Интимная история человечества - Теодор Зельдин

рода остановки в развитии, встали на преступный путь, не интересуясь никем, кроме самих себя. А это окончательное банкротство воображения.

Тем не менее воображение не обречено на окаменение. Взаимные открытия часто ведут к тому, что люди начинают думать друг о друге так же, как и о себе. Время от времени способность принести пользу ближнему берет верх над следованием личным интересам, хотя это становится все более деликатным вопросом, так как, стараясь быть полезным, нужно учитывать все больше разнообразных щекотливых моментов. Установлены отношения, выходящие за рамки. Преодолевается стереотип, что люди, по сути, животные, или машины, или пожизненные инвалиды, нуждающиеся в постоянной медицинской помощи. Однако искусство встречи находится в зачаточном состоянии.

Новая эпоха всегда приносит новый тип героя. В прошлом люди восхищались героями, потому что из-за низкой самооценки не считали, что сами способны ими стать. Неоднократно герои разоблачались, и большинство попыток изобрести новых заканчивались разочарованием. Герой Макиавелли был слишком бессердечен. Герои Грасиана – слишком много притворялись. Романтический кумир обладал обаянием, но его чувствительность доходила до самоистязания. Герои Советского Союза и Социалистического Труда в СССР в конце концов почувствовали себя обманутыми. Когда-то герои были завоевателями, но сегодня подчинение других уже не вызывает восхищения, и те, кто приказывает, ценятся меньше, чем те, кто убеждает. Успеха в карьере уже недостаточно, чтобы стать героем, поскольку личная жизнь теперь не менее важна, чем общественные достижения. Религия еще может вдохновить некоторых энтузиастов стать мучениками, но очень немногие решают стать святыми. К харизматичному оратору и революционному лидеру все чаще относятся с подозрением, поскольку мир устал от невыполненных обещаний и предпочитает того, кто слушает.

«Счастье – это страна, которой не нужны герои», сказал Брехт[43]. Нет, их будет не хватать, если они исчезнут. Однако слишком многие приняли себя за богов: недоставало скромных героев. Именно поэтому были придуманы антигерои, которые не могли разочаровать. Сегодня герой – не столько тот, кто подает пример другим, потому что в идеальных отношениях партнеры становятся живее благодаря друг другу. Герои должны быть способны получать и отдавать, потому что влияние, распространяющееся только в одну сторону, удручает или развращает. Чтобы получить пользу от героя, нужно самому быть немного героем, иметь мужество. Отношения между героями – это обмен мужеством. Герои должны быть посредниками, открывающими друг другу мир. Быть посредником, который не жульничает, может каждый.

Однако недостаточно сосредоточиться только на частных встречах. Сегодня, как никогда раньше, можно обращать внимание на то, что происходит в каждом уголке земного шара. У каждого есть личный горизонт, за пределы которого он обычно не осмеливается заглянуть. Но иногда мы идем дальше, и тогда привычный образ мышления уже не актуален. Сегодня люди все больше осознают существование других цивилизаций. В таких обстоятельствах старые проблемы обретают новый вид, поскольку раскрываются как части более крупных проблем. Смещение интересов от национальных распрей к широким гуманитарным и экологическим проблемам – признак стремления уйти от древних навязчивых идей, держать в поле зрения все многообразные измерения реальности и сосредоточиться одновременно на личном, локальном и глобальном.

Справедливость – древнейшая мечта человечества – по-прежнему недостижима, потому что возможности ее достичь исследуются очень медленно. В древние времена справедливость была слепа и не могла распознать человечность, присущую каждому. В наше время она одноглазая, отстраненная, навязывающая всем одни и те же правила, чтобы избежать кумовства и фаворитизма, но неспособная заметить, что люди чувствуют, когда с ними обращаются безлично и холодно, как бы справедливо или эффективно это ни было. Безличные денежные компенсации государства всеобщего благосостояния не смогли залечить раны несправедливости, потому что ничто не может адекватно компенсировать потраченную впустую жизнь, тем более что даже в США, собаку съевших на эффективности, на семь долларов налогов приходится один дополнительный доллар пособия для бедных. Только открыв оба глаза, можно увидеть, что люди всегда нуждались не только в еде и жилье, здоровье и образовании, но и в работе, которая не разрушает душу, и в отношениях, которые не просто спасают от одиночества. В людях нужно признать личность. Эта книга – история личностей.

