Честь взаймы - Людмила Астахова

– Простите меня, милорд! Простите, что бужу так рано! Но у меня срочное дело, не терпящее отлагательств.

Росс промычал в ответ что-то нечленораздельное, слепо шаря руками вокруг в поисках опоры.

– Что? Росс, вам плохо? Позвать доктора?

– За-х-ди-те… и д-фе-рь за-кр-те…

Будем справедливы, ровно через четверть часа лорд Джевидж не только в себя пришел и мог сфокусировать взгляд на раннем госте, но и вполне овладел человеческой речью. Лласару пришлось помочь ему надеть китель из старых запасов и натянуть сапоги. Командор деликатно не стал спрашивать, что случилось с вчерашним вицмундиром.

– За утренний вид я могу поблагодарить господ чародеев, – буркнул смущенно Росс. – Имею теперь что-то вроде падучей на долгую и крепкую память. Со всеми вытекающими… кхм…

Подспудно гнетущая мысль о том, что они с Ольрином в гораздо большей степени родственники, чем хочется думать, не только не давала покоя, но ближе к ночи спровоцировала припадок. Чем сыноубийца лучше отцеубийцы? Только побудительными мотивами, не так ли?

С влажным холодным полотенцем на лбу и дымящейся трубкой во рту лорд Джевидж выглядел скорее комично, чем трагично, но командор не обольщался. Ему предстояло доложить о ночном самоубийстве Лигру Дершана и пожаре в загородном доме, уничтожившем мнемомашину, а реакция на любой неприятный инцидент у канцлера зачастую непредсказуема.

Однако сегодня буря миновала. Или на нее не хватило сил и злости.

– Говорите, пулю себе пустил в висок? Сам или помогли? – полюбопытствовал Росс.

– Никаких сомнений. Прямо на глазах акторов череп разнес.

– Значит, у нас больше нет главного свидетеля против Даетжины. И дьявольской машины тоже. М-да… Это плохо, Лласар, очень плохо. Голову даю на отсечение, эта скользкая тварь опять умудрилась вылезти из болота сухой и чистенькой.

– А как бы она иначе сумела дожить до ста пятидесяти с гаком лет?

И хотя вопрос, заданный командором, был риторическим, он как нельзя лучше отражал истинное положение дел.

– Вот почему им нельзя позволять заживаться долее положенного природой срока.

– Слова Кровавого Канцлера, – сдержанно усмехнулся начальник Тайной Службы.

Джевидж изобразил на лице нечто похожее на злобный оскал:

– Для настоящего образа Кровавого Канцлера у меня, к величайшему сожалению, не хватает фантазии. Сказывается грубое армейское прошлое и примитивные представления о справедливом возмездии, – он задумчиво потер переносицу, пытаясь сосредоточиться. – Кстати, неприятности в связи со смертью мэтра Дершана будут не только у нас. Из-за этого на Сийфарских рудниках может случиться затопление. Надо сообщить лорду Фоталу – хозяину рудников.

Лорд Урграйн иногда ловил мысли на лету, как в этот раз.

– Вызвать на официальный допрос? – улыбнулся он.

– Лучше взять под арест и навсегда отучить якшаться с магами. Пусть лучше потратится на лишний паровой насос, чем связывается с кем-то вроде Дершана.

«Теперь у нас и лорд Фотал на крючке», – обрадовался Лласар, мысленно потирая руки.

– Остальные-то заговорщики хоть живы?

– Вполне. Живы и поют дознавателям, что твои соловьи, – заверил лорд-канцлера Урграйн. – Надо заметить – зараза расползлась очень далеко. Пришлось даже кое-кого из придворных кавалеров взять под белы руки.

– О! – взбодрился Росс. – Значит, наши с Фэймрил полуночные посиделки оказались весьма кстати? Я так и знал.

– Вы, как всегда, правы, милорд. Никогда нельзя надеяться на полную защищенность, даже во дворце. Лучше самому все проконтролировать.

Вечер накануне выдался жарким. По всему выходило – над Фэйм еще сильнее сгустились тучи, ведь, в представлении колдунов, только она знала слишком много лишнего. Стало быть, Фэймрил Бран Эрмаад, по старой чародейской традиции, должна умереть. Чем скорее, тем лучше. Умничке Лласару объяснять дважды не пришлось, он сразу все понял.

Личные императорские покои ночью охраняла гвардия, а мистрис Эрмаад, лишенную подобной привилегии, развлекал пирожными и душевными разговорами лорд-канцлер до тех пор, пока человек командора не подал условный знак, мол, опасности больше нет.

– Мы выскребем всю плесень без остатка, – пообещал Урграйн.

– Новая нарастет, – безнадежно отмахнулся Джевидж. – Не нравится мне это самоубийство. Какое-то оно очень своевременное. Такое же сомнительное, как откровения Даетжины или предполагаемая атака бомбистов на принца. Слишком много событий сразу. Вы не находите?

– Мис Махавир затеяла многоходовку.

– А мы не можем просчитать ее следующий шаг, не то что заглянуть на два-три вперед, – констатировал Росс.

Из всего вышеизложенного командор сделал несколько выводов. Во-первых, давление на подозреваемых следует усилить; во-вторых – бдительность утроить, а в-третьих, если все сложится удачно, то скоро появится новая леди Джевидж. С этой убежденностью командор покинул своего неукротимого патрона, но для самого Росса не заладившееся с самого начала утро продолжилось тоже не самым лучшим образом.

Еще через полчаса не столько по душу, сколько по бренное тело лорд-канцлера явился его личный доктор…

– Я с ума сойду с вами, мэтр!

– Никуда вы не сойдете, милорд. Стойте прямо и дышите ровно. Во-о-от так. Правильно. Вдох, выдох! Глубже! Отлично! А теперь ложитесь на спину.

Пухленькие пальцы профессора только на вид производят впечатление мягких. На самом деле они крепче и тверже плотницких гвоздей, когда впиваются в подреберье. И такие же холодные, как гвозди.

– Тут болит?

– Ай!

– Значит, болит, – мрачно буркнул мэтр и сместил палец левее. – А тут?

– Ой-ой!

– Понятно. Опять кушали все подряд.

– Мэтр, мне было некогда, знаете ли.

– Зато у меня полным-полно времени… Вставайте, одевайтесь, и будем пить лекарства. Сначала вот эту маленькую ложечку, потом из мензурки и двенадцать капель на чашку воды.

Трудновато все-таки прятать нешутейное беспокойство за маской лекарского цинизма, стар Ниал Кориней для полноценного лицедейства.

– А теперь признавайтесь, высокопревосходительство, был припадок? – напрямик спросил мэтр. – Только честно, меня не обдуришь.

– Вчера поздно вечером, – покаялся Джевидж. – Прямо тут. Было отвратительно. Теперь голова болит.

Профессор недовольно поморщился. Кому же приятно, когда судорога скручивает все тело и перестаешь себя контролировать, словно младенец?

«Отлежаться бы вам, милорд, дней пять, не отрывая головы от подушки. А мы бы уж, так и быть, все втроем с Кайром и мистрис Фэймрил поскакали бы вокруг зайцами».

– Значит, пьем дополнительно два чудесных порошочка. Мерзкие? Так это же просто замечательно! Где вы видели вкусное лекарство? К слову, а где наша прекрасная дама?