Медведь и Дракон - Том Клэнси

Первая леди провела почти весь вечер за разговором с младшим сенатором из Индианы, который в обычной жизни был хирургом-педиатром с хорошей репутацией. Теперь его усилия были направлены на совершенствование государственной программы здравоохранения ещё до того, как эскулапы убьют слишком много граждан, которым они должны помогать.

Его самой тяжёлой задачей было убедить средства массовой информации в том, что врач может знать ничуть не меньше о том, как лечить больных людей, чем вашингтонские лоббисты. Этой теме он посвятил почти весь вечер, склонившись к уху «Хирурга».

– Информация, которую мы получили от Мэри-Пэт, должна помочь Ратледжу.

– Я рад, что там находится Гант, способный растолковать ему трудные места. Клиффу предстоит интересный день, пока мы отсыпаемся от твоей пищи и алкоголя, Джек.

– Он справится? Я знаю, что он поддерживал близкие отношения с Эдом Келти. Это не является хорошей характеристикой.

– Клифф – неплохой профессионал, – сказал Адлер, сделав ещё один глоток прекрасного бренди. – И он получил недвусмысленные инструкции, которые должен выполнить, и к нему поступает исключительно полезная разведывательная информация, что не может не помочь ему. Это походит на материал, который предоставил нашим парням Джонатан Ярдли во время переговоров в Вашингтоне о заключении морского договора. Нельзя сказать, что мы читаем их карты, но мы знаем ход их мыслей, а это почти так же хорошо. Так что он, по моему мнению, справится с этим заданием, в противном случае я не послал бы его в Китай во главе делегации.

– Как дела с нашим послом в Пекине? – спросил президент.

– Карл Хитч? Отличный человек. Профессиональный дипломат, Джек, скоро уходит на пенсию, но он похож на хорошего столяра-краснодеревщика. Он не сможет создать для тебя дизайн всего дома, но в результате его работы у тебя будет отличная кухня. Знаешь, мне кажется, что этого достаточно для дипломата. Кроме того, проектирование всего дома – это ваша работа, господин президент.

– Да, – согласился Райан. Он подозвал к себе официанта, который принёс ему воду со льдом. Для одного вечера он выпил достаточно, и Кэти уже начинала снова выговаривать ему. Черт побери, каково быть женатым на враче, – подумал Джек. – Верно, Скотт, но к кому мне обратиться за советом, когда я не знаю, что делать?

– Не знаю, – ответил «Орёл». «Что, если попробовать развеселить его?» – Попробуй устроить спиритический сеанс, вызови Тома Джефферсона и Джорджа Вашингтона. – Он попытался засмеяться, повернулся и осушил бокал «Хеннесси». – Джек, расслабься, не порть своё здоровье и продолжай выполнять гребаную работу. Ты отлично справляешься с ней, поверь мне.

– Я ненавижу свою работу, – заметил «Фехтовальщик» и улыбнулся государственному секретарю.

– Я знаю, возможно, именно поэтому ты справляешься с ней так хорошо. Упаси нас бог от того, кто хочет занять столь высокое место. Черт возьми, посмотри на меня. Думаешь, я когда-нибудь хотел стать Государственным секретарём? Гораздо интереснее есть ланч с приятелями в кафетерии и ругать тупого сукина сына, занимающего этот пост. Но теперь – вот дерьмо, они сидят там за ланчем и ругают меня! Это несправедливо, Джек. Я люблю работать.

– Расскажи мне об этом.

– Ну, посмотри на это с такой точки зрения: когда ты начнёшь писать мемуары, то получишь баснословный гонорар от своего издателя. «Случайный Президент»? – Адлер старался подобрать название для мемуаров.

– Скотт, ты, когда выпьешь, становишься забавным. Я лучше сконцентрируюсь на своей игре в гольф.

– Кто произнёс магическое слово? – спросил вице-президент, присоединяясь к разговору.

– Этот парень так часто у меня выигрывает, – пожаловался Райан Адлеру, – что иногда мне кажется, что неплохо иметь при себе меч на крайний случай. У тебя сейчас какой гандикап?

– Мало играю, Джек, он снизился теперь до шести, может быть, даже семи.

– Он собирается перейти в профессионалы, – сказал Джек.

– Между прочим, Джек, это мой отец. Его самолёт запоздал, и он не успел к началу приёма, – объяснил Робби.

– Преподобный Джексон, наконец мы встретились! – Джек пожал руку старого чернокожего священника. Во время инаугурации отец Робби был в больнице с камнями в почках, что доставляло, наверно, даже меньше удовольствия, чем церемония инаугурации.

– Робби рассказывал о вас много хорошего.

– Ваш сын – лётчик-истребитель, сэр, а эти ребята любят преувеличивать.

Священник рассмеялся.

– О да, я знаю это, господин президент. Хорошо знаю.

– Как вам понравилось угощение? – спросил Райан. Возраст Исайи Джексона приближался к восьмидесяти, он был невысокого роста, как и его сын, располнел с годами, но у него было удивительное чувство достоинства, которое часто каким-то образом присуще чернокожим священникам.

– Слишком обильное для старика, но я всё равно пробовал каждое блюдо.

– Не беспокойся, Джек. Папа не пьёт, – объяснил «Томкэт». На отвороте его смокинга виднелось миниатюрное изображение Золотых Крыльев морского лётчика. Робби всегда будет лётчиком-истребителем.

– И тебе не следует пить, малыш! Флот научил тебя массе плохих привычек, например чрезмерному хвастовству.

Джеку пришлось броситься на защиту друга.

– Сэр, если лётчик-истребитель не хвастается, его не допускают к полётам. И к тому же Диззи Дин лучше всех сказал об этом – если у тебя получается хорошо, это не хвастовство. У Робби получается отлично… или, по крайней мере, так он говорит.

– Они уже начали переговоры в Пекине? – спросил Робби, поглядывая на часы.

– Ещё полчаса до начала, – ответил Адлер. – Наверно, это будет интересно, – добавил он, имея в виду материал «ЗОРГЕ».

– Да, пожалуй, – согласился вице-президент Джексон, поняв смысл сказанного Адлером. – Трудно любить этих людей.

– Робби, я не разрешаю тебе говорить такие вещи, – возразил отец. – В Пекине у меня есть друг.

– Вот как? – Его сын не знал об этом. Последовал ответ, прозвучавший, словно изречение папы римского:

– Да, преподобный Ю Фа Ан, хороший баптистский священник, получил образование в университете Орала Робертса. Мой друг Джерри Паттерсон учился вместе с ним.

– Думаю, это трудное место для служения богу, особенно для священника, – заметил Райан.

Казалось, этими словами он словно повернул ключ в достоинстве преподобного Джексона.

– Господин президент, я завидую ему. Проповедовать Евангелие господа нашего – большая честь в любом уголке мира, но проповедовать в стране язычников – редкое счастье.

– Кофе? – спросил проходящий мимо стюард. Исайя взял чашку, добавил сахара и сливок.