На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин

— Я хочу ступить в след Уора и Ирги. Пора узнать, что с ними…

Гал ответил не сразу. Не один Эри помнил об Ирги и его людях. Племя не забывало о них, хотя с тех пор, как Ирги увел свой отряд, миновало столько времени, что дети, родившиеся без них, уже помогали женщинам у костров.

Мальчишки, играя на берегу озера, нередко говорили:

— Смотрите, опять показались горы — там Ирги!

Гал тоже поглядывал на далекие горы. Где-то в глубине их, среди ущелий, снегов и льдов — под ветрами, под каменными ливнями, не страшась ничего, шел по следам древней легенды отряд Рослых Людей. Их мужество было достойно восхищения. Только вот вернутся ли они когда-нибудь домой или какая-нибудь беда навечно разлучила их с соплеменниками?

— Твой замысел заслуживает внимания, — проговорил наконец Гал. — Но ты не должен забывать, что никто не в состоянии сделать больше Ирги. И потом — уверен ли ты, что Инг последует за тобой?

Эри опустил голову: его отношения с Инг так и не наладились. Даже долгий поход в светлые леса и дочь, родившаяся и скончавшаяся в пути, не сблизили их.

Инг любила танцы, веселые компании у костров и нередко злоупотребляла свободой, допускаемой обычаями Рослых Людей. Эри крепился, он ни разу не упрекнул жену в чрезмерной вольности, непростительной для замужней женщины. Сам он все реже бывал в веселых компаниях. Он вел жизнь, малопонятную для Инг.

Он в одиночестве бродил по берегу озера, уходя все дальше от деревни. Он собирал камни-цветы, а потом, сидя в уединенном месте, разглядывал их, стремясь увидеть скрытую в них жизнь. Он придавал им облик животных, удивляя сородичей точностью глаза и твердостью руки. А особую изобретательность он проявил после того, как нашел свежие мамонтовые бивни и несколько золотых самородков.

Золото Рослые Люди называли Застывшим огнем. Украшения из него они делали давно. Обрабатывая металл, они ограничивались простейшими операциями: сглаживали чересчур острые углы и просверливали отверстия, чтобы можно было нанизать самородки на крепкую нить. Ожерелья из неровных кусочков золота носили многие женщины.

Эри научился превращать Застывший огонь в тягучую жидкость, придавать ему желаемую форму и соединять его с камнями-цветами и мамонтовой костью.

Когда он трудился, его нередко осаждали любопытные, но он бесцеремонно отделывался от них. Только Ндан, Нор и юная Пела не раздражали его своим присутствием. Братья не мешали ему, а девушку больше интересовал он сам, чем его поделки. Она садилась неподалеку от него, обычно чем-нибудь занятая: отделывала костяную иглу, вязала ленту или пояс. Ее взгляд часто останавливался на Эри — она восхищалась его изобретательностью, его удачи приводили ее в восторг.

Эри незаметно привык к девушке. Однажды он сказал ей:

— У тебя в глазах золотые солнца, твои волосы облиты золотом.

Дед Пелы вступил в брак с девушкой из приозерного племени шлуваров. Прожив два года в семье жены, он с семьей вернулся к соплеменникам. Бабушка Пелы была одной из немногих женщин-шлуваров, уцелевших после нашествия дамов. Пела лицом и цветом волос повторила женщин своего племени. Некоторое сходство ее судьбы с судьбой Ндана сблизило обоих: рыжеволосая девушка и Ндан подружились. Пела покровительствовала Ндану, Ндан и Нор были неразлучны, а Эри покровительствовал всем троим.

Незнакомое, непривычное чувство охватывало его, когда он видел перед собой Пелу: никакой скованности, никакого напряжения — только светлая радость. Пела понимала его, и он понимал, о чем она думала, что ей нравилось и что нет. При ней он трудился с особым вдохновением, будто для нее одной.

Видя Пелу, он забывал об Инг, но Инг была его законной женой, аПела только готовилась исполнить брачный танец…

— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Гал. — Уверен ли ты, что Инг пойдет с тобой в горы?

— Не уверен, отец.

— Как же ты намерен поступить?

В вопросе Гала таилось беспокойство: речь шла не только об Эри и Инг, но и о сложных взаимоотношениях двух родов. Поведение Инг затрагивало честь рода Грано, и если Эри, движимый ревностью, совершит безрассудство, он восстановит против себя и тем самым против своего рода сородичей Инг. Последствия такого конфликта нетрудно было представить себе.

Ланны терпимо относились к супружеской неверности, у Рослых Людей семьи были крепче, чем у ланнов, поэтому конфликты между супругами привлекали к себе общее внимание.

— У обеденного костра я разорву брак с Инг!

— Ты забываешь, что браки заключают и разрывают только в Брачную ночь.

— Если все подчинено обычаю, человеку остается совсем узкая тропа. Но по ней все равно надо идти, хотя и оцарапаешься…

— Это так, сын, но обычай — это еще и плавучий дом, не дающий человеку утонуть. Кто нарушает обычай, тот падает в воду… Ты знаешь, что произойдет после того, как ты заявишь, что разрываешь брак с Инг?

— В свое время, отец, защищая мать, ты не думал, что последует потом. Вы оба поступили достойно, а ведь вам грозило изгнание и смерть. Почему же я должен вести себя иначе?

— Ты волен в своих поступках, но если ты не хочешь, чтобы тебя упрекали в недостойном поведении, дождись Ирги или Ильса…

— Хорошо, буду ждать. Но если они не вернутся до праздника Брачной ночи, я сделаю, как сказал.

Их разговор был прерван сигналом тревоги: били в Звучащее дерево. Из хижин выбегали вооруженные воины.

Отец и сын огляделись: врагов поблизости не было, а сигналы тревоги не прекращались.

— Там! — показал Эри.

Опасность надвигалась с озера! Вдали на воде виднелась цепочка плотов. Гал и Эри заторопились в деревню.

Миновало довольно много времени. Плоты приближались медленно. Но вот на них уже можно было различить человеческие фигуры — к селению плыл большой отряд!

Деревня представляла собой сейчас военный лагерь, ощетинившийся копьями, палицами и клуа, но основная масса вооруженных воинов молча и грозно стояла на берегу, готовая к битве с чужаками. От других селений уже спешили сюда отряды соплеменников. Нет, Рослые Люди никому не позволят безнаказанно вторгнуться в их края!

Но все обернулось иначе: на плотах почти одновременно задымились факелы. Неужели это… Ирги?!

Берег разом огласился радостными криками: действительно, из долгого похода возвращался домой отряд Ирги! Сигнальные деревья теперь разносили по побережью праздничную весть.

Плотов было двенадцать, и на каждом находились мужчины, женщины и дети. Ветер с гор весело нажимал на паруса-плетни из гибких веток, помогая гребцам быстрее достичь берега.

Ирги был на переднем плоту, а рядом