечал, что его волосы и борода всё больше захватывает седина. Даже в какой-то момент дамнар обращал внимание, что на лице друга появляются новые морщинки, а старые становятся глубже. Что двигается друг не столько резво, как раньше, и больше указы раздает, чем делает что-то сам, за редким исключением. Давно же он его по-настоящему не видел. Вероятно, со смерти Герды и Аделы. И горе сразу накинуло Олафу пару десятков лет. А случившееся с другом, да еще и собственное восстановление почти совсем доканали старого вожака.

— Куда собрался?

— Как в Гордвал же! За лекарем. Ты ж туда ни сам не слетаешь, ни мертвяка не отправишь.

Сет молча положил руку на плечо друга и надавил. Олаф покачнулся, хоть силы Сет и не прикладывал, потеряв равновесие, почти упал обратно на стул.

— Тьфу-ты! Только время теряем, — Олаф поморщился, для вида пожурил Сета, но ему стал приятен такой знак уважения.

— Ты со стула-то встать не можешь… Во-первых, тебя Джастин драл, когда уже от Твари заразился. Так что — на карантин. И остальных, до кого он добраться успел — тоже. Одним городским лекарем мы точно не обойдемся. Как Вилфред на кухню зайдет, объясни ему кратчайший путь до Ксантоса. Вернусь из деревни и напишу письмо совету. Надо разобраться с Итернитасом.

Не глядя на реакцию друга, Сет двинулся было к выходу, но Олаф его перехватил за руку.

— Сет, не надо!

— Мне все-равно придется как-то его накормить. Я не могу позволить ему полностью опустошить вессель. Может не хватить на Джастина.

— А как ты ему в глаза смотреть будешь, когда он очнется? И так узнает, или вспомнит, сколько селян пострадало, а тут еще и это…

— Если он очнется… — Сет выдернул руку из хватки Олафа и, по-прежнему избегая его взгляда, вышел.

Чем ближе была деревня, тем медленнее Сет плелся. Когда из-за деревьев показалась крыша церквушки, неосознанно обхватил себя руками и уткнулся взглядом в землю, заставляя себя передвигать ноги и идти к сторожимым кадаврами селянам. Казалось, что он сам в лихорадке. Тело бил неясно откуда взявшийся озноб. Руки и ноги ломало. Виски, как это обычно бывало при вмешательстве Отражения, покалывало. Но, вероятно, та часть дамнара, что была запечатана в весселе слишком ослабла, чтобы иметь какое-то существенное влияние.

Сет бросил короткий взгляд на место празднества, превратившееся в место скорби. Со стола женщины уже убрали, но кадавры не давали выйти из церкви мужчинам, чтобы растащить по местам тяжелые столы. Рядом, надеясь, что в траве остались крохи объедков, деловито шныряли вороны и крысы, не обращающие на Сета никакого внимания. На дороге, где Джастин превратился в Тварь, еще лежали обрывки одежды. Пролитая кровь уже давно запеклась, была частично смыта дождем, и впитана в землю.

«На этом проклятом острове уже загублено столько душ… Могу ли я это остановить?» — Сет медленно покачал головой, заставляя себя отвернуться и дотащиться до порога церкви.

Ребра разрывало изнутри от невыносимой боли, названия которой дамнар не знал. Вероятно, в отместку он сдавливал себя руками все сильнее, отстраненно гадая, возможно ли таким образом самому себе сломать кости. Отчасти, его бы это даже устроило — во всяком случае сильно бы отвлекло и разозлило. В горле стоял колючий комок из рвущихся из глубины чувств. Каждая ступень к тяжелым кованым дверям казалась ему дорогой на эшафот.

У порога его встречали безразличные ко всему, пустые марионетки. Он всегда терпеть не мог запаха мертвечины, хоть отцовский жрец и уверял, что привыкнуть можно ко всему. Приторно сладкий и невероятно тяжелый до тошноты. Во время учебы он почти всегда молчал, стараясь лишний раз не вдыхать. Но сейчас он настолько ощущал себя живым по недоразумению мертвецом, что нарочно сделал глубокий вдох, встав на последнюю ступеньку и прислонившись лбом к холодной двери. Было физически необходимо почувствовать себя хоть немного живым.

В ноздри, помимо запаха мертвецов, сразу ударили запахи осени. Листва уже начала опадать и преть на влажной земле, но промозглой сыростью еще не пахло. А из щелей за церковной дверью, источающей запах железа и дерева, явно ощущался аромат гречихи, тушеной курятины и ладана. Налетевший ветерок, еще не успевший стать по-осеннему прохладным, принес с собой теплый запах сена и спелых яблок.

Внутри церквушки слышался легкий шум. Судя по всему, люди сейчас ужинали. Среди перестука ложек и периодическим детским плачем можно было расслышать ровный и громкий голос Эйлерта. Судя по всему, он вновь читал свои проповеди. Желая хоть как-то еще оттянуть момент захода в помещение, Сет заглянул через глаза одного из кадавров, находящихся внутри.