Багряная империя. Книга 3. Пепел кровавой войны - Алекс Маршалл

Демон шлепнулся на сверкающую землю, и Лучшая проехалась по ребристой поверхности, с каждым ударом теряя клочки боевой одежды и обветренной кожи. Но вдруг земля размякла, и вместо того, чтобы снова отскочить, Лучшая, расплескивая брызги, погрузилась в вязкое светящееся озеро.

Сияющая слизь жалила свежие раны, давление жидкости затягивало Лучшую все глубже... Но она устремилась вверх, разорвала тонкую пленку на поверхности и вдохнула гнилостный воздух. Позже она вознесет благодарственную молитву своему покойному отцу, который водил ее с Трусливым на берег моря и сталкивал в ледяную воду, объясняя, что Рогатые Волки когда-то были Морскими Волками и об этом не следует забывать. Но молитвы — удел живых, а Лучшая не была уверена, что может сейчас причислить себя к этому низменному разряду. Сначала нужно добраться до берега. Вот только озеро до того ярко светится, что приходится барахтаться с закрытыми глазами, стараясь не думать о том, кто может плавать в глубине...

Пока ее не схватили.

Схватили за руки и рывком поставили на ноги. Берег оказался настолько мягким, что она даже не заметила, как добралась до цели; так и продолжала молотить руками по липкой грязи. Затем попыталась выпрямиться, чтобы найти опору для ватных ног, и сфокусировать забрызганные слизью глаза, чтобы разглядеть Пурну и Гын Джу. Кем еще могла быть эта пара мерцающих силуэтов, что помогла ей подняться?

Вот только это были не они. Лучшая поняла это еще до того, как протерла глаза и увидела сморщенных старых ведьм, усмехавшихся в лицо своей будущей жертве. Поняла, потому что учуяла враждебные намерения, которые исходили от них, словно пар от горшка с жолофом[12]. Осознала, как настойчиво они проталкивают свои мысли ей в голову, точно так же как ее желания доходили до небесного демона. Поэтому Лучшая попыталась ударить ближайшую ведьму, даже не успев ее толком рассмотреть, но та отскочила и защелкала зубами.

— Слушайте меня, повелители демонов! — сказала Лучшая, вытирая с лица вонючую грязь. — Я Лучшая из клана Рогатых Волков.

— Мы з-з-знаем! — закричал ведьмак, что первым попался ей на глаза, — нелепый тучный старик, одетый в дашики из копошащихся муравьев.

Вторая ведьма оказалась старой каргой, наряженной в костюм из улиток. Ее лысый череп был украшен сплетенным из слизняков венок.

— Мы друз-з-зья твоего братца! — прошипела она.

Не самое приятное впечатление от первого знакомства, но для Лучшей это было все равно что скрепление договора. Должно быть, старики почувствовали исходившую от нее опасность, потому что набросились, как только она потянулась за солнценожом своей прабабки. Который всегда попадал в цель и разил насмерть...

Ну хорошо, почти всегда.

Перед самым падением небесного демона Пурна выгребла Принца из хитиновой седельной сумки и спрыгнула с седла. Это была бы не самая легкая задача, даже если бы она не сделала тройное сальто назад, перед тем как приземлиться на необъяснимо мягкую землю. Сапоги пробили похожую на кожу поверхность, Пурна по колено погрузилась в зловонную пузырящуюся грязь, попыталась шевельнуться... и поняла, что завязла, драть-передать!

— Класс!

Именно так она эту хрень и задумывала! Пурна знала, что запредельно крута, но даже для ее крутизны это новый уровень дерьма. Решив, что не помешала бы помощь, она чмокнула Принца в лохматую голову — ему предстояло с избытком получить собачьих удовольствий, насколько Пурна успела изучить предпочтения демона.

— Нет, ты это видел?

— Впечатляющ-щ-ще!

