Начала политической экономии и налогового обложения - Давид Рикардо

я пользуюсь случаем рассмотреть те возражения, которые сделало мне честь высказать «Эдинбургское обозрение» в последнем номере своего издания относительно некоторых мест упомянутого моего труда. Сделать это меня влечет убеждение, что обсуждение каждого частного пункта, находящегося в связи с этим важным предметом, будет способствовать более скорому принятию мер против существующих злоупотреблений и будет иметь стремлением обеспечить нас от опасности повторения их в будущем.

В статье об обесценении денег «обозреватели» замечают, что «крупную ошибку труда г. Рикардо представляет его односторонний взгляд на те причины, которые действуют на вексельные курсы. Он приписывает, – говорят они, – благоприятный или неблагоприятный вексельный курс исключительно изобилию или недостаточности обращения и оставляет без внимания колеблющиеся потребности и желания различных народов, в качестве основной причины временного преобладания ввоза над вывозом или вывоза над ввозом».

Затем они комментируют то место моей статьи, в котором я утверждаю, что дурной урожай не причинил бы вывоза денег, если бы деньги не были относительно дешевы в вывозящей стране, и заключают свои наблюдения, высказывая как решительное свое мнение, что в предполагаемом случае дурного урожая вывоз денег «порождается не дешевизною их. Вывоз этот не причина неблагоприятного баланса вместо следствия, как старается убедить нас г. Рикардо. Он не одно только спасительное средство против чрезмерного обращения, но он порождается именно тою причиною, о которой упоминает Торнтон, – нежеланием кредитора страны получить значительное прибавочное количество товаров, на которые не заявляется спроса для непосредственного потребления, хотя бы к тому соблазняла необыкновенная их дешевизна; и желанием его получить слитки – орудие обращения коммерческого мира, не поддаваясь подобному соблазну. Не подлежит ни малейшему сомнению, что никакой народ не станет платить долги драгоценными металлами, если он может расквитаться с ними дешевле при помощи товаров, как и доказывает Рикардо; но цены товаров наклонны к великому упадку в зависимости от переполнения рынка, между тем как драгоценные металлы, ввиду того что по всеобщему соглашению общества они составляют общий посредник мены и орудие торговли, уплачивают долги на чрезвычайно значительные суммы по их номинальной оценке соответственно относительному количеству слитков, содержащихся в обращении рассматриваемых стран, и как бы ни были велики колебания между размерами обращения и товаров, происходящие по наступлению этих операций, но невозможно ни на минуту усомниться, что причины их следует искать в желаниях и в потребностях одной из обеих стран, а не в каком-нибудь первоначальном излишестве или недостаточности обращения в каждой из них».

Они соглашаются со мною, «что никакой народ не станет платить долга драгоценными металлами, если он может расквитаться с ним дешевле при содействии товаров; но цены товаров, – говорят они, – наклонны к великому упадку от переполнения рынка».

Естественно, что под рынком они в данном случае разумеют иностранный рынок, и тогда слова эти выражают то самое мнение, которое они стараются опровергнуть, т. е. что если товары не могут вывозиться с такою же выгодою, как деньги, то станут вывозиться деньги, что составляет только перифраз той мысли, что деньги не станут вывозиться ни в каком ином случае, кроме того, когда количество их относительно товаров излишне в сравнении с другою страною. Но непосредственно вслед за этим они настаивают на том, что вывоз «драгоценных металлов есть следствие торгового баланса[84] и порождается причинами, которые могут существовать помимо всякого отношения к излишеству или к недостаточности обращения».

Эти два мнения кажутся мне прямо противоположными одно другому. Если, однако же, драгоценные металлы могут вывозиться из страны в обмен за товары, хотя бы они были так же дороги в вывозящей их, как и в ввозящей стране, то какие последствия сопровождают подобный непредусмотрительный вывоз?

«Сравнительная недостачность в одной стране и излишество в другой, – говорят «обозреватели», – и это состояние вещей не преминет оказать быстрое влияние на перемену в направлении баланса платежей и на восстановление того равновесия драгоценных металлов, которое было временно нарушено естественным неравенством желаний и потребностей тех стран, которые ведут между собою торговлю».

Было бы очень хорошо, если бы «обозреватели» сказали нам, на каком пункте начнется эта реакция, так как с первого взгляда кажется, что тот же самый закон, который допускает вывоз монеты из страны, где она не дешевле, чем в стране, куда она вывозится, может также дать ей возможность вывозиться в страну, где она действительно дороже. Все торговые спекуляции регулируются личным интересом, и в тех случаях, когда это может быть удостоверено ясно и удовлетворительно, мы не знали бы, где нам остановиться, если бы допустили другое правило действия. Поэтому «обозреватели» должны были бы объяснить нам, почему в том случае, когда спрос на ввозной товар продолжает заявляться, ввозящая страна не может быть окончательно лишена своей монеты и своих слитков? Что может при таких обстоятельствах помешать вывозу орудия обращения? «Обозреватели» говорят, что это на том основании, что «возможность для страны расплачиваться драгоценными металлами была бы, очевидно, скоро ограничена при уменьшении в ней количества металла».

Почему же скоро? Разве не было допущено, что «излишество и недостаточность обращения суть только относительные выражения; что обращение никогда не может быть чрезмерным (а след., не может быть и недостаточным), иначе как по отношению к другим странам».

Разве не следует из этих положений, что если торговый баланс может сделаться неблагоприятным для страны, хотя бы обращение ее и не было относительно излишним, то не существует никаких препятствий для вывоза ее монеты, пока в обращении остается хотя какое-нибудь количество денег; так как уменьшенное, вследствие возвышения их ценности, количество денег будет служить с такою же готовностью и столь же действительно для совершения требуемых платежей, как предварительно служила более значительная их сумма? Согласно этому началу, ряд дурных урожаев может лишить страну ее денег, каково бы ни было количество последних, хотя бы оно состояло исключительно из благородных металлов. То соображение, что уменьшение ценности денег в стране ввозящей и увеличение их ценности в стране вывозящей снова возвратит деньги в их старый канал обращения, не отвечает на возражение. Когда именно это произойдет? И в обмен за что именно будут возвращены деньги? Ответ очевиден – за товары. Итак, окончательный результат всего этого ввоза и вывоза денег был бы тот, что страна ввезла бы один товар в обмен за другой и что монета и слитки в обеих странах возвратились бы к своему естественному уровню. Можно ли сомневаться, что в стране, в которой капитал существует в изобилии, в которой применяется всевозможная экономия в торговле и в которой соперничество доведено до крайних