Огненный крест - Диана Гэблдон

И все же Брианна не сомневалась, что та даст согласие. Маргарет была из тех, кто провозгласил по жизни: «Лучше царствовать в аду, чем прислуживать в раю».

Невзирая на дурное настроение, Брианна невольно засмеялась.

Она закрыла счетную книгу и хотела поставить на полку, однако с Джейми на коленях не смогла дотянуться, и та упала на стол.

— Черт, — ругнулась она и привстала на стуле, чтобы вернуть книгу на место. Из нее выпало несколько листов, и Брианна, как могла, одной рукой стала запихивать их обратно.

Это были письма, на них еще оставались обломки восковой печати. Заметив изображение улыбающегося полумесяца, Брианна замерла. Печать была ей знакома — герб лорда Джона Грея. Наверное, это то письмо, которое он прислал в сентябре; в нем он во всех подробностях описывал свою неудачную охоту на оленей. Отец перечитывал его вслух несколько раз. У лорда Джона было отличное чувство юмора, и он иронично поведал обо всех злоключениях, которые сперва кажутся неприятными, а потом вспоминаются с улыбкой.

Усмехнувшись, она развернула письмо, чтобы насладиться той историей снова, — и вдруг поняла, что держит в руках совсем другое послание.

13 октября, год от рождества Христова 1770.

Мистеру Джейму Фрейзеру

Фрейзер-Ридж, Северная Каролина.

Дорогой друг!

Этим утром я проснулся под звуки дождя, который преследует нас всю неделю, и под кудахтанье куриц, избравших в качестве насеста изголовье моей кровати. Выбравшись из постели под их пристальными взглядами, я пошел выяснять, каким образом сия домашняя птица очутилась в моей спальне. Оказалось, река за ночь вышла из берегов и затопила нужник и курятник. Обитателей последнего спас Уильям (мой сын, как вы помните) и двое рабов, которые выгнали испуганных куриц метлами. Не могу сказать, кому именно пришла в голову гениальная идея приютить несчастную живность в моей спальне, но есть на сей счет у меня некоторые подозрения.

Воспользовавшись ночным горшком (жаль только, птицы его игнорировали, ибо работа их желудков приносила весьма неприятные плоды), я оделся и пошел спасать остатки своего имущества. От курятника сохранились столбы и крыша, а вот нужник, увы, полностью попал во владения Нептуна, или кто там из речных божеств ведает нашей скромной речушкой.

Впрочем, прошу не переживать: дом стоит на возвышении далеко от реки, так что даже самое бурное наводнение нам не грозит (нужник же был вырыт возле прежней хижины, и я все собирался построить новый; это незначительное бедствие стало знаком свыше, в котором сие многострадальное строение нуждалось не меньше нашего).

Прочитав несуразный каламбур, Брианна возвела глаза к небу, но все-таки улыбнулась. Джейми уронил кольцо и захныкал. Брианна наклонилась было за ним, однако застыла, привлеченная следующим абзацем.

В прошлом письме вы спрашивали насчет Стивена Боннета, нет ли у меня каких новостей. Пусть я и встречался с ним, но совсем не помню ни обстоятельств встречи, ни деталей внешности; на память о том событии, как вы знаете, у меня осталась дырка в черепе (можете сообщить супруге, что я полностью исцелился и не испытываю ни малейших болей, кроме разве что редких мигреней. А еще серебряная пластина, прикрывающая отверстие, в холодную погоду стынет, отчего слезится левый глаз и обильно сопливит нос, но это пустяки).

Я разделяю ваше стремление найти мистера Боннета и потому разослал запросы своим знакомым в портах: род деятельности этого человека указывает, что его следует искать именно там (и это радует, учитывая, как далеко от побережья находится ваше нынешнее родовое гнездо). Поскольку река наша судоходна и сообщается с морем, у меня есть подозрение, что некоторые из речных капитанов и прочих бездельников, которые порой присаживаются за мой обеденный стол, могут что-то знать о том негодяе.

Увы, я вынужден сообщить, что Боннет еще числится среди живущих. Новостей о нем мало; ублюдок, похоже, сознает опасность и потому залег на дно.

Джемми брыкался и вопил. Брианна, словно в трансе, привстала за кольцом, не отрывая от письма глаз.

Я слышал, он якобы отправился во Францию; если так — хорошие новости. Две недели спустя, однако, у меня был гость, некий капитан Листон. «Капитан» — это любезная формальность: хоть он утверждает, что служил в королевском флоте, я готов поставить бочонок лучшего табака (того самого, которого я выслал немного на пробу вместе с письмом; если не получите, дайте знать, потому что рабу я не доверяю), что он даже чернил на офицерском патенте не нюхал. Так вот, сей капитан поведал мне одну свежую и довольно нелицеприятную историю.

Листон рассказал, как в порту Чарльстона свел знакомство со всяческим сбродом. Те пригласили его на петушиные бои во дворе гостиницы под названием «Чертова кружка». Среди тамошнего отребья выделялся один человек в дорогой одежде и с полными карманами монет. Листон слышал, как его именовали Боннетом. Хозяин гостиницы рассказал, что этот самый Боннет — известный контрабандист с Внешних отмелей и повязан со многими торговцами вплоть до Северной Каролины, так что власти почти бессильны против его деятельности, поскольку едва ли не вся торговля в Уилмингтоне, Идентоне и Нью-Берне зависит от стараний этого человека.

Листон сперва не обратил на Боннета внимания, пока на петушиных боях не произошла ссора. Слово за слово, люди вскипели, жаждая кровью смыть оскорбление. Толпа начала охотно делать ставки уже на человечий бой.

Одним из противников был тот самый Боннет, другим — капитан Марсден, армейский офицер в отставке, прославленный фехтовальщик. Марсден, чувствуя себя потерпевшей стороной, обвинил Боннета в слепоте и вызвал на дуэль. Ставки делали в основном на Марсдена, но уже вскоре стало ясно, что в лице Боннета он нашел опытного противника. Боннету удалось разоружить Марсдена и тяжко ранить его в бедро. Тот упал на колени и, не имея иного выхода, объявил о своем поражении.

Боннет, однако, не принял капитуляции и совершил такую подлость, что та потрясла даже бывалую матросню. Хладнокровно заявив, что слепец здесь не он, Боннет шпагой выколол Марсдену глаза и при этом так изрезал лицо, что на него нельзя теперь смотреть без ужаса и жалости.

Оставив Марсдена истекать кровью, Боннет вытер шпагу о его шейный платок и ушел, прихватив с собой кошель раненого, — это, мол, выигрыш в пари. Присутствующим не хватило смелости остановить злодея, ведь они лично убедились в его воинском опыте.

Сию историю я пересказываю вам, чтобы сообщить о последнем известном местонахождении