Человечество наконец сможет найти путь, куда ему дальше двигаться, только тогда, когда сможет просчитывать свои достижения с помощью экономики, воспринимающей людей такими, какие они есть на самом деле, не считающей всех людей по определению эгоистами и понимающей, что успех даже в материальном мире не достигается исключительно преследованием собственных интересов. Эта двуглазая экономика сейчас только зарождается, как и двуглазая политика, где не просто победа отдается большинству, но и предлагаются взаимоприемлемые альтернативные варианты проигравшим и без ревности относятся к разным точкам зрения.

Религия всегда была двуглазой, по существу глобальной, охватывающей как материальное, так и духовное, балансируя между спасением самого человека и уважением к другим, хотя многие верующие предпочитают быть одноглазыми и не видеть ничего, кроме своей собственной правды. В XII веке Маймонид[44] сказал, что все люди могут рассчитывать на рай, независимо от их убеждений, при условии, что они будут порядочны, примут «Ноев Завет» (отца всех людей, когда «весь мир говорил на одном языке и одном наречии»), где требовалось всего лишь уважать других. Евреи соглашались, что мусульманин или христианин может быть «праведником». Универсальная сущность религии открывается заново всякий раз, когда мы вспоминаем, что доктрина разделяет, а действия объединяют, или что инь и ян не противостоят друг другу, а взаимодействуют, или что индуистская преданность (бхакти) предполагает обучение искусству слушать и дружить; или, как заявил варшавский раввин перед тем, как его община была уничтожена, никто не одинок – яхид (одиночество) от яхада (общности) отделяет всего одна буква. Поиск совместимости между границами догм – это следующий пункт повестки дня как для верующих, так и для неверующих, не желающих, чтобы их сбивали с толку разные метафоры, которые принимает каждая система верований. Ради пользы дела можно привлечь и призраки прошлого, и они не обязательно должны вызывать хаос.

Однако до тех пор, пока какая-то группа людей, забыв, что взаимное уважение – всеобщая задача, будет требовать его только для себя, результаты будут посредственными, как это и было в прошлом. Традиционных методов агитации, законотворчества и постепенного проникновения на руководящие посты никогда не было достаточно, чтобы изменить менталитет. Женщинам, пробивающимся в ранее закрытые для них профессии, обычно приходится принимать правила тех, кто уже у власти, а те идут на уступки, понимая, что новички играют в игру плюс-минус так же, как в нее играли всегда. Более того, экономическая независимость, право на труд и равная оплата труда – не самоцель, а способ наладить более полноценную жизнь, чего большинство рабочих мест попросту не учитывают. Помимо борьбы за власть, существует возможность добиться самоуважения, помогая другим уважать друг друга.

Я попытался создать фундамент, на котором можно было бы основывать не отход от общественных дел в сторону личного эгоизма, а осознание того, что является наиболее подлинной всеобщей точкой соприкосновения людей. Уникальность настоящего периода в том, что человечество никогда так не осознавало главенство своих сокровенных интересов и не выражало их столь открыто почти во всех частях земного шара. Поиск общего между нами, невзирая на все различия, – это новое место старта.

«Моя жизнь – полный провал». Именно с этих слов я начал книгу и заканчиваю ее историей об убийце, который повторял эту фразу много раз, пока однажды…

Достаточно полминуты, чтобы превратить, казалось бы, обычного человека в объект ненависти, врага человечества. Он совершил убийство и был приговорен к пожизненному заключению. А потом хватило полминуты, чтобы он снова превратился в героя в своей далекой тюрьме. Он спас жизнь человеку и был помилован. Но, вернувшись домой, он обнаружил, что его жена живет с другим, а дочь ничего о нем не знает. Он никому не был нужен, поэтому решил, что ничего не изменится, если он умрет.

Попытка самоубийства оказалась неудачной. Монах,