Джек-потрошитель с Крещатика - Лада Лузина

— Тогда пеняй на себя! — азартно крикнул он.

Она побежала. Князь бросился на нее сзади, несмотря на невысокий рост, он оказался достаточно сильным, как и большинство сумасшедших. Чуб лягнула его и немедленно получила в наказание удар скальпелем.

— Помогите! — крикнула она машинально, отлично зная, что никто не придет ей на помощь. Превозмогая боль, она распрямила раненую правую руку и уже почти дотянулась до дезодоранта.

Но тут тело князя отбросило от нее, — кувыркаясь, он отлетел в сторону, повалился на пол. С металлическим стуком скальпель выпал из его рук. Мерцающий электрический свет мигнул и погас… они снова оказались в кромешной Тьме.

Тьма пришла ей на помощь?

Кое-как орудуя одной левой рукой, Чуб достала и надела на лицо страшную кожаную полумаску.

— Ты слышишь… ты слышишь… ты слышишь меня? — чей-то шепот заложил Даше уши.

Чьи-то холодные мокрые руки как змеи скользнули по ее телу.

И тогда, подобно кошке, способной быть зрячей во Тьме, Даша увидела Ее!

Возникшая в центре холла жуткая фигура была похожа на древнеиндийскую богиню с полусогнутыми, расставленными в разные стороны руками, ногами и лицом окровавленного Демона. Как воинственный орнамент на коже божества, личину Демона исчертили кровавые ссадины — нос, щеки и уши были отсечены. Вместо живота зияла кроваво-темная яма, сквозь которую белели полуобнаженные кости скелета. Две груди были отрезаны. Две ноги кровавого Демона существовали отдельно друг от друга, но двигались по направлению к ним. Правая рука, рванная от ран и порезов, подняла с пола отточенный скальпель. В левой руке божество сжимало сочащийся красный комок.

«Кровавая Пятница?»

Существо неслышно подбиралось к князю, замершему на полу в непроглядной Тьме.

— Ты этого хочешь? — перерезанное до самых хрящей горло окровавленного Демона издавало ужасный шипящий звук.

— Кто ты? — крикнул князь, отшатнувшись.

— Ты хочешь любви… ты хочешь получить мое сердце?.. Бери его! — «Пятница» подбросила на ладони кровавый комок мяса. И, бросившись к князю, ударила ножом по его лицу, со свистом перечеркнув его красоту двумя глубокими длинными порезами.

Он заорал и отпрянул, прижимая пальцы к кровоточащим щекам.

— Ты этого хочешь? — извергала она. — Этого жаждешь? Так бери… получай!..

Налетев на него, божество ударило князя ножом в живот и засунуло руку в образовавшуюся рану.

Его крик заткнул Даше уши.

— Так ты хотел?.. Так любил ее? — кричал окровавленный Демон.

И Землепотрясная Чуб не закричала в ответ «Стой, пощади!», лишь зажмурилась на мгновение, отвернулась и побежала туда, где, сжавшись, накрыв голову руками, на лестнице сидела дрожащая Елена.

— Вставай! Пойдем скорее отсюда…

— Прошу прощения, но вы отсюда уже никуда не уйдете, — сказал на удивление спокойный и вежливый женский голосок.

Свет зажегся опять. Пред ними стояла мадам Манон, за ее спиной высились четыре дородных лакея.

— Мы не можем отпустить вас. Вы видели это, — огласила приговор им мадам.

Чуб с надеждой бросила взгляд на «Кровавую Пятницу», но та увлеченно гнала свою жертву — изрезанное, истекающее кровью, похожее на завернутый в черный фрак кусок мяса, тело князя с воем ползло на четвереньках по ступеням лестницы вверх, тщетно пытаясь увернуться от страшных ударов.

Слуги мадам не спешили ему помогать, кажется, по мнению их хозяйки, князь тоже увидел тут слишком много.

Лакеи медленно окружали Дашу с Еленой.

— Мать моя женщина, — негодующе вскликнула Чуб, отступая и закрывая Елену собой.

— Ты еще бабушку покличь, — иронично посоветовал один из лакеев.

И, не подозревая о том, подал ей превосходную мысль — не долго думая, Чуб заголосила:

— Ирина, Марина, Анна, Иоанна, Катрина, Дана, Милана, я подруга Акнир… Бабушка Анфиса, дедушка Чуб, если вы меня слышите… помогите мне!

Лакеи аж замерли, уставившись на нее, как на юродивую, или хуже того — бесноватую, но объявить ее вслух умалишенной не успели — безумие настигло их намного быстрей.

— Ой, — громко вскрикнул один и потер плечо, точно его укусили.

— Ой! — схватился за щеку второй.

— Глаза, глаза… — взвыл третий, сгибаясь пополам, извиваясь от немыслимой боли.

— А-а-а-а-а-а! — вскрикнула мадам Манон, хватаясь одновременно за шею и грудь.

А потом десятки невидимых пчел накинулись на них, погнали по комнатам, залам, не оставляя ни на миг, как оводы обреченную белую корову Ио, их кожа покрывалась на глазах красными пятнами, вспухала, разрывалась кровавыми нарывами. Пятеро людей метались по холлу, как затравленные безумные звери.

Часть невидимого роя отделилась, с жужжанием полетела на Чуб, окутала ее ореолом. Даша резко рефлекторно подняла руки, защищаясь от внезапно ополчившихся на нее душ, и поняла, что правая рука и плечо уже не болят — ее бабки или бабки Акнир, чаровницы, ведуницы, огнедевы в мгновение излечили ее от ран и переключились на истекающую кровью Елену — та испуганно оцепенела, и на круглом глазастом лице ее выписалось внезапное облегчение.

С жуткими криками лакеи выбежали из дома, бросились в черную пасть Ямской, надеясь отыскать спасение на улице. Упавшая на колени, покрытая кровавой чешуей мелких ран мадам Манон неистово рвала на себе одежду, пытаясь отбиться от невидимых жал. Сверху, из комнат на втором этаже, доносился ужасающий крик князя, оравшего так, словно его режут на кусочки живьем…

Внезапно крик оборвался.

— Бежим, малышка, потом разберемся, — приказала Чуб, увлекая Елену за собой к входной двери.

Но на самом пороге, преграждая им пути к отступлению, возникла черным мороком «Кровавая Пятница»:

— Остановитесь! — запекшаяся кровь на лице Демона делала его почти черным, алая свежая кровь текла по его рукам.

— Кто ты? — прошептала Даша. — Пятница? Волчья Мадонна?..

Страшное божество протянуло к ней руки:

— Я благодарна… я так благодарна тебе… мне было так страшно, так страшно… ты одна пришла мне на помощь… ты единственная позвала меня… говорила со мной… ты накормила бармбрэком… а я так люблю бармбрэк… я всегда любила его…

— Ты тоже из Ирландии типа?

Окровавленный Демон кивнул.

— Кто ты? Ты Мария? Ты ходила за мной?..

— Я Мери… Мери Келли…

— Келли? Как Грейс Келли? Да, точно, я поминала тебя.

— Я — последняя жертва Потрошителя.

Несмотря ни на что, Чуб смогла оценить адскую иронию случившегося: последняя жертва Потрошителя, преследовавшая его последователя — Потрошителя-2, и убившая его. Предсмертный ад князя Рюмского стал зеркалом его души, как и ад его предшественника.