Десятая жертва - Роберт Шекли

— Внимание, вы находитесь в камере пыток. Здесь вам предстоит вынести немыслимые страдания и жуткую боль. Министерство здравоохранения предупреждает, что пытки отрицательно сказываются на вашем здоровье и могут повлечь за собой хронические заболевания и даже смерть. Вы вели себя довольно глупо, раз попали в такое положение. Почему бы вам не прислушаться к голосу разума и не облегчить свою участь? Людям, которые заперли вас в этой комнате, необходима кое-какая информация. Поэтому не обрекайте себя на ужасные страдания и правдиво ответьте на все заданные вам вопросы. Если вы согласны, нажмите на кнопку под динамиком, и к вам придут, чтобы записать показания. Если вы не нажмете кнопку, то примерно через пятнадцать минут начнется первая пытка.

Блэквелл огляделся по сторонам. Ничего такого, что можно использовать в качестве оружия. Кроме, конечно, красного шланга. Но его не обучали, как превратить пластиковый шланг в смертельное оружие, если такое вообще возможно. Негде даже спрятаться, чтобы внезапно накинуться на того, кто зайдет в камеру. Оставалось только одно — когда дверь откроется, броситься к ней изо всех сил в надежде, что тебя тут же пристрелят. Не особенно приятная мысль, но, по крайней мере, так можно избавить себя от пыток. Может, позже в голову ему придет мысль получше.

Гусман в последний раз с наслаждением затянулся, погасил сигару в пепельнице и поднялся с кресла.

— Пора приниматься за дело, — сказал он Тито.

— Я готов, босс. — Тито вскочил, и его лицо расплылось в улыбке. — Не беспокойся, я такое ему устрою!

— Не сомневаюсь. Только без крови.

— Как же без этого? — изумился Тито.

— Постарайся работать почище. Иначе служанки отказываются убирать камеру. Так что пускай кровь только в том случае, когда по-другому получить информацию не удастся.

Пытки без крови. Эта мысль показалась Тито довольно интересной. Настоящий вызов. Что ж, он принимает его. И Тито зашагал к выходу.

Внезапно Блэквелл услышал скрежет ключа, поворачивающегося в замочной скважине. Он вжался в стену, готовый к броску. Дверь открылась. Зажмурив глаза, Блэквелл ринулся вперед и налетел… на сеньору Гусман.

Даже лежа на спине с задранными юбками, из-под которых виднелись бледные ноги и черное белье в белых крестиках, донья Катерина не потеряла присущего ей самообладания. Она с достоинством поднялась с пола и привела одежду в порядок.

— Что вы здесь делаете? — спросил ее Блэквелл.

— Я пришла спасти вас.

— Спасти меня? Почему?

— Так мне велел Господь.

— А, тогда понятно. А что мне делать дальше?

— Идите за мной и старайтесь не шуметь.

Блэквелл последовал за ней по длинному коридору.

Они шли на цыпочках по истертому линолеуму под ярким светом ламп. Хуанито ждал их возле двери черного хода. Он был в свитере из белой ангоры. Закатанные рукава обнажали мускулистые, гладкие, без единого волоска руки.

Внезапно на лестнице, ведущей в камеру пыток, послышались чьи-то тяжелые шаги. А потом яростный крик. И недовольные возгласы.

— Вперед, — сказал Хуанито и побежал к машине.

Блэквелл ринулся за ним. Задняя дверца открылась, и Блэквелл нырнул на сиденье автомобиля, придавив сидевшего там человека. Хуанито захлопнул дверцу и побежал обратно к дому. Водитель вдавил педаль газа, и машина рванула вперед к воротам. Откуда ни возьмись появились двое охранников с автоматами. Но водитель и не думал останавливаться. Автомобиль зацепил крылом одного из автоматчиков, и Блэквелл услышал истошный вопль.

Затем они свернули на темную дорогу, идущую вдоль канала.

— Парни, вы вовремя появились, — сказал Блэквелл. — Поляк, это ты за рулем?

Водитель обернулся с кривой ухмылкой. Панама, небрежно сдвинутая на затылок, придавала его лицу зловещее выражение.

— Нет, — ответил Альварес, — это я и еще один твой приятель.

Машина как раз проезжала мимо уличного фонаря, и Блэквелл успел разглядеть сидящего рядом с ним человека. Фрамиджян. Тот ткнул Блэквелла в ребра чем-то тупым и металлическим, очевидно дулом дробовика.

Занималась заря, и ее кровавые пальцы заалели над горизонтом. Альварес вел машину по пустынному шоссе на огромной скорости, направляясь на юг. Фрамиджян напевал себе под нос мелодию «Хатиквы». В салоне автомобиля пахло контрабандными кубинскими сигарами.

— Откуда вы взялись, ребята? — поинтересовался Блэквелл.

— Отдавая должное дону Альфонсо, тем не менее надо признать, что он частенько убивает человека, так и не получив от него никакой информации. У нас есть свои жизненные интересы. Мы решили дать тебе шанс помочь нам.

— Помочь вам? Как это понимать?

— Твой приятель, который разбил лагерь в моем доме, похитил у меня товар на сумму примерно в десять миллионов долларов, — сказал Фрамиджян. — А я не получил ни цента, потому что Альфонсо отдал чек тебе.

— Честно говоря, нам такие штучки не нравятся, — не поворачивая головы, заметил Альварес, — и уж тем более тем, на кого мы работаем.

— Мы хотим, чтобы ты помог нам вернуть все на свои места, — сказал Фрамиджян. — И побыстрее. Можешь начать с того, кто ты такой и на кой черт тебе понадобился Гусман?

— Я простой гражданин, которого на этот путь толкнули отчаяние и безысходность, — сказал Блэквелл. — Вы должны меня понять.

— Ты ведь Охотник?

— Охотник? О чем вы?

— Гусман навел кое-какие справки, когда люди из «Охоты» прислали ему письмо. Нам все известно. И то, что ты Охотник, — тоже. Тебя, приятель, подставили твои же люди. Так что выкладывай нам все.

В салоне воцарилась тишина. Только приглушенно урчал кондиционер, выкачивая из салона невыносимую флоридскую духоту и заменяя ее приятной прохладой. Машина въехала в район Хоумстед. По обе стороны дороги тянулся плоский и невыразительный пейзаж Эверглейдс. Изредка мелькали щиты, рекламирующие «Делл Форд», «Холидей Инн», «Пэррот Джангл», «Запчасти Дэйд», «Макдональдс», «Компьютер Экспресс». Небо стало джинсово-голубым, на горизонте появились облака. Машина пролетала мимо «Самурая», призывающего отведать свиную отбивную и жареного цыпленка всего за семь долларов семьдесят пять центов, «Оружейного магазина Тамайами», «Уэнди» с самыми лучшими в мире обоями, «Видео-Сити» и «Дикси Рибс» — мясо на жаровне и бесплатная стоянка. Затем они свернули на асфальтовую дорогу с двусторонним движением, по обе стороны которой росли пальмы и лишь изредка встречались отдельные постройки. Небо постепенно темнело. Порывы ветра раскачивали пальмы.

Впереди маячило низкое строение, одиноко стоящее на фоне пустынного горизонта. Красным неоном светилось название кафе — «Кебабургеры Шалила».

— Приехали, — сказал Фрамиджян.