Шарль де Голль. Военные мемуары. Том 1. Призыв. 1940-1942 - Шарль де Голль

6) Я буду докладывать вам о ходе подготовки и выполнения этих операций, осуществляемых во взаимодействии с англичанами.

Господин генерал!

Позвольте мне придерживаться установившейся традиции посылки новогодних писем. Эта традиция дает мне повод написать вам письмо, но я, к сожалению, не знаю, когда вы его получите. В этом году не трудно выразить наши пожелания… поскольку мы потеряли все.

Я снова заверяю вас, что всегда буду рядом с вами в той гигантской борьбе, которую вы начали. Знаю, что я уже вызываю зависть и беспокойство у многих… Так бывает всегда, когда кто-нибудь стремится действовать против рутины и пассивности, этих основных принципов французской гражданской и военной власти. Но это меня мало волнует.

Резюмируем в нескольких словах события истекшего месяца и положение на территории Чад: мне изобразили дело так, как будто над этой территорией нависла большая и непосредственная угроза. Но дело обстояло иначе: падение Либревиля страшно встревожило вишистов, они были убеждены, что дальше последуют операции против Нигера и Дагомеи, и начали поэтому проводить мероприятия двоякого порядка:

1) сосредоточивать на нашей границе силы, вдвое превосходящие наши, но помышляющие лишь об обороне;

2) развертывать широкую пропаганду, чтобы «не допустить преступления». С этой целью в Зиндер были направлены люди, прибывшие из района Чад… Последовал бесконечный поток писем и телеграмм, в которых комплименты чередовались с угрозами, сообщались семейные известия, хорошие и чаще плохие, давались обещания сенсационных разоблачений. Этот метод в духе бошей обычно оказывает влияние на слабонервных. Поэтому я поручил их ближайшему соседу Дио принимать любые меры: ему разрешено вступать с ними в переговоры, писать, соглашаться на встречи, всячески затягивать дело. Кроме того, я довожу до их сведения интересные документы, как например приказ об отправке маршевого батальона.

Если Нигер обнаружит агрессивные намерения, чего всегда можно ожидать, я вызову батальон Буйона из Маруа.

Теперь о ливийской границе. Согласно вашему распоряжению, я решил полностью использовать наши возможности в борьбе с итальянцами:

1) Я приказал туземной группе с нагорья Тибести совершить налет на Теджере между 3 и 10 января (к 3 января в район операции прибудут верблюды).

2) Д’Орнано и около десяти французских офицеров и унтер-офицеров примут участие в экспедиции Баньоля с 7 до 20 января.

3) Я уже почти решил предпринять в конце января максимально сильный рейд против оазиса Куфры. С этой целью Паразоль трудится не покладая рук, чтобы создать с нашими «бедфордами» отряд, подобный отряду в Баньоле.

Через два дня после прибытия верблюдов я смогу точно установить, чем мы там располагаем.

Авиация будет непосредственно участвовать на всех этапах операции.

Взаимодействие с англичанами будет установлено. В настоящий период мне предстоит преодолеть еще много препятствий: мне говорят о рискованности операции, злополучные перемены в личном составе выводят из строя всю машину в тот момент, когда она начинает работать… Вновь приходится сталкиваться с излюбленными методами французского штаба, которому всегда невдомек, что лишь внутренняя спайка является залогом успеха. У меня иногда появляется желание бросить все, но довольствуюсь тем, что повторяю молитву, которой когда-то учил меня мой дед: «Господи, избавь меня от друзей, а от врагов я сам избавлюсь». Это не относится, разумеется, к генералу де Лармина, у которого очень трезвый взгляд на вещи.

Впечатление от войск, находящихся на территории Чад: европейские командные кадры весьма многочисленны, особенно на севере, но, к несчастью, они не имеют опыта ни этой, ни прошлой войны. Лучших из них забрал маршевый батальон.

Качество туземных войск очень и очень низкое. Причину этого надо по-прежнему искать в заблуждениях Бюрера, который утверждал, что стрелков можно фабриковать так же быстро, как консервные банки. Ощущается большой недостаток в командном составе. Надеюсь, что смогу добиться, чтобы в среднем на 30 рядовых у меня были 1 сержант-туземец и 2 капрала, в то время как туземная часть является подлинно боеспособной лишь тогда, когда на 10 туземцев приходится 1 европеец. Если мне придется выступить против оазиса Куфры, я произведу такой же отбор, как во время нашей операции в Либревиле.

Де Мармье уехал… Каковы бы ни были его недостатки, я никогда не забуду помощи, которую он мне оказал в борьбе за Либревиль. Без него часть наших самолетов до сих пор находилась бы еще в ящиках в Дуале.

Не разочаровывайтесь, если в течение трех или четырех недель наши самолеты все еще не будут бомбардировать итальянцев: я буду действовать самым решительным образом, нанося сразу же сильные удары. Самая трудная проблема — большие расстояния и вопрос об обеспечении водой машин и верблюдов.

Можете не сомневаться в том, что нас не испугают никакие трудности, откуда бы они на нас ни надвигались — с фронта или с тыла.

Примите выражение моей безграничной преданности, моей почтительной веры в вас и огромной благодарности за то, что вы дали мне возможность оставаться французом.

1.01.41. — Возвратившись сегодня из Унианга, я нашел телеграмму от генерала де Лармина, в которой говорится, что вы рассчитываете на меня, господин генерал. Благодарю вас за это доверие. Если бы вы видели нас отрезанными в течение трех дней от всего окружающего мира в результате непрекращающейся песчаной бури, вы были бы вполне уверены, что все возможное будет сделано.

Воздушную разведку в районе оазиса Куфры удалось провести. Было обнаружено на земле семь самолетов. Форт Тадж является, по-видимому, солидной и хорошо оснащенной крепостью.

Поэтому я не рассчитываю овладеть им, но причиню максимальный ущерб авиабазе и другим внешним сооружениям форта. Для перевозки 200 бойцов мне придется использовать 70 грузовиков ввиду большого расстояния до объекта рейда и необходимости значительного запаса горючего для наших машин, отнюдь не приспособленных к такому виду спорта. Каковы бы ни были трудности, мы двинемся в путь и достигнем успеха. Мы будем думать о вас, генерал…

Еще раз прошу принять выражение моего почтительного доверия.

Господин министр!

Единственным основанием для обвинения адмирала Мюзелье в настоящий момент могут быть лишь «документы», исходящие от Виши, то есть от противника «Свободной Франции» и уже по одному этому внушающие подозрение.

С другой стороны, мне представляется весьма вероятным, что эти «документы» могли быть сфабрикованы Виши с целью нанести серьезный и, возможно, даже непоправимый удар по «Свободной Франции» и поссорить «Свободную Францию» с Англией.