Пурна резко обернулась и поняла: ее вопрос не дошел до адресата, то бишь до Гын Джу, поскольку тот завис в шести футах над землей и вытаращил огромные, как блюдца, глаза на древнюю ведьму, остановившую его в воздухе. Морщинистая старуха держала руки перед собой, и Гын Джу подпрыгивал, когда она шевелила тощими, похожими на когти пальцами. Однажды в Мьюре Пурне случилось увидеть, как по воле Хортрэпа пивной бочонок летал над барной стойкой, и она еще тогда задумалась, нельзя ли проделывать то же самое с людьми, и вот теперь получила ответ. Круто. Куда круче, чем армия уховерток, облепившая тело ведьмы таким плотным слоем, что напоминала вязаное трико Дигглби.

— Раз уж на то пошло, вы тоже весьма эффектно удерживаете моего друга в возвышенном положении, — сказала Пурна, неуклюже выбираясь из глубокой щели, которую ее ноги выдавили в вязкой земле.

Благоразумней всего проявить вежливость, учитывая то, какой могущественной должна быть кишащая насекомыми старуха. Когда возбуждение от стремительного полета и драматического приземления слегка улеглось, Пурна ощутила глубокое беспокойство: как-никак она по собственной глупости угодила в ужасную преисподнюю, где живут покрытые насекомыми колдуньи. Хвастаясь перед Гын Джу своим смертельным трюком, она и не думала бояться, а теперь стояла, трясясь от страха, в сапогах, полных дерьма, — Марото точно разочаровался бы в ней.

— Что, если поставить его на землю как можно аккуратнее?

Женщина опустила руки, и Гын Джу свалился, словно мешок с пшеном, на отмель светящегося озера, что протянулось через все подземелье. Светящееся озеро — это тоже круто, хотя и странно... но вряд ли оно самое странное из того, что здесь есть. Оглядевшись, Пурна поняла, что пол в пещере напоминает дно пересохшего водоема: пористая земля, густо покрытая неприятными на вид кораллоподобными наростами... коралловой плотью, за неимением более подходящего названия. Гигантские, изрезанные венами опахала со светящимися хрящами заслоняли от Пурны большую часть пещеры, но в центре озера виднелась ступенчатая пирамида, а на берегу возле нее Лучшая, казалось, танцевала еще с двумя древними тотанцами. Вот только Пурна отлично изучила нрав Лучшей, и этот «танец» не может быть не чем иным, как...

Ведьма с уховертками шагнула вперед, загораживая Пурне обзор. Отличная работа, подруга, так что продолжай отвлекать могущественного врага от Гын Джу, при этом даже не замечая ее, а лишь тараща глаза на местные достопримечательности. Хитрый ход.

— Ну что ж... э-э-э... миленькая берлога... — заявила Пурна, когда жуткая старуха подступила еще ближе. — Мне доводилось бывать в кишках, но не в таких просторных.

— С-с-слова бес-с-сполез-з-зны, — зашипела женщина, и — да сжалятся над угракарийской новообращенной кремнеземельские предки — во рту у нее тоже были уховертки. — Впус-с-сти нас-с-с, нез-з-званая гос-с-стья, и мы уз-з-знаем, кто пос-с-слал тебя.

Вероятно, беззвучно переговариваясь со своим небесным демоном в долгом ночном полете, Пурна привыкла к этому диковинному способу общения, потому что определенно почувствовала, как мысли ведьмы обволакивают ее мозг, словно осьминог, сжимающий раковину моллюска. Когда на берегу моря тотанская пленница вкладывала в ее голову зловещие видения, Пурна решила, что это самое жуткое насилие над ее разумом, но сейчас она чувствовала себя еще хуже — старая карга не пыталась впихнуть в нее свои мысли, а, напротив, старалась вытряхнуть содержимое из ее головы. У Пурны слезились глаза от гнилостного запаха старухи, но она продолжала сопротивляться невидимому вторжению.