Смытые волной - Ольга Приходченко

– Оля, тебе постоянно тарабанят насчет работы, Миша тебе не говорил?

– Нет, ни слова.

– Он не хочет, чтобы ты там работала. Только ты меня не выдавай. Он хочет устроить тебя в институт.

– Не выдам, честное слово. Идите спать, вы устали.

Я погасила свет на кухне, подошла к окну, облокотилась на подоконник: здравствуйте, звездочки! Я вернулась! Я так счастлива! Здравствуй, столица, здравствуй, Москва! Воронцов прав: из Одессы, хоть и тяжело, но уехать можно, особенно в Москву. А вот из Москвы вернуться даже в такой город, как Одесса, совсем другое дело. Продрогшая, я нырнула в постель к мужу и плотно к нему, тепленькому, прижалась. Какие мы с ним разные: его тело всегда теплое, он слегка полноват, но его это не портит. А я длинная, худющая, все тело костлявое и холодное. Когда я к нему ночью прикасалась, чтобы согреться, он вздрагивал, а я по очереди грела свое тело то впереди, то сзади.

С утра действительно раздалось несколько звонков. Трубку брала свекровь, повторяя громко, кто звонил, чтобы передать отсутствующей якобы невестке. Я сама позвонила Рае, задавала ей вопросы, она только отвечала: да и нет. В Управлении ничего не изменилось, ей опять предложили занять должность начальника отдела, она отказалась, все продолжала надеяться, что я вернусь.

В свой выходной Миша провез меня по Москве, показывая, где какая плодоовощная контора находится. Конечно, Ленинская удобнее всего была расположена к нашему дому, да и близ родного Киевского вокзала. Место называлось – Потылиха, когда-то это была деревня. Недалеко в овраге протекала речка Сетунь. Склады тянулись вдоль железной дороги. Что меня поразило: административный корпус был почти такой же, как на базе Одессе.

Надо что-то решать. Сомнения своим звонком рассеял товарищ Коршиков. Он уговорил меня вместе с ним подъехать в Ленинский исполком, куда вызвали нового директора конторы, и ждут меня. Я решила, что корона с меня не упадет. На углу Кропоткинской меня встречал потрясающей красоты мужчина, к тому же, как денди лондонский одет. Он даже сделал что-то вроде попытки обнять меня, так, по-дружески. Потом поинтересовался, как я отдохнула, и сказал, что ему очень жаль такого кадра отдавать Киселеву.

Я поинтересовалась, кто такой этот Киселев.

– Ваш новый директор. Смотрите, Ольга Иосифовна, он такой товарищ… молодой, активный, я бы сказал, ненасытный. Понятно, о чем я?

– Похоже, догадалась, но у меня принцип: сначала жениться – потом резвиться! – Мы оба рассмеялись. – А иначе: уха из петуха.

– Ух, эти ваши одесские штучки. Я имею, что вам сказать, но не скажу.

– Сколько лет он директором?

– Новичок на стадионе. Свежеиспеченный, раньше завмагом был и немного замом в другой конторе. У них ушел опытный плановик, защитился, помахал ручкой и откланялся вместе с полученной квартирой. А Киселев сыроват пока, ему нужна опора.

– Иван Дмитриевич, я слово себе давала: никаких больше плодоовощных баз и контор, даже по приговору суда, тем более руководителем.

– Олечка, выручайте. Родина вас не забудет. Обговорим у Новожилова все вопросы, не стесняйтесь высказывать ваши просьбы. А сейчас вот что. Я специально встретился с вами вне стен исполкома, мне нужно задать вам пару вопросов. Кто вы по национальности?

– Вы могли взять мое личное дело в Управлении рынками, там ни одной графы не пропущено, – я начала влезать в горлышко бутылки.

– Не обижайтесь, пожалуйста, но Одесса на особом счету, там особый народ.

– Не особый, а нормальный. Я как понимаю, ваш вопрос с подтекстом. Вы хотите спросить, не еврейка ли я? Так могу вас разочаровать: русская я. У родителей с пятым пунктом тоже все в порядке. А хотите знать, кто мой дед? Участник трех войн, у него три Георгиевских креста, он всю жизнь проработал в порту, первым там был награжден орденом Ленина. Его именем после кончины назван пароход, небольшой, правда, так и называется – «Старшина Приходченко». А мой дядя, мамин брат, подполковник, начальник отделения милиции. Вот и все мои родственники. Этого достаточно?

– Более чем. А ваш муж?

– А при чем тут мой муж, вы же меня приглашаете на работу, а не его. В двух словах, он работает в очень уважаемой газете. А вообще мне этот допрос неприятен. Я, пожалуй, пойду, а вы ищите более надежных кадров. Чтобы абсолютно чистенькая биография была, у меня не такая, я в октябрятах не состояла.

– Да не кипятитесь вы. Мне самому это не очень приятно, но не все от меня зависит. А как так могло получиться, что вы не член партии?

– Это тоже имеет значение? Я же не претендую, чтобы меня избрали секретарем парторганизации. Но если бы я была, так многим мало бы не показалось, я бы справилась. А вот на мое место посадите любого секретаря, как вы думаете, он справится?

– Да, Ольга Иосифовна, мне вас точно охарактеризовали. Вы – ершистая. Все, все, считайте, вы ответили на мои вопросы. Ну что, на Ленинской останавливаемся? Тогда вперед! – Он посмотрел на часы и галантно предложил мне руку. – Цепляйтесь, а то уже скользко, нам начальник планового отдела очень нужен.

В кабинете рядом с председателем исполкома сидели несколько мужчин и две женщины. Новожилов, как и в прошлый раз, любезно придвинул мне стул.

– Товарищи, прошу любить и жаловать: Ольга Иосифовна, о которой я вам рассказывал. Надеемся, она примет правильное решение и останется с нами. Сейчас нам доложат о делах в конторе. Знакомьтесь, Ольга Иосифовна, это директор, Киселев Владимир Николаевич.

Поднялся выше среднего роста, плечистый, слегка полноватый мужчина лет сорока с лицом боксера. Он странно двумя руками подтягивал сползающие брюки, нервничал, наверное, потому что повторял через слово: «я вам скажу одно». Что это за «одно», я так понять и не могла. Кто-то на нескольких листочках расписал ему плановые и фактические показатели, но он путался в цифрах, а когда отрывался от бумажек, и вовсе не мог толком ничего объяснить. Я вспомнила Федорова на том совещании в Моссовете. Интересно, он выглядел бы там так же? Ведь я ему все тогда разжевала и подробно пункт за пунктом изложила. Но Федоров в возрасте, а этот мой будущий начальник молодой, сработаемся ли мы с ним, ведь, чувствую, и здесь придется превращаться в Мегеру, только об этом моем одесском прозвище никто не должен знать.

Все присутствующие почему-то стали посматривать на меня, переглядываясь между собой.

– Ольга Иосифовна, может, у вас какие-то вопросы? – разрядил обстановку Новожилов. – Прошу вас.

– Спасибо Владимиру Николаевичу, я примерно получила представление, но, конечно, придется на месте познакомиться со всем более детально. Тогда приму решение, и мы с вами все обсудим.

Все вроде бы шло к завершению, как вдруг зампред по торговле, потом я узнала, что его фамилия Рыжаков, попросил меня рассказать свою биографию. Если бы он только знал, как я боролась с собой, чтобы не ляпнуть: «Может, предложите мне еще обнажиться?»